ошибку. смущая свой ум размышлениями о роке и иногда даже отказываясь при этом от правильного решения или необходимой здесь тщательности.
11. Я знаю, что высказываю парадокс, предполагая в известном смысле восстановить права древней философии и вернуть назад почти изгнанные субстанциальные формы. Но может быть, меня не осудят опрометчиво, когда узнают, что я довольно много размышлял над Новой философией, провел много времени над физическими опытами и геометрическими доказательствами, что я долго был убежден в пустоте этих существ и наконец против моей воли и, так сказать, насильно был принужден снова признать их, убедившись из собственных исследований. что наши новые философы недостаточно справедливы к св. Фоме и другим великим людям того времени, что во многих схоластических мнениях философов и богословов гораздо более основательности, чем обычно думают, надо лишь кстати и уместно пользоваться ими. Я даже убежден, что если бы какой-нибудь точный и способный к размышлениям ум взял на себя труд разъяснить и разобрать их мысли наподобие геометрии аналитиков, то он нашел бы в них целую сокровищницу весьма важных и вполне доступных доказательству истин.
12. Но возвратимся к ходу наших рассуждений. Я думаю, что, кто поразмыслит над природою субстанций, которую я объяснил выше. тот найдет, что сущность тела не состоит только в протяженности, т. е. в величине, фигуре и движении, но что в нем необходимо признать нечто
имеющее сходство с душами и называемое обыкновенно субстанциальной формой, хотя оно и не производит никаких изменений в явлениях, так же как и душа животных, если только последние имеют ее Можно даже доказать, что понятие величины, фигуры и движения вовсе не так отчетливо, как воображают, и что оно включает в себя нечто мнимое и относящееся к нашим восприятиям, хотя и не в такой степени, как цвет, теплота и тому подобные качества, в которых можно усомниться, действительно ли они существуют в природе вещей вне нас, почему качества этого рода и не могут составить никакой субстанции И если в телах нет какого либо начала тождества, вроде того, о котором мы сейчас говорили, то тело не может просуществовать долее одного момента. Однако души и субстанциальные формы других тел значительно отличаются от разумных душ (les ames intelligentes), которые одни сознают свои действия и не только не уничтожаются естественным путем, но всегда сохраняют и основу своего самосознания, что и делает их способными принимать награды и наказания. Благодаря этому они становятся гражданами вселенского государства. где Бог — единовластитель; отсюда следует, что все остальные творения должны служить им, о чем поговорим в скором времени подробнее.
13. Но прежде чем идти далее, попытаемся разрешить одно значительное затруднение, которое может возникнуть по поводу начал, только что нами положенных. Мы сказали. что понятие индивидуальной субстанции раз навсегда заключает в себе все, что может когда-либо произойти с ней, и что. рассматривая это понятие, можно увидеть в нем все, что можно будет справедливо высказать о ней, подобно тому как в природе круга мы можем усмотреть все свойства, которые можно вывести из нее. Но по-видимому, этим будет уничтожено различие между случайными и необходимыми истинами, свободе человеческой уже не останется никакого места, и над всеми нашими действиями, как и над всеми остальными событиями в мире, будет царить абсолютная фатальность. На это я отвечу, что нужно различать то, что достоверно, от того. что необходимо: все согласны, что будущие случайные события произойдут наверное, так как Бог предвидит их. но вследствие этого они не признаются еще необходимыми. Но, возразят мне, если какое-нибудь заключение может быть безошибочно выведено из определения или понятия,
то ведь оно будет необходимым; между тем мы утверждаем, что все, что должно произойти с каким-либо лицом в возможности, уже заключается в его природе или понятии, как свойства круга заключаются в его определении, значит, затруднение остается во всей своей силе. Чтобы основательно разрешить его, я скажу, что связь, или последовательность, бывает двух родов: одна — абсолютно необходима, и противоположное ей заключает в себе противоречие; такая связь бывает в вечных истинах, каковы геометрические истины. Связь второго рода необходима лишь по предположению и, так сказать, косвенно (par accident); в себе же самой она случайна, ибо противоположное ей не заключает в себе противоречия. Последнего рода связь основывается не на одних чистых идеях и на простом разумении Бога, но зависит и от его свободных решений, и от хода универсума (la suite de I’univers).
Возьмем следующий пример. Так как Юлий Цезарь будет постоянным диктатором и верховным главою государства и низвергнет свободу римлян, то действие это заключается в его понятии; ибо мы предполагаем, что только природе совершенного понятия какого-либо субъекта свойственно обнимать все так, чтобы предикат заключался в нем. Можно было бы, конечно, сказать, что Цезарь должен совершить такое-то действие не в силу такого-то понятия или идеи, так как последняя принадлежит ему только потому, что Бог знает все. Но против этого будут утверждать, что его природа или форма соответствует этому понятию, и так как Бог придал ему такую личность, то ему уже необходимо соответствовать ей. На это я мог бы ответить ссылкою на будущие случайные события: ведь все они реальны не иначе как только в разумении и воле Бога, а так как Бог дал им здесь заранее такую-то форму, то им все-таки придется соответствовать ей. Но я предпочитаю разрешать затруднения, чем извинять их ссылкою на другие подобные затруднения, и то, что я скажу, быть может, разъяснит как то, так и другое. Вот тут-то и нужно применить различие двух родов связей. Я и говорю, что если какое-нибудь событие происходит согласно таким-то предшествовавшим, то в нем можно быть вполне уверенным, но оно не необходимо, и если бы кто-нибудь сделал нечто противоположное ему, то это само по себе нисколько не было бы невозможно, хотя (по предположению) и невозможно, чтобы оно произошло. Ибо если бы кто-нибудь был в состоянии дать полное доказательство связи
==
между субъектом, Цезарем, и его предикатом, счастливым
понятиям, то он действительно показал бы, что программа Цезаря имеет свое основание в его воле, что в ней заключается причина, по которой он перешел Рубикон, а не остановился но выиграл, а не проиграл битву при Фарсале, что все Уо было согласно с разумом и, следовательно, наверное должно было произойти; но он не мог бы показать, что это необходимо само по себе и что противоположное этому заключает в себе противоречие, — подобно тому как Se согласно с разумом и вполне достоверно что Бог всегда будет делать наилучшее, — хотя то, что менее совершенно, вовсе не заключает в себе противоречия. Ибо как убедиться, что подобное доказательство принадлежности Цезарю такого-то предиката вовсе не так абсолютно достоверно, как доказательства арифметические или геометрические. но предполагает известный порядок вещей, очевидно выбранный Богом и основанный на изначально свободном решении Бога, состоящем в том, чтобы всегда делать наиболее совершенное, и на решении, которое Бог принял (в силу первого решения) по отношению к природе человека, а именно чтобы человек постоянно, хотя и свободно, совершал то, что представляется ему наилучшим Но всякая истина, которая основывается на такого рода решениях, случайна, хотя и достоверна; ибо эти решения нисколько не меняют самой возможности вещей, и (как я уже сказал) хотя Бог, наверное, выбирает всегда наилучшее, но это нисколько не препятствует тому, чтобы и менее совершенное было и оставалось возможным само по себе, хотя оно и никогда не произойдет, так как Бог отвечаетег» но не в силу его невозможности, а лишь по его несовершенству; но ничто, пРО—и^0-«064^^03, можно не заключает в себе необходимости. Итак, мы в ^^ниибуде^ удовлетворительно разрешить. Все трудности такого рода, как бы велики они ни казались (а они нисколько нe менее угрожают всем АРУ^^^0^6^ этого вопроса), как только примем в ^бР^»^4T8^ случайные предложения имеют основания быть таковыми, а не иными, или (что то же) они априори имеют доказате_ льства своей истины, которые делают их достоверными и показывают, что связь субъекта и предиката этих предложений вытекает из природы того и другого; но у них нет доказательств их необходимости, так как вышеуказанные их основания покоятся лишь на принципе случайности или
действительности вещей, т е на том, что представляется наилучшим среди многих вещей, одинаково возможных, тогда как необходимые истины основываются на принципе противоречия и на возможности или невозможности самих сущностей, без отношения к свободной воле Бои или творений.
14. Познав в некоторой степени, в чем состоит природа субстанции, постараемся объяснить, что означает зависимость одних от других, и их воздействия друг на друга Во первых, совершенно очевидно, что сотворенные субстанции зависят от Бога, который сохраняет их и даже непрерывно производит путем некоторого рода эманаций, подобно тому как мы производим наши мысли [6]. В самом деле, поскольку Бог вертит, так сказать, во все стороны и на все лады общей системой явлений, которые он считает за благо произвести, чтобы проявить свою славу, и рассматривает все стороны мира всеми возможными способами, ибо нет ни одного отношения, которое укрылось бы от его всевидения, то результатом каждого устремленного с известной стороны взгляда на универсум является субстанция. выражающая мир сообразно этому взгляду, если Бог признает за благо осуществить свою мысль и произвести эту субстанцию А так как взгляд Бога всегда истинен, то и наши восприятия тоже истинны, и только наши суждения — от нас, и вот они то обманывают нас. Как мы говорили выше. и это вытекает также из только что сказанного, каждая субстанция есть в некотором роде особый мир, независимый от всего другого, кроме Бога; таким образом, все наши явления, т. е. все, что когда-нибудь может произойти с нами, суть только следствия нашего существа, и так как эти явления сохраняют известный порядок, сообразный нашей природе, или, так сказать, тому миру. который в нас заключается, — порядок, который позволяет нам делать полезные для руководства нашим поведением наблюдения, оправдываемые последующими событиями, благодаря чему мы можем безошибочно судить о будущем по прошедшему, то уже и этого было бы достаточно для того, чтобы сказать, что эти явления истинны, не беспокоясь о том, существуют ли они вне нас и воспринимают ли их также и другие. Тем не менее совершенно верно, что восприятия или выражения всех субстанций взаимно соответствуют друг другу, так что каждый, внимательно следуя известным основаниям или законам,
