«с основанным на разуме.
§ 4. Подобно тому как разум (raison) можно назвать естественным откровением, творцом которого, как и творцом природы, является Бог, так откровение можно назвать сверхъестественным разумом, т. с. разумом, расширенным новым рядом открытии, исходящих непосредственно от Бога. Но эти открытия предполагают наличие у нас средства, благодаря которому мы можем различать их, а таким средством является разум. Желать устранить его, чтобы дать простор откровению, — все равно что вырвать себе глаза, чтобы лучше увидеть в телескоп спутников Юпитера.
§ 5. Источником экстаза является тот факт, что путь непосредственного откровения удобнее и короче, чем долгий и тягостный путь рассуждения, который к тому же не всегда приводит к успеху. Во все века встречались люди, у которых меланхолия и набожность в соединении с самомнением порождали убеждение в более тесном общении их с Богом, чем это доступно другим людям. Они думали, что он завещал это своим избранникам, и считали свои народ также избранным.
§ 6. Они видят в своих фантазиях некое просветление, обладающее божественным авторитетом, а свои намерения выдают за непогрешимое указание свыше, которому они обязаны следовать.
§ 7. Это убеждение повлекло за собой
==519
значительные следствия и причинило великие бедствия, так как человек действует энергичнее, когда он следует своим собственным импульсам и когда его склонности поддерживают убеждение в божественном авторитете.
§ 8.
Его трудно разубедить в этом, так как эта мнимая, лишенная всяких доказательств достоверность льстит нашему тщеславию и любви ко всему необыкновенному Фанатики сравнивают свои переживания со зрением и ощущением. Они видят божественный свет, как мы видим в полдень солнечный свет, и не нуждаются для этого в сумерках разума.
§ 9. Они уверены, потому что уверены, и их убеждение верно, потому что оно твердо: к этому сводится их образный язык.
§ 10. Но так как существуют два различных восприятия (perception) — восприятие предложения и восприятие откровения, то им можно задать вопрос: где находится ясность? Если она находитс в узрении предложения, то зачем нужно откровение?
Значит, она должна находиться в ощущении откровения.
Но откуда могут они знать, что именно Бог открывает его им и что это не блуждающий огонек, вращающий их в порочном кругу: это откровение, ибо я твердо верю в это, и я верю в это, ибо это откровение?
§ 11. Что может скорее вовлечь нас в заблуждение, чем выбор воображени в качестве руководителя?
§ 12. Апостолом Павлом руководило великое рвение, когда он преследовал христиан, и тем не менее он ошибался.
§ 13. Известно, что у дьявола были свои мученики, и если довольствоватьс только силой своего убеждения, то нельзя будет отличить наваждения сатаны от вдохновения святого духа.
§ 14. Стало быть, именно разум дает познать истинность откровения.
§ 15. Если бы оно опиралось только на нашу веру, то это был бы тот порочный круг, о котором я только что говорил. Праведники, получавшие откровения от Бога, располагали внешними знамениями, убеждавшими их в истинности внутреннего света. Моисеи видел купину, горевшую и неопалимую, и слышал из нее голос, а Бог, чтобы еще больше уверить Моисея в его посланничестве, когда отправил его в Египет, чтобы вывести оттуда его собратьев, прибег к чуду превращения жезла в змею.
Гедеон был послан ангелом для освобождения израильского народа от ига мидианитян. Однако он потребовал знамения, чтобы убедиться, что это поручение исходило действительно от Бога.
§ 16. Однако я не отрицаю того, что Бог может иногда просветить дух людей, чтобы дать им понять
==520
некоторые важные истины или побудить их к хорошим поступкам через непосредственное воздействие или содействие святого духа, без каких бы то ни было необычайных знамений, сопровождающих это воздействие. Но в этих случаях у нас есть также разум и Священное писание два непогрешимых правила для суждения об этих откровениях, так как если они согласуются с названными правилами, то мы во всяком случае ничем не рискуем, рассматривая их как исходящие от Бога вдохновения, хотя, может быть, это и но непосредственное откровение.
Т е о ф и л Слово «экстаз (onthousiasme) » имело первоначально положительный смысл и, как слово «софизм», означало собственно упражнение в мудрости, так слово «экстаз» обозначало, что в нас находитс божество (est Deus in nobis 510). Сократ утверждал, что некий Бог или демон давал ему внутреннее предупреждение; здесь экстаз был как бы божественным инстинктом. Но когда люди стали выдавать свои страсти, фантазии, сновидения и даже свое безумие за нечто божественное, то слово «экстаз» стало означать некоторое душевное расстройство, приписываемое действию какого-то божества, которое, по предположению, находилось в одержимых этим лицах; действительно, гадатели и гадательницы обнаруживали, подобно кумской Сивилле у Вергилия 511, душевное расстройство, когда их Бог овладевал ими. Затем стали приписывать экстаз тем, кто думает без всяких оснований, что их действия исходят от Бога. У того же Вергилия Низ, чувствуя, что какая-то сила толкает ею на опасное предприятие, в котором он погибнет вместе со своим другом, предлагает последнему принять участие в нем, обращаясь к нему с такими полными разумного сомнения словами.
Diine hunc .ardorem mentibus addunt Euryale, an sua ciugue deus sit dira cupido? 512
И все же он послушался этого инстинкта, хотя и но знал, исходит ли он от Бога или от злополучного желани прославиться. Но если бы он имел удачу, то он, конечно, опирался бы на нее и в других случаях и думал бы, что им руководит какая-то божественная сила. Современные мистики (entliousiastes) тоже думают, что они получили от Бога поучение для своего просветления. Квакеры убеждены в этом, и их первый писатель-теоретик Барклай 513
==521
утверждает, что они находят в себе некоторый свет, обнаруживающийся сам собой. Но можно ли называть светом то, что не дает ничего видеть? Я знаю, что есть люди такого душевного склада, видящие искры и даже нечто более яркое, но этот образ телесного света, обнаруживающийся, когда их умы разгорячены, не дает света уму. Некоторые недалекие люди с возбужденным воображением образуют представления, которых они не имели до того.
Они могут говорить прекрасные, на их взгляд, и во всяком случае очень пылкие речи. Они сами восхищаютс и заставляют восхищаться других этой многоречивостью, которая сходит за вдохновение. Этим талантом они обязаны большей .частью сильному воображению, одушевленному страстью, и счастливой памяти, запомнившей обороты речи пророческих книг, которые они усвоили благодаря чтению или речам других людей. Антуанетта де Буриньон 514 указывала на легкость, с которой она говорила и писала, как на доказательство своей божественной миссии. И я знаю одного одержимого видениями, который в подтверждение своей миссии ссылается на свою способность громко и безостановочно говорить и молиться без устали почти целый день. Есть люди, которые, подвергнув себя ряду жизненных лишений или пережив период меланхолии, наслаждаются затем пленительным душевным миром и покоем, находя в этом столько сладости, что они начинают думать, будто это действие святого духа. Действительно, удовлетворение, находимое нами в созерцании величия и благости Божией, в выполнении воли его и следовании добродетели, есть одна из величайших благодатен Божиих. Но это не всегда благодать, требующая какой-то новой, сверхъестественной помощи, как это утверждают многие из этих людей. Недавно жила одна девица , вообще очень благоразумная, по вообразившая в молодости, что она беседует с Иисусом Христом и обручена с ним каким-то особенным образом. Судя по рассказам, ее мать тоже была несколько склонна к мистицизму, но дочь, ставшая на этот путь с ранних лет, зашла в этом отношении гораздо дальше.
Не удовлетворение и ее радость были несказанно велики, в ее поведении обнаруживалось благоразумие, а в ее речах — ум. Но дело зашло так далеко, что она стала принимать письма, адресованные Господу Богу, и отсылала их затем запечатанными, как она их получала, вместе с ответом, который иногда был составлен удачно и всегда разумно. Но под конец она прекратила прием этих писем из
==522
страха наделать слишком много шуму. В Испании она прослыла бы второй святой Терезой. Но поведение людей, имеющих такие видения, не всегда одинаково. Есть среди них такие, которые пытаются создать секту и даже вызвать беспорядки, и Англия имела горький опыт этого. Когда эти люди действуют от чистого сердца, то их трудно образумить; иногда крах всех их планов оказывает на них отрезвляющее действие, но часто это происходит слишком поздно. Недавно умер один такой человек, считавший себ бессмертным, так как он был очень стар и чувствовал себ хорошо. Не будучи знаком с недавно вышедшей книгой одного англичанина (желавшего доказать, что Иисус Христос снова пришел в мир, чтобы избавить правоверных от телесной смерти), он уже давно придерживалс приблизительно тех же самых взглядов. Но когда он почувствовал приближение смерти, то усомнился в религии вообще, так как она не соответствовала его фантазии.
Силезец Квирин Кульман 516, ученый и остроумный человек, ставший впоследствии приверженцем двух одинаково опасных учений — мистиков, с одной стороны, алхимиков — с другой, — и наделавший много шуму в Англии, Голландии и даже в Константинополе, отправился под конец в Московию. Вмешавшись здесь в какие-то интриги против властей в правлении Софьи, он был осужден к смерти на костре и умер не как человек, убежденный в том, что он проповедует. Разногласия между этими людьми должны были бы их убедить в том, что их мнимое внутреннее свидетельство не божественного происхождения и что для оправдания его нужны другие признаки. Лабадисты, например, расходятся с Антуанеттой.
И хотя Вильям Пен 517 намеревался, кажется, во время своего путешествия в Германию, отчет о котором был издан, добиться какого-то единомыслия между теми, кто основывается на этом свидетельстве, но он, по-видимому, не имел в этом успеха. Было бы в самом деле желательно, чтобы добродетельные люди добились согласия между собой и поступали бы единодушно; ничто более этого не было бы способно сделать человеческий род лучшим и более счастливым, но для этого они сами должны были бы быть действительно добродетельными людьми, т. е. делать добро и быть послушными и разумными; между тем тех, кого в настоящее время называют набожными, обвиняют как раз в чрезмерной жестокости, властности, упрямстве. Во всяком случае их разногласия показывают, что их
==523
внутреннее свидетельство нуждается, чтобы поверить ему, во внешнем оправдании и что им нужны чудеса, чтобы иметь право считаться пророками и вдохновенными.
Впрочем, возможен один случаи, когда эти вдохновени заключили бы в самих себе доказательство, именно если бы они действительно просвещали дух какими-нибудь важными и необыкновенными открытиями
