mali>56. Если бы некоторые сослались на опыт в доказательство того, что Бог мог бы творить лучше, то они вдались бы в нелепую хулу его творений; им ответили бы то же, что отвечают всем, которые хулят деяния Бога и которые из этого же самого положения, т. е. из мнимого несовершенства мира, приходят к заключению, будто существует злой Бог, или по крайней мере Бог, нейтральный в отношении добра и зла. Если мы будем рассуждать, как король Альфонс, то нам ответят: вы знаете мир в течение только трех дней, вы не видите его дальше своего носа, и вы решаетесь порицать его. Подождите, пока узнаете больше, и примите в соображение все части, составляющие полное целое (как из частей состоят органические тела),- вы найдете в нем искусство и красоту, превосходящую всякое воображение. Выведем же отсюда заключение о мудрости и благости творца вещей, и даже по отношению к вещам, нам еще неизвестным. Мы находим в универсуме вещи, которые нам не нравятся; но будем знать, что он создан не для нас одних. Вместе с тем он создан и для нас, если мы будем благоразумны; он применится к нам, если только мы будем применяться к нему; мы будем счастливы в нем, если только пожелаем быть счастливыми.
195. Кто-нибудь скажет, что невозможно создать наилучшее, потому что нет совершенных созданий, и всегда возможно создать существо, которое было бы более совершенным. Я отвечаю, что мыслимое в отношении к идеальному созданию или к частной субстанции, которая всегда может быть превзойдена более совершенной, не должно быть применимо к универсуму, который, будучи способен длиться всю последующую вечность, бесконечен.
Кроме того, существует бесконечное множество созданий в малейших частицах материи; потому что continuum действительно делится без конца. А бесконечное, т. е. совокупность бесконечного числа субстанций, собственно говоря, не составляет целого, точно так же как и само бесконечное число, о котором не могут сказать, четное ли оно или нечетное. Именно этим можно опровергнуть тех, которые мир признают Богом или считают Бога душою мира: мир или универсум не могут быть признаны живым существом (animal) или субстанцией.
196. Итак, речь идет не о создании, а об универсуме, и наш противник, таким образом, обязан доказать, чм возможный универсум может быть лучше другого в бесконечности; но именно в этом он ошибается, именно этого он не сможет доказать. Если бы это мнение было истинным, то отсюда следовало бы, что Бог не мог бы создать никакого универсума, ибо он не может творить без разума. а это означало бы творить вопреки разуму. Это то же, как если бы кто воображал, что Бог определил создать материальную сферу, не имея никакого основания сделать ее такой-то или такой-то величины. Такое определение было бы бесполезно и в самом себе заключало бы то, что мешало бы его осуществлению. Иное дело было бы, если бы Бог определил провести от данной точки прямую линию до другой данной прямой линии так, чтобы угол между двумя линиями не был определен ни решением, ни обстоятельствами, потому что в этом случае определение соверши лось бы по природе вещей; линия была бы перпендикулярной и угол был бы прямым, так как только это могло бы быть определенным и отличительным. Только таким обра зом надо понимать создание наилучшего из всех возможных универсумов, и это тем более, что Бог определил создать его наилучшим из всех; ведь он ничего не определяет без знания и не принимает решений, зависящих только от предварительных желаний, которые мы достаточно выяснили и отличили от действительных решений.
197. Г-н Дируа, с которым я познакомился в Риме, теолог кардинала Эстрея, написал книгу под названием <Доказательства и предубеждения в отношении христианской религии>, изданную в Париже в 1683 г. Г-н Бейль (<Ответ на вопросы провинциала>, гл. 165, с. 1058, т. Ill) заимствует из нее следующее возражение.
Существует еще одно затруднение, говорит он, разрешить которое столь же важно, как и предшествующие, потому что оно причиняет много хлопот тем, которые рассуждают о добре и зле, исходя из соображений, основанных на самых чистых и самых возвышенных положениях. Оно состоит в том, что поскольку Бог высочайше премудр и благ, то им кажется, что он должен творить все вещи, как желают того умные и добродетельные люди: сообразно с правилами мудрости и доброты, запечатленными в них Богом, и так, как они сами обязаны были бы поступить, если бы дела зависели от них. Итак, видя, что дела в мире идут не так хорошо, как они могли бы идти, по их мнению, и как они шли бы при их вмешательстве, они заключают, что Бог, будучи бесконечно более благим и мудрым, чем они, или, лучше, будучи самой мудростью и благостью, не вмешивается в эти дела.
198. Г-н Дируа дает хороший ответ на это, который я не повторяю, потому что я уже неоднократно отвечал на это возражение и ответ на него составляет главную цель всего моего сочинения. Но г-н Дируа приводит нечто, с чем я не могу согласиться.
Так, он думает, что это возражение доказывает слишком много. Я должен вместе с г-ном Бейлем привести его собственные слова (с. 10&9): Если бы высочайшей мудрости и благости подобало творить только наилучшее и наисовершеннейшее, то отсюда следовало бы, что все создания извечно, неизменно и существенно были бы столь же совершенными и столь же благими, какими только могут быть; ибо ничто не может изменяться иначе, как переходя от хорошего состояния к лучшему состоянию или от лучшего состояния к худшему. Но это не могло бы совершаться, если бы Богу подобало творить только лучшее и совершеннейшее, что только возможно для него. Итак, следовало бы, чтобы все создания извечно и существенно были наделены сознанием и добродетелью, настолько совершенными, какие только может даровать им Бог. А все то, что извечно и существенно столь совершенно, как это только может сделать Бог, уже существенно исходит из него; одним словом, оно подобно ему извечно и существенно есть благое и, следовательно, подобно ему есть Бог. Вот к чему приводит положение, согласно которому противно высочайшей справедливости и благости не творить вещи столь благими и совершенными, какими они только могут быть, ибо природа благости и мудрости существенно состоит в удалении от всего, что им совершенно чуждо. Итак, надо признать первейшей истиной отношения Бога к созданиям, что нет ничего противоречащего этой благости и этой мудрости ни в творении вещей менее совершенными, чем они могли бы быть, ни в допущении того, что созданное Богом благо или совершенно может перестать существовать, или может перемениться и превратиться в нечто. другое; потому что не противно Богу, чтобы кроме него существовали другие существа, т. е. существа, которые могли бы быть не тем, чем они являются, и не делать того что они делают, или делать то, чего они не делают.
199. Г-н Бейль признает этот ответ слабым; я же нахожу, что его собственное опровержение неудовлетворительно. Г-н Бейль утверждает, что люди, принимающие два начала, основываются преимущественно на понятии высочайшей свободы Бога; ибо если необходимо, чтобы он творил все, что может, то необходимо также, чтобы он творил грех и страдание; таким образом, из существования зла дуалисты ничего не могут вывести против единства начала, если это начало столь же вынуждено творить зло, как и добро. И вот при этом-то г-н Бейль распространяет понятие свободы слишком широко; ибо хотя Бог в высшей степени свободен, отсюда не следует, что он находится в состоянии безразличия равновесия, и, хотя он склоняется к действованию, отсюда нельзя заключать, будто этим он и вынуждается творить все, что может. Он производит только то, что хочет, ибо его склонность направляет его только к добру. Мы признаем в Боге высочайшую свободу, но мы не смешиваем ее с безразличием равновесия, как если бы Бог мог поступать без всякого основания.
Таким образом, г-н Дируа признает, что дуалисты, требуя, чтобы единое доброе начало не творило никакого зла, требуют слишком многого; ибо по той же самой причине они могли бы потребовать также, чтобы он творил самое большое добро, потому что меньшее добро есть уже вид зла. Я думаю, что дуалисты ошибаются в отношении первого пункта и правы в отношении второго и что г-н Дируа напрасно порицает их; или, лучше сказать, что можно согласовать зло или меньшее добро в некоторых частях с лучшим в целом. Когда дуалисты требуют, чтобы Бог творил наилучшее, они не требуют слишком многого. Они ошибаются только в том, что требуют, чтобы наилучшее в целом было свободно от зла в частях, и отсюда делают вывод, что созданное Богом не есть наилучшее.
200. Но г-н Дируа утверждает, что если бы Бог всегда производил наилучшее, то он творил бы других богов; иначе всякая созданная им субстанция не была бы ни наилучшею, ни совершенною; но г-н Дируа ошибается, так как не принимает в соображение порядка и связи вещей. Если бы каждая взятая в отдельности субстанция была совершенной, тогда все они были бы подобны, что не было бы ни сообразным, ни возможным.
Если бы это были боги, то их нельзя было бы создать. Итак, наилучшая система вещей вовсе не содержит в себе богов; она всегда будет системой тел (т. е. вещей, распределенных в пространстве и времени) и системой душ, которые представляют и воспринимают тела и сообразно с которыми тела эти приводятся к доброй цели. И подобно тому, как план здания может быть лучшим из всех в отношении цели, издержек и других обстоятельств, или подобно тому, как размещение некоторых красивых предметов, предлагаемых вам, может быть наилучшим, какое только можно придумать,- подобно этому легко понять, что устройство универсума может быть лучшим из всех, не превращаясь поэтому в бога. Вследствие связи и порядка вещей тела всех живых существ и всех растений состоят из других животных и других растений, или из других живых и органических существ; поэтому здесь существует подчинение, и каждое тело, каждая субстанция служит другим, так что их совершенство не может быть равным.
201. Г-н Бейль полагает (с. 1063), что г-н Дируа смешивает два различных положения: во-первых, что Бог должен был создать все так, как того желали бы мудрые и добродетельные люди, соответственно правилам мудрости и доброты, которые Бог запечатлел в них, и как они сами должны были бы поступить, если бы это зависело от них; во-вторых, что не подобает высочайшей мудрости и
