исследований. Г-н Декарт пытался это сделать, но недостаточно. Он слишком торопился в большей части своих утверждений, и можно сказать, что его философия — это лишь преддверие истины. Что более всего мешало ему двигаться дальше, так это то, что он не хотел знать истинных законов механики и движения, а они могли бы навести его на

==531

правильный путь Первым обратил на них внимание, хотя и не в должной мере, г-н Гюйгенс, но он не интересовался метафизикой, как, впрочем, и другие талантливые люди которые следовали ему в этом отношении В своей книге я отметил, что если бы г н Декарт принял во внимание, что природа сохраняет не только одну и ту же силу, но и одно и то же общее направление в законах движения, он не уверовал бы в то, что душа способна легче менять направле ние, нежели силу вещей, и пришел бы прямым путем к системе предустановленной гармонии, которая является необходимым следствием сохранения силы и направления вместе взятых 5

Я в долгу перед Вами, сударь, за Ваши заботы о моих мелких произведениях. Если бы какой-нибудь книгоизда тель пожелал собрать все опубликованное мною в различ ных журналах, мог бы получиться небольшой том. Я отмечу эти места, когда вернусь в Ганновер.

Должно быть, во Франции есть талантливые люди, с которыми я не знаком, ведь я почти сорок лет не был там Я сужу об этом хотя бы по тому, что ничего не знал о Ваших заслугах, сударь, а они, оказывается, столь значительны Буду Вам чрезвычайно обязан, если Вы найдете воз можность познакомить меня с какими-нибудь выдающимися деятелями науки, и еще более буду рад, если Вы будете и впредь делиться со мной Вашими собственными познаниями. Господин де Марти, мой посредник в Женеве. будет доставлять мне Ваши письма и все Ваши распоряжения. А пока остаюсь преданный Вам и пр.

Вена, 10 января 1714 г

ЛЕЙБНИЦ — РЕМОНУ

Каждое Ваше письмо есть новое доказательство Ваших добрых чувств ко мне. Г н аббат Фрагье оказал мне честь, поместив мое имя в латинских стихах, в которых он воздает Вам заслуженную похвалу, и мне весьма льстит, что Вы согласились, чтобы и я был в них упомянут. Посылаю Вам нечто вроде ответа, тоже в стихах 6, ибо чтение столь прекрасного произведения оживило отчасти и мое вдохновение, уже угасшее с годами. Как это приятно, когда такой выдающийся муж, в равной степени поэт и философ, и притом последователь Платона, дарит нас поэмой о на-

==532

чалах вещей, поэмой, бесконечно превосходящей все, чем подарили нас Лукреций и иные поэты-философы, ибо они не обладали достаточно возвышенным образом мыслей, тогда как мысль Платона и более величественна, и в доста точной мере основательна, так что, с моей точки зрения, даже его преувеличения весьма часто бывают оправданны’

Я узнал от г на графа Цинзендорфа, полномочного министра и посла императора в Утрехте, о том, что г-н кардинал Полиньяк сочинил прелестную поэму латин скими гекзаметрами de natura rerum 7 против Лукреция Поэма, надо полагать, основана на принципах г на Декарта, вероятно частично дополненных принципами г на Гассен ди и украшенных преп отцом Мальбраншем и прочи ми новейшими философами Что ж, и у них есть немало хорошего, и я всегда говорил, что учение г-на Декарта представляет собой преддверие истинной философии, куда мы лишь постепенно сможем проникнуть.

Если мне удалось пробудить у выдающихся людей интерес к исчислению бесконечно малых, то это потому, что я сумел представить несколько важных примеров того, как можно использовать его на практике. Г-н Гюйгенс, узнав о нем кое что из моих писем, сначала отнесся к нему пренебрежительно. Он даже не предполагал, что здесь может скрываться какой-то секрет, но потом убедился, каких поразительных результатов можно добиться с по мощью этого исчисления, и уже незадолго до своей смерти принялся его изучать И это Гюйгенс, чьи поистине великие заслуги почти давали ему право смотреть свысока на все. чего он не знал! О моей Всеобщей характеристике (Speciese Generate) я говорил г-ну маркизу де Лопиталю и другим, однако они обратили на это не больше внимания, чем если бы я рассказывал им о том, что я видел во сне Мне, конечно, следовало бы подтвердить ее на каком-нибудь конкретном практическом примере, но для этого нужно было составить по крайней мере часть моей [характеристики]. а это не так легко, особенно при нынешнем моем состоянии и без предварительной консультации с людьми, которые могли бы помочь мне и воодушевить в подобном предприятии

Источник наших затруднений относительно структуры непрерывности — в том, что мы рассматриваем материю и пространство как субстанции, тогда как материальные вещи сами по себе суть не что иное, как упорядоченные феномены; et spatium nihil aluid est praecise quam ordo

==533

coexistendi, ut tempus est ordo existendi, sed non simul 8. Части, поскольку они не проявлены в пространстве действующими феноменами, представляют собой лишь возможность и могут быть принимаемы во внимание лишь как части единого целого Предполагая же все возможные точки как действительно существующие в целом (что было бы правильным, если бы это целое представляло собой нечто субстанциальное, составленное из своих ингреди ентов), мы оказываемся в лабиринте, из которого нет выхода

Кое что об этом я говорил когда-то г ну Югони, который в своем письме упомянул о том, что он имеет честь, сударь, быть с Вами знакомым Ему известны и мои весьма пространные размышления о труде г на Локка, посвя щенном человеческому разумению9 Но не в моих привычках выступать публично с возражениями против мертвых авторов возражения должны печататься при их жизни и им самим надлежит узнавать о них Несколько мелких заметок ушли из моих рук уж не знаю каким образом и были переданы в Англию родственником покойного г на Бернета (епископа Солсбери) Г-н Локк видел их и довольно пренебрежительно отозвался о них в письме к г-ну Молинэ. которое можно найти среди других посмертных писем г-на Локка Я узнал о его суждении лишь после того, как письма вышли в свет Оно меня не удивляет мы исходили из слишком разных принципов, и то, что я утверждал, казалось ему парадоксальным Правда, один друг, более расположенный ко мне, нежели к г ну Локку. уверяет меня, что то, что было опубликовано из моих размышлений, кажется ему лучшим во всем этом собрании Я это собрание не видел и потому не могу об этом судить Г-н Локк обладал тонкостью ума и изобретательно стью, его метафизика была в некотором смысле поверхностной, но он умел придать ей блеск, однако он не признавал математического метода

Жаль г-на Паскаля, чей ум, чрезвычайно склонный и к математике, и к метафизике одновременно, так рано ослабел (о чем мне рассказывал в свое время г-н Гюйгенс) вследствие слишком упорных занятий, а также из за чрезмерного пристрастия к богословским сочинениям. которые доставили бы ему одобрение влиятельного круга, если бы он смог их завершить Вдобавок он предавался умерщвлению плоти, которое не могло быть благотворным для занятии отвлеченными предметами и еще менее

==534

полезным было для его здоровья. Г-н Перье, его племянник, однажды дал мне прочесть и привести в порядок великолепный трактат своего дяди о конических сечениях, и я надеюсь, что его опубликуют в первую очередь За ним останется сила первоисточника в вещах, которые стоят того, чтобы над ними потрудиться.

Я еще не знаком с новым трактатом о действии Бога на тварей; мне посылают ответ преп. отца Мальбранша. Я коснулся этой темы в моей «Теодицее» в той мере, в какой это казалось мне необходимым.

Я был бы не прочь получить какие-нибудь сведения о брошюре преп. отца Даниэля, иезуита. Между нами говоря, его «Путешествие в мир Декарта», хотя и блещет остроумием, мне не нравится. Похоже даже, что он не вполне владеет фактами. Отец Мерсен, к примеру, был далеко не таким картезианцем, как он воображает Сей отец колебался между Робервалем, Ферма, Гассенди, Декартом, Гоббсом, причем не слишком заботился о том, чтобы проникнуть в суть их учений и их споров; но зато он старался угодить всем и умел чудесно поднимать их боевой дух. Остаюсь преданный Вам и пр.

Вена, 14 марта 1714 г.

ЛЕЙБНИЦ — РЕМОНУ

Вена, июль 1714 г.

Я рассчитывал присовокупить к этому письму разъяснение смысла монад, которое Вы, по-видимому, хотели от меня получить, но из за разных дел, отвлекающих меня, не успел его закончить вовремя. А Вам известно, сударь, что рассуждения на такие темы требуют сосредоточенности. Итак, я не хочу более задерживаться с ответом на письмо, которое я имел честь от Вас получить и в коем я нахожу новое подтверждение чрезвычайно лестной оценки, которую Вы дали моей философии,— оценки, которую я хотел бы заслужить, устранив то, что еще остается для Вас неясным. Верно, что моя «Теодицея» не охватывает целиком все части моей системы, однако если присоединить к ней все, что я публиковал в различных журналах — в Лейпциге, в Париже, в журналах г на Бейля и г-на Бенажа 10, то мало что останется добавить, по крайней мере в отношении основных начал. В Венеции есть один ученый-

==535

француз по имени Бурге, он сделал мне несколько возражений; кажется, он знаком с г-ном аббатом Конти. Эти возражения были посланы г-ну Герману, и я смогу их найти, когда вернусь в Ганновер; я не хотел, чтобы их посылали сюда, так как тут меня слишком донимают посторонние дела. Господа Герман и Вольф уже получили замечания г-на аббата Конти по поводу моей системы; надеюсь, они познакомят меня с ними, и я постараюсь извлечь из них пользу для себя. Вы не первый, сударь, кто говорит мне об этом знаменитом аббате как о человеке незаурядного ума и, и я с нетерпением жду возможности воспользоваться плодами этого ума, которые, я не сомневаюсь, послужат моему просвещению.

Г-н Вольф осведомлен о некоторых моих идеях, но, так как он очень занят, главным образом преподаванием математики, и к тому же мы мало общались с ним по части философии, он едва ли знает о них что-либо сверх того, что было мною опубликовано. Я читал кое-какие произведения, написанные молодыми людьми под его руководством, и нашел вновь много хорошего, но некоторые места меня не удовлетворили. Так что, если он написал нечто