опытных принципов им удастся объяснить ряд явлений и даже предвидеть их на практике.
§ 11.
Ф и л а л е т. Так как наши способности не дают нам возможности проникнуть во внутреннее строение тел, то мы должны думать, что с нас достаточно того, если они открывают нам бытие Божие и дают нам достаточно полное познание нас самих, чтобы научить нас нашим обязанностям и раскрыть нам, в чем заключаются наши важнейшие интересы, в особенности по отношению к вечности. И, по-моему, я вправе сделать отсюда вывод, что нравственность есть подлинная наука и главная задача всего человечества, подобно тому как, с другой стороны, различные отрасли знания, относящиеся к различным областям природы,
==466
составляют удел отдельных людей. Можно сказать например, что незнание употребления железа являетс причиной того, что в Америке, от природы изобилующей всякого рода естественными богатствами, отсутствует значительная часть жизненных удобств. Я далек от того чтобы пренебрегать естественными науками (12), и думаю, что если бы стали правильно заниматься ими ,то они могли бы быть гораздо полезнее для человеческого рода, чем все сделанное до сих пор. Те кто изобрел книгопечатание, кто открыл употребление компаса и познакомил людей со свойствами хинной корки, больше содействовали распространению познаний и увеличению жизненных удобств и спасли больше людей от смерти, чем основатели разных коллежей, больниц и других дорогостоящих благотворительных учреждений.
Т е о ф и л. Вы не могли сказать ничего более соответствующего моим личным взглядам. Истинна нравственность и благочестие должны побуждает нас заботиться о науках, а не потворствовать лености бездельничающих квиетистов. И как я сказал недавно более разумное государственное управление могло бы привести к созданию гораздо более удовлетворительной чем теперешняя, медицины. После заботы о нравственности это наиболее важная задача.
13. Хотя я рекомендую опыт, однако Я не пренебрегаю гипотезами, обладающими вероятностью. Они могут привести к новым открытиям, и во всяком случае они очень полезны для памяти. Но наш дух весьма склонен торопиться и довольствоваться легко получаемой видимостью из-за нежелания потрудиться и потратить время на приложение таких [вероятных гипотез] к достаточно большому количеству явлений.
Т е о ф и л. Искусство открывать причины явлений или истинные гипотезы, похоже на искусство дешифровки где часто остроумная догадка сберегает массу труд. Лорд Бэкон первым составил правила экспериментального искусства, а кавалер Бойль с большим талантом применял их на практике 421. Но если не присоединить к этому искусства использовать опыты, то и с царскими затратами не удастся прийти к тому, что может сразу открыть человек, обладающий глубокой проницательностью. Декарт, который, несомненно, был таким человеком, сделал в одном из своих писем аналогичное замечание по поводу метода английского канцлера. А Спиноза (которого я не
==467
отказываюсь цитировать, когда он говорит здравые вещи) в одном из своих писем к покойному Ольденбургу 42 секретарю английского Королевского общества, напечатанных в посмертных произведениях этого глубокомысленного еврея, высказывает сходные соображения по поводу одной работы Бойля, который, говоря правду, слишком много возится с тем, чтобы из бесконечного количества прекрасных опытов вывести лишь заключение, которое он мог бы принять за принцип, а именно что в природе все происходит механическим образом. Этот принцип можно достоверно доказать только при помощи разума, но никогда не при помощи опытов, как бы многочисленны они ни были.
§ 14.
Ф и л а л е т. После установления ясных и отчетливых идей с неизменными названиями основным способом расширить наши познания является искусство отыскивать промежуточные идеи, показывающие нам связь или несовместимость идей. Во всяком случае максимы не годятся для этого. Человек, не имеющий точной идеи прямого угла, тщетно будет стараться доказать что-нибудь относительно прямоугольного треугольника, и, какими бы максимами ни пользоваться, с их помощью будет трудно доказать, что [сумма] квадратов катетов такого треугольника равна квадрату гипотенузы. Человек мог бы без конца размышлять над этими аксиомами, не придя ни к чему в математике.
Т е о ф и л. Не имеет смысла размышлять над аксиомами, если не к чему их применять. Аксиомы служат часто для связывания идей, как, например, в высшей степени полезная максима, что подобные двумерные и трехмерные фигуры относятся между собой, как квадраты и кубы соответствующих отрезков первого измерения. Так, например, отсюда сразу получается в случае кругов квадратура гиппократовых луночек 423, а если к этой максиме прибавить наложение обеих этих фигур, поскольку это допускается их заданным расположением, то из их отношения выясняется дальнейшее.
Глава XIII
ДАЛЬНЕЙШИЕ СООБРАЖЕНИЯ О НАШЕМ ПОЗНАНИИ
§ 1.
Ф и л а л е т. К сказанному, может быть, было бы уместно прибавить еще, что наше познание во многих
==468
отношениях отличается большим сходством со зрением, в частности в том. что оно не вполне необходимо и не вполне добровольно. При свете нельзя не видеть с открытыми глазами, но можно обращать свой взор на те или иные предметы (§2) и рассматривать их с большим или меньшим вниманием. Когда наши способности направлены на что-нибудь, то не от нашей воли зависит определять познание, подобно тому как человек не может не видеть того, что он видит. Но чтобы научиться чему-нибудь.
следует целесообразно использовать свои способности Т е о ф и л. Мы уже говорили раньше об этом и установили, что не от человека зависит иметь те или иные ощущения в данный момент, но от него зависит подготовиться, чтобы в дальнейшем иметь или не иметь их, и что, таким образом, мнения произвольны лишь косвенные образом.
Глава ХIV
О СУЖДЕНИИ
§ 1.
Ф и л а л е т. Человек не знал бы, что делать в большинстве случаев жизни, если бы ему нечем было руководствоваться при отсутствии достоверного знания.
§ 2. Часто приходится довольствоваться только сумерками вероятностей.
§ 3. Способность пользоваться ими есть суждение. Мы часто довольствуемся им по необходимости, ко часто также по недостатку старания, терпения и сообразительности.
§ 4. Его называют согласием (assentiment) или несогласием, и оно имеет место, когда нечто допускают в качестве презумпции, т. е. признают его истинным, до того как оно доказано. Если это происходит в соответствии с реальностью вещей, то мы имеем верное суждение.
Т е о ф и л. Другие называют суждением высказывание, всегда произносимое на основании некоторого Знания дела, а иные даже отличают суждение от мнения, считая первое не столь недостоверным. Но я не желаю ни с кем спорить о словах, и Вы вправе рассматривать суждение как вероятный взгляд. Что касается презумпции, являющейся юридическим термином, то правильное употребление ее в юриспруденции требует отличать ее от предположения. Это нечто большее и предварительно считается истиной, пока не будет доказано противное, между тем как догадка или предположение противопоставляютс
==469
обычно другому предположению. Так, по отношению к человеку, признающему, что он занял деньги у другого человека, имеется презумпция, что он обязан вернуть их, если только он не покажет, что он это уже сделал, или если долг не отпал в силу какого-нибудь другого принципа.
Таким образом, допущение презумпции в этом смысле не значит вовсе признания чего-либо до того, как это доказано, это не позволительно, а означает лишь признанно предварительное, на что имеется основание, пока не будет доказано противное.
Глава XV
О ВЕРОЯТНОСТИ
§ 1. Ф и л а л е т. Если доказательство показывает связь идей, то вероятность есть не что иное, как видимость этой связи, основанная на доводах, из которых не видно неизменной связи.
§ 2. Имеется несколько степеней согласия, начиная от полной уверенности и конча предположением, сомнением, недоверием.
§ 3. При достоверности все части рассуждения, отмечающие связь его, интуитивны. А то, что заставляет меня верить, есть нечто внешнее.
§ 4. Вероятность основывается или на сообразности с тем, что мы знаем, или на свидетельстве тех, кто это знает.
Т е о ф и л. Я предпочел бы сказать, что она всегда основывается на правдоподобии (vraisemblance), или на сообразности с истиной 424. Свидетельства же других есть обыкновенно тоже нечто сообразное с истиной по отношению к доступным фактам. Таким образом, можно сказать, что сходство вероятного с истинным основываетс или на самой вещи, или на чем-то внешнем ей. Риторики различают двоякого рода доводы: искусственные, выведенные из вещей при помощи рассуждения, и неискусственные, основанные только на определенном свидетельстве либо человека, либо, может быть, самой вещи. Но существуют также смешанные доводы, так как само свидетельство может доставить какой-нибудь факт, служащий для образования искусственного довода.
§ 5.
Ф и л а л е т. Вследствие отсутствия сходства с истиной мы нелегко верим тому, что резко расходитс с нашим опытом. Так, когда один посланник сказал сиамскому королю, что зимой в наших краях вода настолько затвердевает, что слон мог бы ходить по ней не
==470
проваливаясь, то король ответил ему: «До сих пор я считал тебя правдивым человеком, теперь же я вижу, что ты лжешь».
§ 6. Но если свидетельство других людей может сделать для нас какой-нибудь факт вероятным, то мнение их само по себе не должно считаться истинной основой вероятности. Действительно, у людей больше заблуждений, чем познаний, и если вера тех, кого мы знаем и ценим, есть законная основа согласия, то люди смогут с полным основанием быть язычниками в Японии, магометанами в Турции, католиками в Испании, кальвинистами в Голландии и лютеранами в Швеции.
Т е о ф и л. Свидетельство людей, несомненно, важнее их мнения, и поэтому ему придают больше значения и на суде. Однако известно, что судьи иногда приводят к так называемой доверительной присяге 425, и на допросах свидетелей часто спрашивают не только то, что они видели, но и то, что они думают, допытываясь у них в то же время, почему они так думают, и делая из этого соответствующие выводы. Судьи, далее, очень считаются со взглядами и мнениями специальных экспертов. Частные лица должны поступать таким же образом, поскольку им не подобает заниматься самостоятельным исследованием. Так, дети, а также лица, стоящие в этом отношении на уровне детей, должны, даже если они занимают известное положение, придерживаться религии страны, пока они не видят в ней ничего дурного и пока они не в состоянии исследовать, не имеется ли лучшей религии. И к какому бы вероисповеданию ни принадлежал наставник пажей, он должен обязать каждого из своих воспитанников ходить в ту церковь, какую посещают единоверцы данного юноши. Полезно обратиться к дискуссии между Николем 42а и его противником относительно довода от большинства в вопросах веры, которому одни придают слишком большое, а другие — недостаточно
