внешнего лоска больше, чем истины, а к этому присоединяется еще голос тщеславия.

§ 6. Ф и л а л е т. Третье злоупотребление — это умышленная непонятность, возникающая либо от присвоени обычным словам необычных значений, либо от введени новых терминов без объяснения их. Древние софисты, которых Лукиан столь справедливо выставлял в смешном виде 311, старались, беря на себя смелость говорить обо всем, прикрыть свое невежество непонятностью применявшихся ими слов. Всего более отличалась этим недостатком среди философских сект перипатетическая, по и другие секты, даже современные, не вполне свободны от этого. Есть, например, люди, злоупотребляющие термином протяжение и считающие нужным смешивать его со словом тело 32.

§ 7. Логика, или искусство спора, которая (толь ценилась, содействовала затемнению слов.

§ 8. Те, кто отдавались этому, делались не только бесполезным, но даже вредными для государства.

§ 9. Между тем столь презиравшиеся учеными ремесленники (hommes mecaniques) приносили жизни людей пользу. Однако невежды благоговели перед этими темными учеными и считали их непобедимыми, так как они были окружены терниями и шипами,

==348

продираться через которые никому не доставляло удовольствия; одна только темнота могла служить прикрытием для нелепости.

§ 12. Зло заключается в том, что это искусство затемнения слов внесло путаницу в два великих регулятора человеческих деяний — религию и правосудие.

Т е о ф и л. Ваши жалобы большей частью справедливы; бывает, однако, но в редких случаях простительна и даже похвальная неясность, как, например, когда нарочито хотят быть загадочным и загадочность эта кстати.

Так поступал Пифагор, и такова обычная манера восточных авторов. Алхимики, называющие себя адептами, заявляют, что они хотят быть понятными только сынам искусства. Это было бы хорошо, если бы у этих мнимых сынов искусства был ключ к разгадке. Некоторая непонятность могла бы быть дозволена, но нужно, чтобы за ней скрывалось нечто достойное отгадки и чтобы загадка могла быть разгадана.

Религия же и правосудие требуют ясных идей. Вероятно, недостаточный порядок при обучении им сделал их запутанными, а неопределенность терминов здесь, может быть, более вредна, чем их неясность. Но так как логика есть искусство, обучающее упорядочивать и связывать мысли, то я не вижу никаких оснований бранить ее. Наоборот, люди ошибаются именно потому, что им недостает логики.

§ 14. Ф и л а л е т. Четвертое злоупотребление состоит в том, что слова принимают за вещи, т. е. предполагают, будто слова соответствуют реальной сущности субстанций. Какой питомец перипатетической философии не считает, что десять терминов, обозначающих десять категорий, в точности соответствуют природе вещей, что субстанциальные формы, растительные души, боязнь пустоты и интенциональные формы — это нечто реальное? У платоников есть их мировая душа, у эпикурейцев — -стремление атомов к движению, когда последние находятся в покое.

Если бы где-нибудь в мире получили признание воздушные и эфирные колесницы доктора Мора 313, их считали бы отнюдь не менее реальными.

Т е о ф и л. Это не значит, собственно, принимать слова за вещи, это значит считать истинным то, что таковым не является. Это самая обычная ошибка всех людей, проистекающая, однако, не от одного только злоупотребления словами, а заключающаяся совсем в ином. Категории имеют весьма полезное назначение, и надо думать лучше о том, чтобы их исправить, а не о том, чтобы их отбросить.

==349

Субстанции, количества, качества, действия или состояни и отношения, т. е. пяти общих родов бытия вместе с тем, что составлено из них, могло бы быть достаточно; а разве сами Вы, классифицируя идеи, не хотели их дать в виде категории? О субстанциальных формах я говорил уже выше. Я не знаю, есть ли достаточно основании отбрасывать растительные души, так как очень опытные и знающие люди признают большое сходство между растениями и животными, и Вы сами, кажется, допускаете существование души у животных. Боязнь пустоты может иметь разумный смысл, а именно если предположить, что природа однажды уже наполнила все пространство и что тела непроницаемы и несжимаемы, то в таком случае она не может допускать пустоты; и я считаю эти три предположени вполне обоснованными. Но существование интенциональных форм, которые должны поддерживать связь души с телом, не обосновано, хотя можно еще, пожалуй, допустить наличие чувственных форм, переходящих от объекта на удаленный орган, подразумевая под этим распространение движений. Я считаю, что не существует платоновской мировой души 314, так как Бог царит над миром как extramundana intelligentia, или, вернее, supramundana 315. Я не знаю, что Вы понимаете под признававшимся эпикурейцами стремлением атомов к движению: не тяжесть ли, которую им приписывали, несомненно не имея для этого оснований, так как они утверждали, что все тела движутся сами собой в одну сторону? Покойный Генри Мор, теолог англиканское церкви, при всей своей учености проявлял несколько излишнюю склонность к измышлению невероятных и непонятных гипотез; об этом свидетельствует его гилархический принцип 316 материи, причина тяжести, упругости и всех других ее чудесных свойств. Я ничего не могу Вам сказать относительно его «эфирных колесниц», исследованием которых я никогда не занимался.

§ 15. Ф и л а л е т. Пример со словом «материя» лучше поможет Вам понять мою мысль. Материю принимают за нечто реально существующее в природе и отличное от тела; это в действительности совершенно очевидно, так как в противном случае обе эти идеи можно было бы безразлично замещать одну другой. Между тем можно утверждать, что все тела состоят из одной и той же материи, но нельз сказать, что все материи состоят из одного и того же тела. Нельзя также, я полагаю, сказать, что одна материя больше

==350

другой. Материя обозначает субстанцию и плотность тела; поэтому мы так же мало представляем себе различные материи, как и различные плотности. Однако с того момента, как материю приняли за название чего-то, что существует, в точности соответствуя своему определению, идея эта породила непонятные рассуждения и темные споры о первоматерии.

Т е о ф и л. По-моему, этот пример служит скорее дл оправдания, чем для осуждения перипатетической философии.

Если бы всякое серебро обладало формой, или, вернее, так как всякое серебро обладает либо естественной, либо искусственной формой, то разве на этом основании мы с меньшим правом можем утверждать, что серебро — это вещь, реально существующая в природе, отлична (понимая это в точном соответствии с его определением) от серебряной посуды или от денег? Ведь не скажут же на этом основании, что серебро есть не что иное, как некоторое качество денег? Поэтому не столь бесполезно, как это думают, исследовать в общей физике вопрос о первоматерии и определить природу ее, чтобы установить, всегда ли она однородна, имеет ли она еще какие-нибудь свойства, кроме непроницаемости (так я, например, показал 317 вслед за Кеплером, что она обладает еще тем, что можно назвать инерцией}, и т. д., хотя она никогда не встречается в совершенно чистом виде, точно так же как можно было бы рассуждать о чистом серебре, если бы даже его у нас совсем не было и мы не знали бы способа очищения серебра.

Я поэтому нисколько не осуждаю того, что Аристотель говорил о первоматерии, но нельзя не порицать тех, кто, застряв на этом вопросе, создали химеры из плохо понятых ими слов этого философа, который, пожалуй, давал иногда слишком много оснований для подобных кривотолков и неразберих. Но не надо чересчур преувеличивать недостатки этого знаменитого автора, так как известно, что многие его произведения не были закончены и опубликованы им самим.

§ 17. Ф и л а л е т. Пятое злоупотребление состоит в замещении словами вещей, которых они не обозначают и никоим образом не могут обозначать. Это бывает в тех случаях, когда с помощью названий субстанций мы хотели бы утверждать нечто большее, чем, например, следующее: «То, что я называю золотом, ковко» (хотя в сущности золото в таком случае означает не что иное, как нечто ковкое), желая дать понять, что ковкость зависит от

==351

реальной сущности золота. Так, мы говорим, что аристотелевское определение человека как «разумного животного» хорошо, а платоновское определение его как «животного двуногого, бесперого, с плоскими когтями» плохо. § 18. Едва ли найдется человек, который не предположил бы, что эти слова обозначают вещь обладающую реальной сущностью, от которой зависят его свойства; между тем это явное злоупотребление, так как это не содержится в сложной идее, обозначаемой данным словом.

Т е о ф и л. А я скорое считал бы, что явно неправильно осуждать это общепринятое словоупотребление, так как совершенно верно, что в сложной идее золота содержится, что это вещь, обладающая реальной сущностью, об особенностях внутреннего строения которой нам известно лишь то, что от него зависят качества вроде ковкости. Но для того чтобы выразить идею ковкости, не прибега к кукованию, т. е. повторениям (см. гл. III, § 18), надо, распознать эту вещь на основании других качеств 318

сказав, например, что некоторое плавкое, желтое и очень тяжелое тело, называемое золотом, обладает природой, сообщающей ему еще свойство легко расплющиваться под ударом молота и становиться очень тонким. Что касаетс приписываемого Платону определения человека, которое он, по-видимому, сочинил лишь для упражнения и которое Вы сами, я надеюсь, не захотите серьезно сравнивать с общепринятым определением, то очевидно, что оно несколько слишком внешнее и слишком произвольное (provisionnelle). Действительно, если бы тот казуар, о котором Вы недавно говорили, оказался обладателем плоских когтей, то он мог бы сойти за человека, так как ему даже не нужно было бы вырывать перьев, как тому петуху, которого Диоген, говорят, хотел сделать человеком в платоновском смысле 319

§ 19. Ф и л а л е т. Если в смешанных модусах изменена какая-нибудь входящая в их состав идея, то тотчас де признают, что это нечто другое, как это ясно видно на примере английского слова «murther», которое означает, как и Mord по-немецки, предумышленное человекоубийство: manslaughter — слова, соответствующего по своему происхождению слову «человекоубийство» и означаю» «о сознательное, но не предумышленное убийство; слова «chancemedly» (случайно происшедшая схватка) в смысле человекоубийства, но совершенного нечаянно. Действительно,

==352

то, что выражается всеми этими словами, и то, что я считаю заключающимся в данной вещи (то, что выше назвал номинальной и реальной сущностями), здесь тождественно. Но иное дело с названиями субстанций, так как если один привносит в идею золота то, что другой из нее устраняет, например огнеупорность и способность растворяться в азотной кислоте, то люди не подумают на этом основании, что произошло изменение вида, а лишь что один имеет более совершенную, чем другой, идею того, что составляет