в глубине Божией премудрости и зависят от всеобщей гармонии. Наилучший план универсума, которого Бог не мог не избрать, требовал этого. Так надо заключить из самих событий; Бог совершает их, следовательно, их нельзя было совершить лучше. И такое действование Бога не только не противно его благости, но именно высочайшая благость побуждает его к этому. Приведенное возражение вместе с ответом на него могло бы быть извлечено из того, что было сказано мною в отношении к первому возражению, но мне казалось целесообразным рассмотреть его в отдельности.

VIII возражение. Кто не может не избирать наилучшее, тот не свободен.

Бог не может не избирать наилучшее.

Следовательно, Бог не свободен.

Ответ. Я отрицаю большую посылку этого силлогизма; скорее надо признать свойством истинной и совершеннейшей свободы возможность всегда пользоваться ею и ее могуществом, не отклоняясь ни внешним принуждением, ни внутренними страстями, из которых принуждение ввергает в рабство тела, а в страсти — души. В том нет ни малейшего рабства, когда всегда руководствуются добром, и всегда по собственной склонности, без всякого принуждения и без всякого недовольства. Возражать же, будто Бог имел необходимость во внешних вещах,- это значит впадать в софизм. Он создал их свободно. Когда он поставил своей целью проявить свою благость, то его премудрость определила избрать средства, наиболее пригодные для достижения этой цели. Если же мы назовем это нуждой (besoin), то это выражение надо употреблять не в общепринятом смысле, а в смысле, свободном от всякого несовершенства, почти в таком же, в каком говорят о Божием гневе.

Сенека где-то сказал, что Бог повелел только однажды, но повинуется всегда, ибо он повинуется законам, которые он соблаговолил себе предписать: . Но он бы лучше выразился, если бы сказал, что Бог всегда повелевает и всегда повинуется; ибо при своих желаниях он всегда следует склонности своей собственной природы и все остальные предметы всегда следуют за его волей. А так как эта воля всегда одна и та же, то и нельзя сказать, что Бог повинуется только тому, что он пожелал разума, и управление универсумом было бы похоже на ту карточную игру, при которой дело решается частично сообразительностью, а частично везением. Все это показывает, что самое возражение, направленное против избрания наилучшего, извращает понятия о свободе и необходимости и наилучшее представляет худшим, а это и нечестиво, и смешно.

прежде. Тем не менее хотя его воля всегда неизменна и всегда стремится к наилучшему, но зло или меньшее добро, что он отвергает, не перестает быть возможным само по себе, иначе необходимость добра была бы геометрической (выражусь так), или метафизической, и одновременно абсолютной; случайность вещей была бы уничтожена, и выбора не существовало бы, но такого рода необходимость, которая не уничтожает возможности противоположного, называется этим именем только по аналогии. Она становится действительной не по простой сущности вещей, а вследствие того, что находится вне их и превыше их, т. е. по воле Бога. Эта необходимость называется моральной, потому что у мудреца необходимое и должное суть вещи равнозначащие. И так как она всегда имеет свое действие, как это и бывает у высочайшей мудрости, т. е. у Бога, то можно сказать, что это необходимость счастливая. Чем больше создания приближаются к ней, тем больше они приближаются к полному счастью, и эта необходимость не такого рода, которой надо избегать, которая разрушает моральность, награду и похвалу, ибо то, к чему она склоняет, совершается не вследствие того, что так делают или так привередничают, а вследствие того, что только так хорошего и желают. А воля, которой свойственно избирать хорошее, заслуживает наибольшей похвалы; она носит награду в себе самой, что доставляет величайшее счастье. И так как подобное свойство божественной природы доставляет полное удовлетворение тому, кто обладает им, то оно же становится наилучшим и наиболее желательным и для созданий, всецело зависящих от Бога.

Если бы воля Божия не руководствовалась принципом наилучшего, то она направлялась бы ко злу, что было бы хуже, или же она была бы в некотором роде безразличной к добру и злу и управлялась бы случаем; но воля, всегда управляемая случаем, имела бы небольшую цену при управлении универсумом, как и случайное столкновение корпускул, не имеющих никакой божественности. Если бы даже Бог предавался случайности только иногда и только в некотором роде (как это было бы, если бы он не всегда направлялся всецело к лучшему и был способен предпочитать меньшее добро большему, т. е. предпочитать зло добру, ибо все ограничивающее большее добро есть уже зло), то он был бы несовершенен, равно как и предмет его избрания. Он не заслуживал бы полного доверия; он действовал бы в подобном случае без

РАЗМЫШЛЕНИЯ О СОЧИНЕНИИ Г-НА ГОББСА, ОПУБЛИКОВАННОМ НА АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ, О СВОБОДЕ, НЕОБХОДИМОСТИ И СЛУЧАЙНОСТИ

1. Так как вопрос о необходимости и свободе вместе со всеми связанными с ним вопросами был недавно поднят в споре между знаменитым господином Гоббсом и господином Джоном Брэмхоллом, епископом Деррийским,- в сочинениях, опубликованных тем и другим, то я счел своевременным сообщить об их работах точные сведения (хотя я уже и упоминал об этом несколько раз) ; и это тем более, что сочинения Гоббса до сих пор появились только на английском языке, а все изданное этим автором обыкновенно содержит в себе нечто дельное и разумное. Епископ Деррийркий и г-н Гоббс встретились в Париже в 1646 г. у маркиза, позднее герцога, Ныокастлского и тогда же начали вести беседы об этом предмете. Спор велся с достаточной умеренностью, но несколько позже епископ послал милорду Ньюкастлскому сочинение с просьбой, чтобы г-н Гоббс ответил на него. Тот ответил, но в то же время заметил, что он желал бы, чтобы его ответ не был обнародован, ибо он боялся, чтобы люди недостаточно образованные не злоупотребили его мнениями, приписав их себе, сколь бы они ни были верными. Случилось, однако же, что сам г-н Гоббс сообщил об этой работе одному расположенному к нему французу и позволил одному молодому англичанину сделать перевод сочинения на французский язык для этого друга. Этот молодой человек сделал копию с английского подлинника и затем издал ее в Англии без ведома автора, что заставило епископа отвечать, а г-на Гоббса снова возражать и издать все статьи вместе одной книгой в 348 страниц, напечатанной в Лондоне в 1656 г. ин-кварто под заглавием <Вопросы, касающиеся свободы, необходимости и случайности, разъясняемые и оспариваемые доктором Брэмхоллом, епископом Деррийским, и Томасом Гоббсом Малмсберийским>. Есть и позднейшее издание, 1684 г., в одной книге под названием 1, где помещены сочинения Гоббса о человеческой природе, трактат о политическом теле и трактат о свободе и необходимости; но это издание не содержит в себе ответа епископа и возражений автора.

Господин Гоббс рассуждает об этом предмете со своим обыкновенным глубокомыслием и тонкостью, но жаль, что с обеих сторон были допущены некоторые язвительные выходки, как это обыкновенно бывает при страстной полемике. Епископ говорит с большой запальчивостью и иногда впадает в тон высокомерия. Господин Гоббс же со своей стороны не щадит его и несколько вдается в пренебрежение к теологии и к схоластическим терминам, которым епископ, очевидно, был предан.

2. Надо согласиться, что в суждениях господина Гоббса есть нечто странное и не выдерживающее критики. По его мнению, учение о Божестве всецело обусловливается определением владыки и Бог в такой же мере виновник добрых поступков созданий, как и злых. Г-н Гоббс полагает, что все, что Бог мог бы сотворить, было бы справедливо, потому что превыше его нет никого, кто мог бы подвергать его наказанию или принуждению. Иногда же он выражается в таком тоне, как если бы учение о Боге было только комплиментом, т. е. учением, приспособленным к его прославлению, а не к познанию. Ему кажется, как он признается, что мучения злых людей должны прекратиться через их уничтожение; это почти такое же учение, как и мнения социниан, но, кажется, г-н Гоббс идет еще дальше.

Его философия, утверждающая, что одни только тела суть субстанции, представляется совершенно не склонной к учению о Божием провидении и бессмертии души. О других же предметах он рассуждает весьма разумно. Он очень хорошо показывает, что ничто не совершается случайно, или, скорее, что случай выражает только незнание причин, производящих действие, и что для всякого действия требуется сочетание всех достаточных условий, предшествующих событию. Таким образом, очевидно, что ни одно условие не должно отсутствовать, если событие должно произойти, потому что таковы условия; и событие не может не произойти, когда есть все условия, потому что все они суть достаточные условия. Это сходно с тем, что и я неоднократно утверждал, говоря, что все совершается по определенным причинам, знание которых, если бы оно было нам присуще, в то же время показало бы нам, почему событие произошло так, а не иначе.

3. Но склонность этого автора к парадоксам и желание противоречить другим авторам заставили его сделать крайние и неприятные выводы и выразиться так, будто все совершается по абсолютной необходимости. Между тем епископ Деррийский в своем ответе (статья 35, с. 327) очень хорошо заметил, что отсюда следует лишь гипотетическая необходимость, какую мы приписываем всем событиям по отношению к божественному предведению; г-н Гоббс же полагает, что и одного божественного пред-ведения достаточно для установления абсолютной необходимости событий, о чем учил и Уиклиф и даже Лютер, когда он писал , или по крайней мере оба выражались в подобном роде. Но теперь достаточно поняли, что необходимость этого рода, которую называют гипотетической и которая проистекает из предведения или других предшествующих причин, не содержит в себе ничего, что могло бы нас обеспокоить. Все это было бы, однако, совершенно иначе, если бы вещь была необходима сама по себе в таком роде, что противоположное ей содержало бы противоречие. Г-н Гоббс и слышать не хочет о моральной необходимости, потому что всякое действие совершается вследствие физических причин. Тем не менее справедливо находят большое различие между необходимостью, обязывающей умного поступать благоразумно, что называют моральной необходимостью, именно ее приписывая Богу, и между той слепой необходимостью, по которой, согласно Эпикуру, Стратону, Спинозе и, может быть, г-ну Гоббсу, вещи существуют независимо от разума и избрания и, следовательно, независимо от Бога,- Бог, по их мнению, и в самом деле не нуждается в разуме и избрании, потому что вследствие этой необходимости все существует по своей собственной сущности столь же необходимо, как необходимо, чтобы два да три составляли пять. Это