невинности, состоянию спасаемого грешника, как это видно из его 48, но, кажется, это уж слишком. Справедливо, что просвещенная как следует душа не может грешить, хотя бы посредством греха она могла получить все мыслимые удовольствия; но случай выбора между грехом и действительным блаженством есть химерический случай, и лучше стяжать блаженство (хотя бы и после покаяния), чем навсегда остаться лишенным его.

93. Многие же французские прелаты и теологи охотно отдаляются от Молины и присоединяются к св. Августину, склоняясь, по-видимому, к мнению этого великого учителя, который осуждает на вечный огонь детей, умерших в состоянии невинности, до получения ими крещения. Это открывается из упомянутого выше письма пяти выдающихся французских прелатов, писавших папе Иннокентию XII против этой посмертно изданной книги кардинала Сфондрата, но они не осмелились осудить в ней учение о чисто отрицательном наказании детей, умерших без крещения, признавая это учение одобренным досточтимым Фомой Аквинским и другими великими людьми. Я ничего не говорю о тех, которых называют, с одной стороны, янсенистами, а с другой — учениками святого Августина, потому что они всецело присоединяются к учению этого отца и твердо придерживаются его. Но надо признать, что это учение не имеет достаточного основания ни в разуме, ни в Писании и что оно отличается самой неприятной жестокостью. Г-н Николь довольно плохо оправдывает его в своей книге <О единстве церкви>, направленной против г-на Жюрьё, хотя Бейль принимает его сторону (гл. 178 <Ответа на вопросы провинциала>, т, 3). Г-н Николь оправдывает это учение тем, что существуют еще и другие догматы в христианской религии, представляющиеся жестокими. Но, кроме того, не следует бездоказательно умножать подобные догматы; надо принять во внимание, что приводимые г-ном Николем догматы, такие, как первородный грех и вечность мучений, представляются строгими и несправедливыми только по видимости, между тем как осуждение детей без их личного греха и без возрождения является и в самом деле таким, т. е. является на самом деле осуждением невинных. А это побуждает меня думать, что партия, придерживающаяся этого учения, никогда не достигнет преобладания даже в римской церкви. Евангельские теологи весьма умеренно рассуждают об этом предмете, предоставляя эти души суду и милосердию их создателя. Да мы и не знаем всех необычных путей, которыми Бог может воспользоваться для просвещения этих душ.

94. Можно сказать, что люди, склоняющиеся к осуждению только вследствие первородного греха и, таким образом, осуждающие на погибель детей, умерших без крещения и вне союза с Христом, незаметно для себя признают предрасположение человека и предведение Бога, чего они не принимают у других: они не хотят, чтобы Бог отказывал в своей благодати тем, сопротивление которых этой благодати он предвидит, не хотят также, чтобы это предведение и одно лишь предрасположение были причиной осуждения этих лиц, и тем не менее они утверждают, что вызываемое первородным грехом предрасположение, вследствие которого Бог предвидит, что дитя не замедлит согрешить, когда достигнет сознательного возраста, достаточно для предварительного осуждения этого дитяти. Те, кто утверждает одно и отвергает другое, не сохраняют в достаточной мере единообразия и связи в своих догматах.

95. Не меньшее затруднение существует и относительно тех, которые достигают сознательного возраста и ввергаются в грех, следуя склонности испорченной природы, коль скоро благодать не оказывает им необходимой помощи для того, чтобы преодолеть влияние склоняющего их начала, или для извлечения из бездны, в которую они низверглись. Ибо представляется жестоким подвергать вечному осуждению за поступки, от совершения которых люди не могут воздержаться. Те, кто осуждает на погибель даже детей, неспособных на сознательные поступки, еще менее колеблются в отношении взрослых, и можно сказать, что они сами ожесточаются под влиянием мысли о созерцании страданий людей. Но не так думают об этом другие, и я склоняюсь на сторону тех, кто допускает в отношении всех людей благодать, достаточную, чтобы отвратить их от зла, поскольку они желают воспользоваться ею и не отвергают ее добровольно. Возражают, что было и теперь есть бесчисленное множество людей среди цивилизованных народов и среди варваров, которые никогда не имели того знания о Боге и об Иисусе Христе, которое необходимо для приобретения спасения обычными путями. Но, не оправдывая осуждаемых под предлогом их греха чисто философского характера и не останавливаясь на простом наказании лишением, о чем не место рассуждать, можно усомниться в самом факте осуждения; ибо как знать, не получают ли они обыкновенной или необыкновенной помощи, нам неизвестной? Следующее положение: 49 — для меня содержит вечную истину. Фома Аквинский, архиепископ Брэдвардин и другие предполагают, что при этом совершается нечто такое, чего мы не знаем (Thorn, quest. 14 de Veritate, artic. II ad let alibi, Bradwardin de Causa Dei, non procul ab initio 50). И многие весьма авторитетные теологи даже в римской церкви учили, что акт искренней любви к Богу во всех отношениях достаточен для спасения, когда благодать Иисуса Христа вызывает его. Отец Франциск Ксавье? отвечал японцам, что если бы их предки хорошо воспользовались своим естественным светом, то Бог сообщил бы им необходимую благодать для спасения; а женевский епископ Франсуа де Саль вполне одобряет этот ответ (кн. 4 <О любви к Богу>, гл. 5).

96. Некогда я возразил превосходному г-ну Пелиссону и показал ему, что римская церковь в этом отношении идет дальше, чем протестанты. Она не осуждает безусловно тех, кто находится вне ее общности и даже вне христианства, и не измеряет его одной только явно выраженной верой. И, собственно говоря, Пелиссон не опроверг этого в своем весьма обязывающем ответе мне, приложенном к четвертой части его <Размышлений>, в которых он сделал мне честь, присоединив к ним мое сочинение.

Тогда я предложил его вниманию то, что славный португальский теолог по имени Яков Пайва Андрадий, посланный на Тридентский собор, писал во время самого собора против Хемница. А теперь, не указывая на многих других авторов, я считаю достаточным назвать отца Фредерика Шпее, иезуита, одного из превосходнейших людей в своем обществе, который тоже придерживался этого общего учения о действенности любви к Богу, как это явствует из предисловия прекрасной книги о христианских добродетелях, написанной на немецком языке. Он говорит об этом учении как о весьма важной тайне благочестия и очень определенно распространяется о силе любви к Богу в деле устранения греха даже без содействия таинств католической церкви, если только их не отвергают, что было бы несогласно с этой любовью.

И одно весьма высокопоставленное лицо с характером самым возвышенным, какой только можно найти в римской церкви, сообщило мне первые сведения об этом. Заметим мимоходом, что отец Шпе происходит из благородной Вестфальской фамилии и оставил после своей смерти славу святости, по свидетельству того, кто издал эту книгу в Кельне с одобрения высших властей.

97. Память об этом превосходном человеке должна быть дорога здравомыслящим и ученым людям, так как он был автором книги под названием 51, которая произвела много шуму 188 и была переведена на многие языки. Я узнал от курфюрста Майнцского, Иоганна Филиппа Шёнборна, дяди нынешнего архиепископа, который достославно следует по стопам этого достойного предшественника,- я узнал, что этот отец находился во Франконии, когда там с яростью сжигали всех мнимых колдунов; он многих из них сопровождал к костру, и после того как, исповедав и опросив их, он признал их невинными, он до такой степени был поражен этим, что, несмотря на то что тогда было опасно высказывать истину, он решился написать свое сочинение (однако же не называя себя), наделавшее много шуму и обратившее на это обстоятельство внимание курфюрста, тогда еще простого каноника, затем епископа Вюрцбургского и архиепископа Майнцского. В самом начале своего правления курфюрст запретил все эти сожжения; в этом ему подражали герцоги Брауншвейгские, а позднее большинство других князей и государей Германии.

98. Это отступление показалось мне уместным потому, что этот автор заслуживает быть более известным; но я возвращаюсь к своему предмету и добавляю, что познание Иисуса Христа, пришедшего во плоти, теперь необходимо для нашего спасения, так как на самом деле оно есть наилучшее средство для обучения; можно сказать, что Бог дарует его всем, кто делает все зависящее от него для человечества, даже если бы этого необходимо было достигнуть посредством чуда. И можем ли мы знать, что делается с душой с приближением смерти? Если даже многие ученые и знаменитые теологи настаивают на том, что дети посредством крещения принимают определенного рода веру, хотя позже, когда их спрашивают об этом, они и не помнят этого, то почему соответственно с этим нельзя утверждать, что нечто подобное же, и даже более определенное, не может совершаться с умирающими, о чем мы после их смерти уже не можем у них спросить? Богу открыто бесчисленное множество путей, дающих ему возможность удовлетворить свою справедливость и свою благость. И все возражения в этом отношении сводятся лишь к тому, что мы не знаем, какие пути он для этого использует; но подобные возражения не имеют уже никакой силы.

99. Но перейдем к тем людям, у которых недостает не сил к исправлению, а доброй воли. Без сомнения, их нельзя извинить; но всегда остается большое затруднение в отношении к Богу, потому что от него зависит сообщение им этой самой доброй воли. Он есть владыка воль; сердца царей и всех остальных людей находятся в его руках. Священное писание говорит даже, что он ожесточает иногда злых людей для проявления своего могущества в наказании их. Это ожесточение не должно быть понято так, будто Бог необычным образом сообщает им определенного рода антиблагодать, т. е. сообщает им отвержение добра или даже склонность ко злу, подобно тому как благодать производит склонность к добру. Оно должно быть понято в том смысле, что Бог, рассматривая устанавливаемый им ход событий, находит благовременным по высшим причинам допустить, например, чтобы фараон очутился в обстоятельствах, усиливающих его злобу, и что мудрость Божия извлекает добро и из этого зла.

100. Таким образом, часто все сводится к обстоятельствам, представляющим собой часть связи вещей. ECTЬ бесчисленное множество примеров таких незначительных обстоятельств, которые приводят людей или к обращению, или к развращению. Ничто другое не известно так как <ТоНе, Lege>52,- св. Августин услышал, как в соседнем доме громко произнесли эти слова, когда он размышлял, к какой партии христиан, разделенных на секты он должен примкнуть, и спрашивал себя: 53 Это заставило его случайно