впадал в некоторого рода обморок. Мысль об уничтожении, которая всегда мне представлялась ужасной, и еще ужаснее и невыносимее представлялась мне идея вечного продолжения. Я мало-помалу начал реже подпадать под ее влияние и уже думал, что совсем от нее отделался, как вдруг на 25-м году жизни она снова возобновилась у меня» (см. Zirngibl. «Jacobi’s Leben»).
39
мш
ет aspiration fondamentale de la personne*. Имена Соловьева, Трубецкого и Шлейермахера одинаково принадлежат и истории философии, и истории богословской мысли. В детских впечатлениях от благословенной природы у подножья Везувия зарождалось то чувство, которое вызвало у Бруно многоцветный и жизнерадостный пантеистический взгляд на мир. Меланхолический и бескрасочный пантеизм Спира, его несколько аскетическое «буддийское» миросозерцание навеяны монотонным степным пейзажем.
Для Киркегора мощным толчком в его философском творчестве было слушание лекций Шеллинга, одна из них неожиданно открыла для него широкие горизонты, как для Малебранша чтение сочинений Декарта. В 1841 г. Шеллинг начал свои лекции в Берлине, направленные против Гегеля. Киркегор после одной из прослушанных им лекций пишет в дневнике: «Я весел, неописуемо весел, прослушавши вторую лекцию Шеллинга. Ведь я достаточно долго созревал (gereift), и мысли мои достаточно долго созревали, когда же он произнес слово действительность («Verhaltniss der Philosophic zur Wirklichkeit»), тогда, как в Елисаве-те, взыгрался радостно во мне плод мысли моей. Я помню почти каждое слово, произнесенное им вслед за этим на лекции. Так вот где, может быть, кроется разгадка («Hier giebt’s vielleicht Klarheit»). Это единое слово напомнило мне все мои философские страдания и муки». Геффдинг указывает, что при дальнейшем слушании лекций Шеллинга (Киркегор не дослушал их до конца) это прояснение не удовлетворяло более датского философа (Шеллинг — ужаснейший болтун), и тем не менее импульс, сообщенный творчеству Киркегора, был весьма значительным.
XIV. Пробуждение философского интереса б) на психологической почве, в) на естественно-исторической, г) на математической почве
Психолог и художник Эрве де-Сен-Дени, которому принадлежит идея умышленного развития способности наблюдать, запоминать, записывать и зарисовывать сновидения, пишет, рассказывая о своей наклонности в раннем детстве срисовывать все, что попадется под руку: «Мне раз пришла в голову мысль зарисовать на память исключительный сон, который поразил меня. Получив занятные результаты, я вскоре обзавелся альбомом, в котором каждая зарисованная сцена или фигура сопровождалась комментарием о тех обстоятельствах, которые предшествовали сновидению или следовали за ним» (см.: Vaschide. «Le sommeil et les reves», 1911, p. 138-139). Campbell Frazer, биограф шотландского философа Томаса Рида («Thomas Reid», 1898, p. 16-18), отмечает у него такое же раннее пробуждение наклонности к психологическому самонаблюдению (the disposition to the sober introspection). В пятнадцатилетнем возрасте, будучи студентом в Marishal College, знакомый лично с Беркли и уже заинтересованный философскими и психологическими проблемами, юный Рид жестоко страдал от кошмаров, пробуждаясь нередко ночью в ужасе под впечатлением мучительных грез, от которых ему удалось отделаться следующим образом: «Я постоянно ложился спать, стараясь самым упорным образом внушить себе на сон грядущий мысль,
40
что я никогда в жизни не подвергался никакой большой опасности и что всякий испуг, переживаемый мною, есть лишь грёза. После многих тщетных попыток вспомнить об этом во сне, когда мне угрожала мнимая опасность, я наконец достиг желанной цели, и часто, скатываясь с обрыва в пропасть, я вспоминал, что ведь все это лишь сон, и храбро спрыгивал вниз. В результате обыкновенно оказывалось, что я немедленно пробуждался невозмутимо спокойным, что представлялось мне большим приобретением». Следствием этого было то, что Рид отделался от кошмаров и совершенно потерял способность запоминать свои сны.
Выдающийся психолог Бэн, у которого есть ценный труд и по логике, в раннем детстве обнаруживал преимущественный интерес к математике и естественным наукам, причем многое из высшей математики и механики (отчасти «Principia» Ньютона) было усвоено им в 16 лет. В этом возрасте братья Стюарты — очень развитые сверстники, уже читавшие Ридову «Inquiry» и узнавшие из нее об идеалистическом учении Беркли и Юма, предложили маленькому Бэну опровергнуть эту точку зрения или разрешить парадокс о нереальности внешнего мира каким-нибудь другим способом. «Я, разумеется, чувствовал себя совершенно беспомощным, но, быть может, это направило мои помыслы в область наук о духе» («Autobiography», 1904, р. 25). В 19-летнем возрасте в нем пробуждается будущий тонкий психолог. Его первое философское сочинение, написанное тогда, представляло три опыта о «философском гении». «Насколько я помню, их писание вызвало во мне рой размышлений о философии интеллекта, и, вероятно, в них заключались начатки ассоциационизма (view of association), который имел для меня столько значения впоследствии… Я постоянно «высекал» новые мысли, казавшиеся тогда капитально важными, и во мне сложилась затем уже всю жизнь не покидавшая меня привычка непрестанного самонаблюдения с целью установить законы психической последовательности» (см.: «Autobiography» by Alexander Bain, 1904, p. 49).
Вот черты из детства двух других выдающихся впоследствии психологов — Мэн-де-Бирана и Бенеке. М.-де-Биран пишет: «Мне помнится, что я уже с детства удивлялся чувству моего существования. Я уже как бы инстинктивно был склонен заглядывать в свое собственное нутро с целью узнать, как это я могу жить и быть «я» (etre «moi»). В его дневнике встречается выражение se regarder passer*. В 1814 г. он пишет: «Когда располагаешь недостаточным запасом жизненных сил или слабым чувством жизни, то чувствуешь большую наклонность к наблюдению внутренних феноменов — вот причина, сделавшая меня столь рано психологом». Бенеке развивался очень быстро и в раннем возрасте успешно изучал классиков, математику и писал стихи. В последнем классе Фридрих-Вердеревской гимназии он заведовал библиотекой и прочитал особенно много сочинений, в которых нашел с живыми чертами и соответствующее действительности описание образов духовного мира («Bilder der geistigen Welt») (см.: Gramzow. «Fr. Benece»).
Философы, которых привлекали в зрелом возрасте естественные науки и философия природы, являются часто с ранней юности экспериментаторами и наблюдателями природы. 15-летний Бэкон изобретает световой телеграф. Идея написать «Новый Органон» пришла Бэкону
41
в голову, когда ему было 15 лет. Во время пребывания во Франции (15-18 лет) он придумал шифр для дипломатической переписки — курьезная антитеза занятиям 8-летнего Лейбница, дешифрирующего латинского автора по картинкам. Как тут сказывается наклонность к логическим проблемам двух корифеев индуктивной и дедуктивной логики!
Пристли, получивший духовное образование, уже в 11 лет занимался экспериментами, сажал пауков в бутылку и закупоривал ее, чтобы посмотреть, как они будут существовать без притока воздуха. Лоце, по словам его биографа Вентчера, уже в 13 лет увлекся философской идеей панпсихизма, которая разработана в «Микрокосме». Знаменитый механик Д’Аламбер (см. о нем книгу Bertrand) обнаружил в детстве живое критическое отношение к софистическому преподаванию картезианской физики плохим учителем и написал на его курс пародию под названием «Антифизика». Вот образчики из нее: «Возвещая дождь, барометр всегда поднимается. Доказательство: перед наступлением дождя воздух всегда бывает насыщен парами и, следовательно, более тяжел, что и заставляет барометр подниматься. Град должен выпадать главным образом зимой. Атмосфера зимою более холодная — очевидно, в это время года капли дождя должны, замерзая, отвердевать при прохождении через атмосферу и т. д.». Подобным же образом рано заинтересовавшийся естествознанием Фехнер пишет пародию на современную ему медицину («Schutzmittel fur die Cholera» и «Beweis, dass der Mond aus Iodine besteht») и натурфилософию: «Vergleichende Anatomie der Engel»*.
Спенсер в раннем детстве в деревне занимался энтомологией и рисованием с натуры. Вот что он пишет в «Автобиографии», имея в виду возраст до 13 лет: «Мои познания о законах физических явлений и о самых явлениях отличались значительной ясностью: я довольно хорошо знал разные факты из области физики и химии. Я приобрел также путем непосредственных наблюдений и путем чтения некоторое знакомство с естественной историей, особенно с жизнью насекомых, но я вовсе не знал ботаники. Бессистемным чтением я приобрел кое-какие сведения по механике, медицине, анатомии и физиологии и довольно много сведений о различных частях света и их обитателях».
У философов-математиков мы наблюдаем раннее пробуждение математических наклонностей. Декарт, поступивший в коллегию De-la-Fleche на восьмом году, остается там 5 1/2 лет, успешно изучает латинский и греческий языки, интересуется поэзией (преимущественно дидактической — басни), но главным образом он отдается запойному внеклассному чтению. По слабости здоровья ему разрешено оставаться в постели по утрам. При пробуждении он находит все свои силы подкрепленными и свои чувства освеженными ночным отдыхом и пользуется этим обстоятельством, чтобы размышлять. «Этот порядок обратился в привычку, которая легла в основу его манеры заниматься». Центральное место в этих занятиях занимала математика, в которой он к 15 годам сделал столь значительные успехи, что опередил учителей коллегии. Идея «Всеобщей характеристики» зародилась у Лейбница в детстве. «Необычайная моя судьба была причиной того, что я, еще будучи мальчиком, попал на эти мысли, которые, как это обыкновенно бывает с первыми склонностями, глубже всего запечатлелись навсегда
42
в моем уме. Две вещи оказали мне чрезвычайную услугу (хотя, вообще говоря, они обоюдоостры и для многих вредны): во-первых, то, что я был самоучкой, а во-вторых, то, что в каждой науке, едва приступив к ней и часто не вполне понимая общеизвестное, я искал нового». «Начав заниматься этими предметами (логикой и философией) с большим усердием, я по необходимости напал на эту достойную удивления мысль, что можно найти известный алфавит мыслей и что, комбинируя буквы этого алфавита и анализируя составленные из них слова, можно как все вывести, так и все обсудить. Когда эта мысль зародилась в моей голове, я возликовал, но, разумеется, это была радость ребяческая, потому что тогда я еще не мог постигнуть всей громадности дела. Но позже чем больше расширялись мои познания, тем тверже становилось мое решение преследовать столь великую цель» (Куно Фишер. «Лейбниц», стр. 39). Замечательно, что дар дешифрирования, столь характерный для будущего основателя логистики, проявился у Лейбница в очень раннем возрасте. Восьми лет он беспорядочно читает книги самого разнообразного содержания в обширной библиотеке покойного отца и между прочим наталкивается на историю Ливия, которую уразуметь не в силах. В книге были политипажи с надписями, объяснявшими значение картинок. При помощи этих картинок он разгадывал смысл подписанных под ними слов, а чего не был в состоянии понять, то пропускал». Таким образом он прочел всю книгу, а когда кончил, то начал снова и снова, до полного уразумения.
Паскаль, как известно, в 13 лет самостоятельно открыл XXXII предложение Эвклида, а затем в ранней юности сделал открытия в теории сочетаний, в учении о конических сечениях.
Дюринг (автор впоследствии «Критической истории механики» и «De spatio, tempore, causalitate et analysis infinitesimalis logica») в 11 лет увлекается алгеброй и анализом. Ярый детерминист в теоретической философии
