сам их механизм (machine), который создает выдающиеся произведения, не сознавая того, что он делает, потому что эти механизмы изобретены еще более выдающимся мастером. Сила формообразования заложена в машине, но идея того, что делает машина, принадлежит Богу. Таким образом, я не допускаю, что могут появиться создания, возможность которых нельзя было бы четко себе представить. Образование животных поддается объяснению постольку, поскольку оно всегда происходит из предопределения форм (dune ргЕ formation), т. е. поскольку всегда существует животное, [обладающее] этой формой. Да и обыденные действия (например, действия, которые выполняет музыкант, играя на клавесине, когда он не задумывается над тем, что делает) подтверждают только что сказанное мною, т. е. что машина способна действовать разумно, не сознавая этого, если она предуготовлена к таким действиям разумной субстанцией; ибо музыкант не мог бы так хорошо играть, не задумываясь над своими движениями, если бы не был достаточно подготовлен к этому заранее, когда он училс играть и думал о своих действиях. Говоря о том, что особое управление (direction) со стороны Бога носит характер чуда, я отличаю его от всеобщего управления, благодаря которому Бог сохраняет вещи, следуя законам природы. Но это управление является особым, или чудесным, когда то, что совершается, не соответствует этим законам, а значит, и необъяснимо с помощью отчетливых понятий о сотворенных вещах. Например, тело в пустоте не могло бы свободно двигаться по окружности без особого управления, и, если бы планеты двигались в пустоте, пришлось бы допустить, что их ведет содействующий интеллект, ибо в естественных условиях и в соответствии с законами математики тело, предоставленное самому себе, двигалось бы по прямой линии, касательной к окружности, и начало Лейбниц, т 2

==609

бы удаляться от центра, как только обрело бы свободу действий. Итак, я полагаю, что все трудности, возникающие в связи с формообразующими началами, устраняютс благодаря моему объяснению. Отдаю это объяснение на Ваш суд, хотя и признаю, что в системе г на Кэдворта, по которой формообразующие начала управляются идеями Бога, атеисты находят так же мало оснований дл обращения довода противника против него самого, с том чтобы обойти доказательства, извлекаемые из чудес природы, как и в учении о случайных причинах, согласно которому это особое управление осуществляется везде. По правде сказать, я нахожу более достойным философии объяснять образование животных и всего прочего [путем ссылок на] механизмы природы при условии, однако, что они предрасположены к этому божественной мудростью, подобно тому как искусный мастер создает часы, которые ходят без какого-либо особого [постоянного] вмешательства [с его стороны] 19.

==610

ПЕРЕПИСКА ЛЕЙБНИЦА И Т. БЕРНЕТА ДЕ КЕМНИ

Т. БЕРНЕТ – ЛЕЙБНИЦУ

Лондон, 3 мая [16} 97 г.

Прежде всего насчет пожелания, высказанного в Вашем письме. Я послал [Локку] экземпляр Ваших замечаний о его «Опыте о разумении», присовокупив то место из Вашего письма, где говорится о нем. Он ответил мне благодарственным письмом, в котором пишет, что в настоящее время он не располагает возможностью поразмыслить над Вашей рукописью, как она этого заслуживает и как это требуется, чтобы отвечать такому большому человеку, как Вы. Он не скупится на ответные похвалы Вашей образованности и любезности Вашего тона по отношению к нему и говорит, что Вы для него — образец самого благовоспитанного человека нашего времени. Я, впрочем, думаю, что этим летом он подведет итог своим размышлениям и в очередном издании «Опыта» (книга уже издавалась несколько раз) уделит место ответу на Ваши замечания, поскольку Вы этого желаете. Если Вам угодно будет сообщить мне какие-нибудь новые Ваши пожелания или распоряжения на этот счет, я готов незамедлительно их выполнить. Как я уже Вам писал, я собираюсь отправить с отъезжающей миссией посылку с книгами для Вас; по этому случаю [Локк] прислал мне в пакете с сургучной печатью свое новое произведение — письмо лорду епископу Вустерскому, доктору Стиллингфлиту по поводу критики некоторых мест «Опыта о разумении» в последнем трактате его милости о троице. Это его подарок Вам. Книга, кажется, с золотым обрезом. Уже после того, как посылка для Вас была упакована, он прислал мне новое издание всех 20*

==611

своих мелких сочинений о деньгах, проценте и торговле в одном томе, с золотым корешком на французский манер, причем снабдил его собственноручным указанием, что книга предназначается для Вас. В свое время я просил его дать мне список книг по этому вопросу, по крайней мере лучших, с тем чтобы Вы могли им воспользоваться; но он в своем письме извиняется и говорит, что проблема эта является в настоящее время спорной и, поскольку в этом споре он, Локк, принял определенную сторону, он не может быть [беспристрастным] судьей.

Письмо к епископу Вустерскому составлено в светском и любезном тоне, какому можно лишь удивлятьс у человека столь отвлеченного (speculatif), как г-н Локк, вдобавок в сочинении на метафизическую тему. Книга епископа Вустерского отличается не меньшими достоинствами стиля: и термины, и отдельные выражения, и фразы производят впечатление такого же чистого и безукоризненного английского языка, как если бы он употребил их в проповеди или для какой-нибудь торжественной речи.

Г-н Локк в свою очередь на протяжении всей книги преисполнен уважительности, каковую и надлежит выказывать по отношению к человеку столь разносторонних и самых глубоких знаний. И, добавлю, к одному из лучших епископов, выдающемуся проповеднику и образцовому христианину, словом, человеку, вполне заслуживающему чести именоваться главою литературной республики, как назвал его г-н Эдварде в адресованном епископу посвящении к своей книге о символе веры социнианства «The Socinians Creed» 2. Во всем произведении г-на Локка нет ни одного неуважительного слова по адресу епископа. Причем, как мне кажется, он говорит о нем с неподдельным почтением, а не просто соблюдает обычную вежливость, хотя кое-кто утверждает, что за этим почтительным тоном скрывается тонкая и изысканная насмешка. Я же, судя по прочитанному мною, склонен думать, что в главном епископ и г-н Локк сходятся, ибо они приходят к одинаковым выводам и противоречат друг другу скорее в способе выражения, нежели по существу. Нет ничего удивительного в том, что г-н Локк более уверенно обращается с терминами метафизики. Ведь он посвятил этому предмету всю свою жизнь, тогда как научные интересы епископа простираются на omne scibile 3. Возможно, епископу не следовало ввязываться в полемику с г-ном Локком по вопросу, который составляет, так сказать, специальность

==612

г-на Локка и над которым тот размышлял всю жизнь.

Однако желание поделиться с Вами всем, что говорят здесь об этих великих людях, чуть не заставило меня забыть, что это может помешать Вам сделать собственную оценку; ожидаю, что Вы сообщите мне Ваше искреннее мнение независимо от посторонних суждений, иначе оно не будет свободным, а Ваша критика не будет естественной.

Извините, если я прибавлю к этому (чтобы уж покончить с этой темой), что г-н Локк слывет здесь за человека, который больше, чем кто бы то ни было, углублен в проблемы философии, о которых он главным образом пишет. Он анализирует их вновь и вновь, рассматривает идею со всех сторон, вдоль и поперек, он умеет взглянуть на вещи со всех возможных точек зрения и, конечно, всегда будет иметь перевес над теми, кто уделяет размышлениям не так много времени, как он. Надеюсь, Вы не обидитесь на меня за то, что я рассказываю Вам об этой особенности его характера, хотя мне известно, что и Вы занимаетесь философией и тщательно обдумываете свои сочинения, несмотря на быстроту мысли и воображения, столь же удивительную, на мой взгляд, как и Ваша память. Г-н Локк вот уже два месяца находится в деревне. Он проведет там все лето, наслаждаясь уединением и используя досуг дл размышлений. Говорят, он живет в замке у одной дамы 4, в шести часах езды от Лондона. Замок называется Отс (Oates). Там он среди прочих дел занимается воспитанием сына и наследника этой дамы. Самому г-ну Локку лет под шестьдесят, а печататься он начал лишь в возрасте за 50 лет […].

Т.БЕРНЕТ — ЛЕЙБНИЦУ

Лондон 23 июля {16} 97 г.

[…] Относительно этого дела я хочу сообщить Вам словечко г-на Локка, которое он обронил на днях. Мы заговорили о распре Ваших ученых с нашими. Он сказал: «По-моему, мы живем с господами из Германии в мире и согласии. Они не знакомы с нашими книгами, а мы не читаем книг, которые пишут они, и, таким образом, у нас нет друг к другу никаких претензий». Разумеется, сударь, к Вам г-н Локк и доктор Бентли 6 питают почтение, которое выше всего того, что я мог бы сейчас сказать Вам по этому поводу […].

==613

ЛЕЙБНИЦ — Т. БЕРНЕТУ

[…] Я постараюсь со всем вниманием прочесть «Amoebaea» г-на епископа Вустерского и г-на Локка. Не сомневаюсь, что г-н Локк с честью выйдет из этого испытания. Он человек достаточно трезвых суждений, чтобы не спасовать перед господами священниками, которые, можно сказать, являются наставниками народов и предписаниям которых по возможности надлежит следовать. Я уже заметил по тем отрывкам, которые я успел просмотреть, что г-н Локк защищается весьма основательно. Мне это напоминает известного г-на Арно : прочитав кое что из моих работ, он решил, что они приводят к безнравственным выводам, однако, выслушав мои объяснения, сам же меня великодушно амнистировал, и, хотя мы не сразу пришли к полному согласию, он не замедлил признать, что в моей точке зрения ничего безнравственного нет. Похоже, что такая же истори произойдет и с г-ном Вустерским: ведь можно придерживаться других взглядов, и все-таки они не будут ни опасными, ни предосудительными. Я уже как-то говорил Вам, в каком отношении лично я несколько расхожусь с г-ном Локком; мне было бы интересно узнать Ваше мнение по этому поводу. Мои философские взгляды, пожалуй, ближе к точке зрения покойной графини Конвей (Conway) 9 и занимают промежуточное положение между Демокритом и Декартом, так как я считаю, что все совершается по законам механики, в согласии с мнением Демокрита и Декарта и вопреки г-ну Мору (Morus) 10 и его сторонникам. Но в противоположность демокритовцам я считаю, что кроме этого все совершается и по законам жизни, в силу конечных причин, ибо все наполнено жизнью и всюду есть восприятие. Один из моих голландских друзей осведомился у меня, не соглашусь ли я включить мои замечания об «Опыте» г-на Локка в новое голландское издание [этой книги], но я был вынужден отказаться, так как было бы нечестно печатать вместе с его собственным трудом нечто могущее показаться направленным против него, не дав ему