идею ни достаточно верную, ни достаточно достойную ее и что только наша система позволила наконец познать истинное и беспредельное расстояние между самомалейшими произведениями и механизмами (mechanismes) божественной мудрости и самыми значительными шедеврами искусства духа ограниченного, это различие не есть только различие в степени, но различие в самом роде Должно же знать, что машины природы имеют действительно бесконечное число органов, что они так хорошо вооружены и так недоступны для всяких случайностей, что разрушить их невозможно Естественная машина остается машиной и в своих мельчайших частях, и, что еще важнее, она всегда остается той же машиной, какой была, она только изменяет свою форму путем различных изгибов, которые принимает, то расширяется, то стягивается и как бы концентрируется, когда думают, что она утратилась

11 Далее, через посредство души, или формы, существует истинное единство, соответствующее тому, чему дают название «я» в нас самих, это то, что не может иметь места ни в искусственных машинах, ни в простой массе материи, как бы она ни была организована на такую массу можно смотреть только как бы на армию, или стадо, или пруд, полный рыбы, или как бы на часы, составленные из пружин и колес Однако если бы не было действительных субстанциальных единиц, то и в собрании не было бы ничего ни субстанциального, ни реального Это то и побудило Кордемуа оставить Декарта и принять учение об атомах Демокрита, дабы найти действительное единство Но материальные атомы противоречат разуму, не говоря уже о том, что и они сложены из частей, так. как непреодолимая связь одной части с другой (если только ее можно представить или иметь основание предположить) не уничтожает их различия Существуют только атомы-субстанции, т е единицы или реальные единства, абсолютно лишенные частей, составляющие источники деятельностей и первые абсолютные принципы сложения вещей и как бы последние элементы в анализе вещей субстанциальных Их можно было бы назвать метафизическими точками они обладают чем-то жизненным и своего рода представлениями, математические же точки — это их точки зрения для выражения универсума Но когда телесные субстанции стягиваются, то все их органы образуют, на наш взгляд, одну физическую точку. Таким образом, точки физические неделимы только

==276

по видимости; математические точки — точки в строгом смысле, но они только модальности, только точки метафизические, или точки-субстанции (а их образуют формы, или души), суть точки в строгом смысле, и притом реальные, и без них не было бы ничего реального, так как без настоящих единиц не может быть и множества

12 Установив эти вещи, я думал, что вхожу в гавань, но, когда я стал размышлять о связи души с телом, я очутился как бы брошенным в открытое море Ибо я не находил никакого средства ни для объяснения того, каким образов тело может заставить что либо проникать в душу или наоборот, ни того, каким образом одна субстанция может иметь общение с другой сотворенной субстанцией Де карт, насколько это можно видеть из его сочинений, оставил эту часть в стороне; но его ученики, сознавая невразумительность обыкновенного мнения, полагали, что мы ощущаем свойства тел потому, что Бог по случаю движений вещества заставляет родиться в нашей душе идеи, а когда наша душа в свою очередь желает подвинуть тело, они думали, что это Бог его для нее движет. Так как дальнейшая передача движения им также казалась непостижимой, то они думали, что это Бог передает движение от одного тела к другому Это то, что они называют системой окказиональных причин, получившей большую известность благодаря прекрасным рассуждениям автора «О разыскании истины»

13 Должно признать, что путем выявления того, что никоим образом не может быть возможно, постигли, в чем состоит затруднение; но это затруднение, кажется, еще не было устранено объяснением того, что совершается действительно Совершенно справедливо, что, говоря в строго метафизическом смысле, реального влияния одной сотворенной субстанции на другую не существует и что все вещи со всеми их реальностями непрестанно производятся силою Бога, но для решения проблем не достаточно пользоваться общей причиной и прибегать к тому, что называют Deus ex machina Ибо раз это делается без дальнейшего объяснения, которое можно было бы извлечь из области вторичных причин, то это значит в сущности прибегать к чуду В философии должно стремиться к отысканию основания, объясняя, каким образом вещи производятся божественной премудростью сообразно с понятием того, о чем идет речь

14 Когда, таким образом, я был принужден признать невозможным, чтобы душа или какая либо другая действи-

==277

тельная субстанция могла получать что-либо извне, кроме как через всемогущество Божие, я незаметно для себя был приведен к мысли, которая меня удивила, но казалась неизбежной и на самом деле имеет весьма большие преимущества и обладает красотами очень значительными. Эта мысль состоит в том, что Бог изначала сотворил душу, или какое-либо другое действительное единство, Таким образом, что в ней все должно рождаться из ее собственных источников, совершенно спонтанно, но, однако, при полном соответствии с внешними вещами. И так как, таким образом, наши внутренние состояния сознания, т. е. состояния самой души, а не мозга или отдельных частей тела, суть только явления, сопутствующие внешним вещам, или, пожалуй, истинные явления и как бы сны, находящиеся в правильном порядке, то необходимо, чтобы эти внутренние, в самой душе существующие представления возникали в ней в силу ее собственного первоначального устройства, т. е. в силу ее представляющей природы (способной выражать внешнее для нее путем отношения к ее органам), данной ей с ее сотворения и составляющей ее индивидуальный характер. В силу этого всякая из таких субстанций в точности представляет весь универсум каждая по своему и с известной точки зрения, и представления, или выражения внешних вещей, возникают в душе в данный момент в силу ее собственных законов, как будто в особом мире и как будто бы ничего, кроме Бога и ее. не существовало (употребляю способ выражения одной особы, отличающейся большой высотой духа и всеми известной святостью) 7. Вследствие всего этого между всеми такими субстанциями должно существовать полное согласие, а это означает то же самое, что замечалось бы, если бы все они имели между собой общение путем передачи «видов» или «качеств», какие воображает себе ходячая философия 8. Более того, так как организованная масса, в которой находится точка зрения души (и которая выражается последнею более близким образом), в свою очередь является готовой к действию сама собою, следуя законам телесной машины, в тот момент, когда этого хочет душа,— причем одна не нарушает законов другой, и жизненные духи, и кровь производят движения именно тогда, когда последние должны отвечать на аффекты и представления души,— то это взаимное соотношение, наперед установленное в каждой субстанции универсума, и производит то, что мы называем их общением’, единственно в этом и состоит связь

==278

между душою и телом. Сказанное дает также понять, каким образом душа имеет свое местопребывание в теле, непосредственно в нем присутствуя; и это присутствие не может быть большим, так как душа находится в теле, как единство в ряду единиц, составляющем множество.

15. Такая гипотеза вполне возможна. Ибо почему же Бог не был в состоянии изначала дать субстанции такую природу или внутреннюю силу, которая могла бы в надлежащем порядке произвести в ней (словно в духовном или формальном автомате, но таком автомате, который в субстанции, наделенной разумом, является свободным) все то, что в ней возникает, т. е. все те явления или представления, какие она будет иметь, и притом без всякой помощи со стороны какого-либо иного творения? Тем более что природа субстанции необходимо требует и существенным образом в себе заключает развитие (progress) или изменение. без которого она не имела бы никакой способности к действию. И так как эта природа души обладает способностью представления универсума весьма точным образом (хотя и более или менее отчетливым), то такая последовательность представлений, производимых в себе душою, естественно, будет соответствовать последовательности изменений в самом универсуме. Равным образом и тело в свою очередь также является приноровленным к душе в тех случаях, когда на душу смотрят как бы на действующую на тело извне. Это тем более разумно, что тела сотворены только для духов, которые одни способны вступать с Богом в общение и восхвалять его славу. Таким образом, когда увидят возможность принять такую гипотезу согласия, увидят также, что эта гипотеза наиболее разумная и что она дает удивительную идею о гармонии вселенной (1’univers) и совершенстве дел Божиих.

16. В ней заключается то большое преимущество, что вместо того, чтобы говорить, будто мы свободны только по видимости и настолько, насколько это достаточно для практики (как это думали многие очень умные люди), должно сказать скорее, что мы только по видимости действуем принужденно, а по всей строгости метафизических выражений находимся в полнейшей независимости от явления всех других творений. Это проливает также удивительный свет на бессмертие нашей души и всегда одинаковое сохранение нашего индивидуума, собственная природа которого дает ему полный порядок и делает недоступным для всяких внешних случайностей, хотя бы

==279

на первый взгляд и казалось обратное. Никогда другая система не ставила нас с большой очевидностью на столь высокое место. Так как. согласно с ней, всякий дух является как бы своего рода миром, довлеющим себе,. независимым от всякого другого создания, обнимающим бесконечное, выражающим универсум, то он обладает такой же длительностью, существованием и независимостью, как и сам универсум сотворенных вещей. Должно думать, таким образом, что всякий дух должен занимать в ней всегда такое место, чтобы наиболее способствовать совершенству общества всех духов, составляющего их нравственную связь в царстве Божием. Эта гипотеза дает также новое доказательство бытия Божия, поразительно ясное, ибо такое совершенное согласие столь многих субстанций, не имеющих между собой никакого общения, может происходить только от общей причины.

17. Оставляя в стороне все эти преимущества, говорящие в пользу предлагаемой гипотезы, можно сказать, что она представляет собой нечто большее, чем простая гипотеза, так как едва ли возможно объяснить вещи иным понятным образом и так как многие значительные затруднения, до сих пор занимавшие умы, исчезают, по-видимому, сами собой, если достаточно вникнуть в смысл этой гипотезы. Обычный способ выражения здесь полностью сохранен, ибо можно сказать, что на ту субстанцию, состояние которой дает понятное объяснение изменений в других субстанциях (так что можно вообразить, что другие субстанции в этом отношении изначала были к ней приноровлены согласно с порядком постановления Бога),