им свои чувства и желания особым образом, так что они могут познавать и любить своего Благодетеля, должны интересовать его бесконечно более остальных вещей, которые могут считаться лишь орудиями духов; так, мы видим, что мудрые люди бесконечно более ценят человека, чем какую-либо другую вещь, как бы ни была она драгоценна. И кажется, наибольшее удовлетворение, которое может иметь душа. вообще уже довольная, состоит в том. чтобы видеть себя любимою другими, хотя по отношению к Богу здесь существует то отличие, что его слава и наше почитание ничего не могут прибавить к Его удовлетворению, так как познание творений есть лишь следствие Его суверенного и совершенного блаженства и не составляет хотя бы части причины последнего. Тем не менее то. что хорошо и совершенно в конечных духах, в превосходной степени находится и в нем, и. подобно тому как мы отнеслись бы с похвалой к царю, который предпочел бы сохранить жизнь скорее человека, чем самого драгоценного и редкого животного, точно так же не должны мы сомневаться в том, что такого же образа мыслей держится и самый просвещенный и справедливый из всех монархов.
36. Действительно, духи суть субстанции наиболее способные к совершенствованию, и их совершенства имеют
ту особенность. что они наименее мешают одно другому, скорее они взаимно способствуют друг другу, ибо лишь самые добродетельные могут быть самыми совершенными друзьями, откуда очевидно следует, что Бог вообще, всегда идущий все к большему совершенству, будет более всего заботиться о духах и даст им не только всем вместе, но и каждому в отдельности наибольшую степень совершенства, какую только допускает всеобщая гармония. Можно даже сказать, что Бог, поскольку он есть Дух, есть начало существовании, иначе, если бы у него не было воли выбрать наилучшее, то не было бы никакого основания для того, чтобы одно возможное имело существование предпочтительно перед другими. Таким образом, то свойство Бога. что он сам есть Дух, предшествует всем суждениям, какие он может иметь относительно своих творений; одни духи созданы по его образу и подобию, они одни, так сказать, из его рода и его дети и наследники, ибо они одни могут свободно служить ему и действовать с сознанием, подражая божественной природе; один дух стоит всего мира, ибо он не только выражает его, но и познает его, и управляется в нем наподобие Бога. Так что можно, пожалуй, думать, что хотя всякая субстанция выражает весь универсум, тем не менее другие субстанции выражают скорее мир, чем Бога, а духи выражают скорее Бога. чем мир. И эта столь благородная природа духов, приближающая их к Богу, насколько это возможно для простых творений, ведет к тому. что Бог извлекает из них бесконечно более славы чем из остальных существ, или, лучше сказать, что другие существа дают духам лишь материал для прославления Бога. Потому то это нравственное свойство Бога, делающее его государем или монархом духов, так сказать, лично касается его совершенно особенным образом. В этом смысле он уподобляется человеку, этим он входит с нами в общение, как государь со своими подданными; и эта сторона таи дорога ему, что счастливое и цветущее состояние его государства, состоящее в величайшем, какое только возможно, блаженстве его обитателей, становится высшим из его законов. Ибо счастие для личности то же, что совершенство для существ вообще. И если первый принцип существования физического мира состоит в решении Бога дать ему наиболее возможное совершенство, то первая цель мира нравственного, или града Божия, составляющего благороднейшую часть универсума, должна заключаться в том, чтобы распространить в нем наиболее блаженства,
сколько окажется возможным. Поэтому не следует сомневаться, что Бог устроил все так, чтобы духи не только могли вечно жить — что непременно совершится, но и сохранили навсегда свое нравственное свойство для того, чтобы царство его не теряло ни одной личности, как мир не теряет и одной субстанции. Следовательно, духи всегда будут сознавать, что они такое, иначе они не подлежали бы награде и наказанию, а ведь это составляет существенный признак государства, особенно совершенного, где ничто не может оставаться в небрежении Наконец, так как Бог в одно и то же время самый справедливый и самый милостивый из монархов и требует только одной доброй воли, лишь бы она была искрення и серьезна, то подданные его не могут и желать лучшего положения, чтобы сделать их совершенно счастливыми. Он хочет лишь, чтобы его любили.
37. Древние философы слишком мало знали эти важные истины. Один Иисус Христос выразил их божественно хорошо и так ясно и просто, что они стали понятны даже самым грубым умам Евангелие его совершенно изменило вид дел человеческих. Он показал нам Царство небесное, или то совершенное Государство духов, которое заслуживает названия Града Божия, его удивительные законы Он открыл нам Он один показал нам, как Бог любит нас и с какою тщательностью Он позаботился обо всем, что нас касается; что, заботясь о птицах. Он не пренебрежет разумными созданиями, которые бесконечно для него дороже; что все волосы на голове нашей сочтены; что скорее небо и земля погибнут, чем слово Божие и чем изменится то. что входит в существо нашего спасения; что Бог более взирает на самую малую из разумных душ, чем на всю машину мира; что мы не должны бояться тех, кто может погубить наше тело. но не в состоянии повредить нашей душе. ибо один Бог может сделать ее счастливой или несчастной, что души праведников находятся в руке Божьей и защищены от всех переворотов во вселенной, ибо ничто, кроме одного Бога, не может на них действовать; что ни один из наших поступков не забывается, что все будет поставлено в счет до праздных слов и до ложки воды, хорошо употребленной; наконец, что все должно происходить к величайшему благу добрых; что праведники будут точно светила и что ни наши чувства, ни дух наш ничего не испытали подобного тому блаженству, которое Бог готовит тем, кто любит его.
