и беспристрастного судьи в этих вещах. Ты проник во все уголки древних и не пренебрегаешь новыми открытиями, когда они того стоят; ты лучше всех можешь объяснить древних и подвергнуть критике новейших философов. Ты вполне правильно полагаешь, что когда появляются новые взгляды, то, если даже их истина доказана очевиднейшим образом, все-таки не следует по возможности отступать от общепринятых выражений, хотя бы они принадлежали и схоластикам.

Благоденствуй же. украшение отечества, и не прекращай своих блестящих трудов (весьма многие из которых и задуманы, и исполнены с редким талантом), но выпускай их в свет.

==102

СУЩЕСТВУЮТ ДВЕ СЕКТЫ НАТУРАЛИСТОВ…

Существуют две секты натуралистов, которые ныне пользуются известностью и которые ведут свое происхождение от античности: одна из них обновила учение Эпикура, другая по существу повторяет взгляды стоиков. Первые считают, что всякая субстанция, включая душу и даже самого Бога, является телесной, иначе говоря. состоит из материи, или протяженной массы. Отсюда следует, что никакого всемогущего и всеведущего Бога не может быть, ибо каким образом тело могло бы влиять на все, не подвергаясь в свою очередь воздействию всего и не разрушаясь? Это хорошо понял некто Ворстий. когда он отказал своему Богу во всех тех великих качествах, коими обыкновенно наделяют своих богов другие люди. Кое-кто уверовал, что солнце, которое, по свидетельству наших чувств, безусловно, является самым могучим из всех зримых вещей, и есть Бог; но они не знали, что такими же солнцами являются все неподвижные звезды и, следовательно. одно не может все видеть и все сотворить. Всякое тело тяжеловесно и оказывает сильное действие, если оно больших размеров, или слабое, если оно невелико; если же, невзирая на малый вес, оно обладает большой мощью (как, например, порох, употребляемый в артиллерии), то в момент действия оно разрушается. Вот почему тело не может быть Богом. Оттого в былое время Эпикур, а в наши дни Гоббс, утверждая, будто все вещи материальны, ясно показали, что если следовать их взглядам, то никакого провидения не существует.

Секта новоявленных стоиков считает, что бестелесные субстанции существуют, что человеческие души не являются телами, что Бог это душа или, если угодно, высшая мировая сила (puissance), даже, если хотите, причина самой материи, но в то же время существует некая слепая необходимость, которая направляет его действия; поэтому-

==103

де Бог играет в мире такую же роль, как пружина или гиря в часах. Они утверждают, что машинообразная необходимость свойственна вещам, что свое действие вещи оказывают по принуждению, а не по разумному волеизъявлению этого божества, так как, собственно говоря, Бог не обладает ни разумением (entendement), ни волей: это качества, присущие людям; что все вещи. какие только возможны, сменяют друг друга в соответствии со всеми теми многоразличиями, на какие способна материя; что не следует отыскивать конечные причины; что нельзя быть уверенным ни в бессмертии души, ни в будущей жизни; что по отношению к Богу не существует справедливости: он сам своим определением решает, что есть добро и справедливость, и, значит, не нарушает справедливости, делая невинных несчастными. Таким образом, эти господа допускают существование провидения лишь на словах, что же касается практических следствий и правил, как нам следует вести себя в жизни, то тут все сводится к учению эпикурейцев, т. е. к тому, что высшее счастье состоит в покое и довольстве жизнью такой, какова она есть, и другого быть не может, так как бессмысленно противоборствовать вихрю вещей, не удовлетворяясь тем. что является незыблемым. Если бы они знали, что все вещи подчинены строгому порядку ради общего блага и ради частного благосостояния тех, кто умеет пользоваться этим порядком, они не приравнивали бы счастье к простому терпению. Я знаю, их фразы не похожи на те, которые я сейчас привел, но если вникнуть в суть их взглядов, то со сказанным мною можно согласиться. Это по существу взгляды Спинозы, и есть немало людей, которым кажется. что и Декарт придерживался того же мнения. Без сомнения, он навлек на себя немалые подозрения тем, что отказался от поиска целевых причин, утверждая, что нет ни добра, ни справедливости, ни даже истины, кроме той, которую установил абсолютным образом Бог. и, более того, проронив замечание (правда, мимоходом) о том, что любые возможные разновидности материи последовательно сменяют друг друга.

Если обе эти секты — эпикурейцев и стоиков — угрожают благочестию, то секта сторонников Сократа и Платона, которая отчасти, как мне кажется, опирается на Пифагора, напротив, гораздо более согласуется с требованиями благочестия. Достаточно прочесть восхитительный диалог Платона о бессмертии души ‘. чтобы убедиться, что

==104

в нем содержатся мысли, совершенно противоположные взглядам наших новейших стоиков. Перед тем как выпить роковую чашу, Сократ говорит в нем об истинном смысле своей смерти. Он утешает опечаленных друзей, возбуждая в них вместо скорби восхищение своими удивительными умозаключениями, и возникает впечатление, что, прощаясь с этой жизнью, он готовится вступить в другую, чтобы наслаждаться там счастьем, предуготованным для высоких душ. Я верю, говорит он, что. уходя отсюда, я встречу там людей лучших, чем здесь; в крайнем же случае я уверен, что увижу богов. Он высказывает мнение, что целевые причины являются главными в физике и что искать их нужно для объяснения смысла и основания (raison) вещей. Смеясь над Анаксагором, он словно смеется над нашими нынешними физиками. Все, что он говорит по этому поводу, заслуживает внимания.

«Однажды,— говорит он,— я слышал, как кто-то читал книгу Анаксагора, где есть слова о том, что причина (cause) всех вещей — некое разумное существо и оно-то их устроило и украсило. Мне это необыкновенно понравилось, ибо я полагал, что ежели мир есть произведение разума (intelligence), то нее в нем сотворено наиболее совершенным образом, какой только возможен. Поэтому я считал, что тот, кто захотел бы понять, по какой причине вещи возникают и гибнут или же пребывают, должен был бы искать то, что отвечает представлению о совершенстве каждой вещи. Человеку, таким образом, надлежит изучать в себе самом или в какой-либо иной вещи не что иное, как то, что является наилучшим и наиболее совершенным. Ибо тот, кто познал бы наиболее совершенное, легко мог бы судить на этом основании о том, что является несовершенным, так как знание о том и другом одно и то же. Принимая во внимание все это,— продолжает Сократ,— я мечтал найти учителя, который сумел бы растолковать основания вещей, например объяснил бы, какую форму имеет земля — круглую или плоскую — и почему ей лучше быть именно такой, а не другой. И еще мне хотелось бы, чтобы, ответив на вопрос, находится ли земля в центре универсума или нет, он объяснил бы мне, почему именно такое положение является для нее наиболее подходящим. И чтобы он дал мне такие же разъяснения относительно солнца, луны, звезд, а также их движений. И наконец, показав все. что наиболее подходит для каждой вещи. пусть он затем покажет мне, в частности, то, что

==105

является наилучшим вообще. Преисполненный такой надежды, я поскорее взял произведения Анаксагора и пересмотрел их. однако мои ожидания далеко не оправ дались. С удивлением обнаружил я, что он отнюдь не пользуется представлением о высшем направляющем разуме. на который он сослался вначале, что он больше не говорит ни о красе, ни о совершенстве вещей, а вводит какие то малоправдоподобные эфирные вещества. Тем самым он уподобляется тому, кто сначала, например, сказал бы, что Сократ во всем руководствуется разумом, а потом, когда понадобилось бы объяснить конкретно мотивы его поступков, заявил бы, что он-де потому сидит здесь, что его тело состоит из костей, плоти и жил, что кости твердые, однако имеют промежутки или сочленения, а жилы могут натягиваться или расслабляться, что все это придает телу гибкость, и вот, дескать, по этой причине и сидит. Или, желая объяснить причину этой сегодняшней беседы, стал бы ссылаться на воздух, на голосовые связки, органы слуха и тому подобные вещи. совершенно упустив из виду подлинные причины, а именно то, что афиняне сочли для себя выгоднее осудить меня, нежели оправдать, а я предпо чел остаться и сидеть здесь, нежели спастись бегством. Не то, клянусь, эти кости и эти жилы давно нашли бы убежище у беотийцев и мегарцев, если бы я не рассудил, что честнее и благороднее будет для меня принять казнь, которую пожелало назначить мне отечество, чем вести на чужбине жизнь изгнанника и скитальца. Вот почему противно разуму считать за причину эти жилы и кости с их движени ями. Конечно, если кто-нибудь скажет, что без жил и костей я не мог бы осуществить все это. он будет прав. но одно дело — истинная причина, а другое — условие, без которого эта причина не могла бы стать причиною Люди. которые, допустим, заявляют, что круговращение тел — это и есть то, что удерживает землю в том положении. в котором она находится, забывают, что божественная власть располагает куда более изящным способом; эти люди не понимают, что благо и красота — вот что по настоящему скрепляет, образует и поддерживает мир» Вплоть до этого места Платон повторяет слова самого Сократа, но то, что следует далее об идеях или формах. хотя и не менее великолепно, является несколько более трудным для понимания.

==106

ПИСЬМА К ГОББСУ

Именитейший муж!

Когда недавно из письма одного друга, посетившего Англию, к величайшей моей душевной радости, я узнал, что Ты в столь преклонном возрасте благополучно здравству ешь, то не мог не обратиться к Тебе с письмом; и, если это сделано несвоевременно. Ты сможешь наказать меня молчанием, а мне будет достаточно того, что я засвидетельствовал свои чувства.

Твои сочинения, как изданные в отдельности, так и собранные вместе, я прочитал, надеюсь, почти все и почерпнул в них сточько поучительного, сколько в немногих других книгах нашего века. Не в моем обычае льстить, но все, кому довелось ознакомиться с Твоими трудами в области гражданских учений (in civili doctrina), вместе со мной признают, что ничего нельзя прибавить к их замечательной, при такой краткости, убедительности; ничто не может быть более законченным и полезным практически. чем содержащиеся в них определения. Выведенные из них теоремы некоторых затрудняют; есть и такие, кто злоупотребляет ими до сумасбродства, что происходит. как я полагаю, по большей части из непонимания их разумного применения. Таковы, например, общие законы движения: ничто не начинает двигаться, не