ее неустойчивость, ее неспособность к выдержанной и неуклонной борьбе за демократическую революцию и за социализм, тем с большим жаром ораторствует он о партии «социалистов-революционеров», о которой верно было сказано, что ее социализм вовсе не революционен, а ее революционность вовсе не связана с социализмом. Остается только, чтобы сторонники самодержавия назвали себя (как они уже и пробовали не раз) «народной партией», и мы будем иметь полную картину того, как классовые интересы преображаются в политических вывесках.

Вывеска либеральной буржуазии (или программа «Союза освобождения») начинается, как и подобает вывеске, с эффектного вступления: ««Союз освобождения» находит, что тяжелый и внешний и внутренний кризис,

261

РЕВОЛЮЦИОННАЯ БОРЬБА И ЛИБЕРАЛЬНОЕ МАКЛЕРСТВО

переживаемый Россией, в настоящее время настолько обострился, что народ должен взять разрешение этого кризиса в свои руки, вместе с другими общественными группами, выступившими против существующего режима».

Итак, да перейдет власть в руки народа, да здравствует самодержавие народа на место самодержавия царя. Не так ли, господа? Не этого ли требует демократизм?

Нет, это теоретическое самоуслаждение и непонимание реальной политики. Теперь вся власть в руках самодержавной монархии. Против нее стоит народ, т. е. пролетариат и крестьянство, которые уже начали борьбу, ведут ее отчаянно и пожалуй… пожалуй увлекутся этой борьбой до полного свержения врага. Но рядом с «народом» стоят также «другие общественные группы», т. е. «общество», т. е. буржуазия, землевладельцы, капиталисты, профессиональная интеллигенция. Вот и надо поделить власть на три равные части. Одну треть оставить монархии, другую дать буржуазии (верхняя палата, основанная на непрямом и, по возможности, на неравном фактически, не на всеобщем избирательном праве), остальную треть — народу (нижняя палата на базе всеобщего и т. д. избирательного права). Это будет «справедливой» дележкой, при которой обеспечена твердая охрана частной собственности и возможность обратить организованную силу монархии (войско, бюрократию, полицию) против народа, ежели он «увлечется» каким-нибудь «неразумным» требованием из числа тех, что выдвигают «представители крайних партий из одного только теоретического самоуслаждения». Эта справедливая дележка, сводящая революционный народ к безвредному меньшинству, к одной трети, есть «коренное преобразование на началах демократизма», а отнюдь но на началах монархизма и не на началах буржуазных привилегий.

Как осуществить эту дележку? Посредством честного маклерства. Это давно уже пророчески указал г. П. Струве, еще в предисловии к записке Витте, отметив, что умеренные партии всегда выигрывают от обострения борьбы между крайними партиями. Борьба между

262

В. И. ЛЕНИН

самодержавием и революционным народом обостряется. Надо лавировать между тем и другим, опираться на революционный народ (подманивая его «демократизмом») против самодержавия, опираться на монархию против «крайностей» революционного народа. При искусном лавировании непременно получится нечто вроде вышеуказанной дележки, причем за буржуазией-то ее по меньшей мере «треть» обеспечена во всяком случае и безусловно, а распределение долей между народом и самодержавием зависит от исхода их решительной борьбы. На кого надо преимущественно опираться, это зависит от момента — такова суть торгашеской, то-бишь «реальной» политики.

В данный момент еще вся власть в руках самодержавия. Поэтому надо говорить, что власть должен взять в свои руки народ. Поэтому надо называться демократом. Поэтому надо выдвигать требование «немедленного созыва учредительного собрания на началах всеобщего и т. д. избирательного права для выработки русской конституции». Теперь народ не вооружен, раздроблен, не организован, бессилен против самодержавной монархии. Всенародное учред. собрание объединит его и явится крупной силой, которая будет противостоять силе царя. Вот тогда-то, когда будут стоять друг против друга власть царя и сплоченная сила революционного народа, тогда и наступит настоящий праздник для буржуазии, тогда только и можно будет с вернейшей надеждой на успех «согласовать» эти две силы и обеспечить наивыгоднейший результат для имущих классов.

Таков расчет реальных политиков либерализма. Расчет неглупый. В этот расчет вполне сознательно вводится сохранение монархии и допущение всенародного учредительного собрания лишь наряду с монархией. Свержения существующей власти, замены монархии республикой буржуазия не хочет. Поэтому буржуазия российская (по образцу германской буржуазии 1848 года) стоит за «соглашение» народа и престола. Для успеха этой политики соглашения необходимо, чтобы ни та, ни другая из борющихся сторон, ни народ, ни престол, не могли одержать полной победы, чтобы

263

РЕВОЛЮЦИОННАЯ БОРЬБА И ЛИБЕРАЛЬНОЕ МАКЛЕРСТВО

они уравновесили друг друга. Тогда и только тогда буржуазия сможет соединиться с монархией и предписать народу подчинение, заставить народ удовлетвориться одной «третью»… или может быть одной сотой долей власти. Всенародное учредительное собрание будет обладать как раз достаточной силой, чтобы заставить царя дать конституцию, но оно не будет и не должно (с точки зрения интересов буржуазии) обладать большей силой. Оно должно лишь уравновешивать монархию, но не свергать ее, оно должно оставить материальные орудия власти (войско и проч.) в руках монархии.

Освобожденцы смеются над шиповцами, которые хотят царю дать силу власти, народу силу мнения. Но не стоят ли в сущности на позиции шиповцев и сами освобожденцы? Ведь они тоже не хотят дать народу всей власти, ведь они сами стоят за соглашение власти царя с мнением народа!

Мы видим, следовательно, что интересы буржуазии, как класса, совершенно естественно и неизбежно приводят в данный революционный момент к тому, чтобы выставить лозунг всенародного учредительного собрания и отнюдь не выставлять лозунга временного революционного правительства. Первый лозунг есть лозунг или стал лозунгом политики соглашения, торгашества и маклерства. Второй — лозунг революционной борьбы. Первый — лозунг монархической буржуазии, второй — лозунг революционного народа. Первый лозунг обеспечивает всего более возможность сохранить монархию, несмотря на революционный натиск народа. Второй — выдвигает прямой путь к республике. Первый оставляет за царем власть, лишь ограничивая ее мнением народа. Второй есть единственный лозунг, последовательно и безоговорочно ведущий к самодержавию народа в полном смысле этого слова.

Только это коренное различие в постановке политических задач либеральной буржуазией и революционным пролетариатом объясняет нам, кроме отмеченных, целый ряд второстепенных черт «освобожденской» программы. Только с точки зрения этого различия можно понять, напр., необходимость оговорки освобожденцев,

264

В. И. ЛЕНИН

что решения их Союза «могут считаться обязательными лишь постольку, поскольку политические условия остаются неизменными», что допускается «временный и условный элемент» в программе. Эта оговорка (подробно и особенно «вкусно» развиваемая в комментариях г. П. С.) безусловно необходима для партии «соглашения» народа с царизмом. Эта оговорка дает понять яснее ясного, что во имя торгашеской («реальной») политики члены «Союза освобождения» откажутся от очень и очень многих из своих демократических требований. Их программа — не выражение их непреклонных убеждений (таковые не свойственны буржуазии), не указание того, за что обязательно бороться. Нет, их программа — простое запрашивание, заранее считающееся с неизбежной «скидкой с цены», смотря по «твердости» той или другой воюющей стороны. Конституционное демократическая» (читай: конституционно-монархическая) буржуазия сторгуется с царизмом на более дешевой цене, чем ее теперешняя программа, — это не подлежит сомнению, и сознательный пролетариат не должен делать себе на этот счет никаких иллюзий. Отсюда — вражда г. П. С. к разделению программы-минимум и программы-максимум, к «твердым программным решениям вообще». Отсюда уверения г. П. С, что программы «Союза освобождения» (изложенной умышленно не в виде точной формулировки определенных требований, а в виде литературного, приблизительного, описания их) «более чем достаточно для партии, задающейся целями реальной политики». Отсюда — умолчание в программе «демократов»-монархистов о вооружении народа, уклонение от решительной формулировки требования отделения церкви от государства, настаивание на неосуществимости отмены косвенных налогов, замена политического самоопределения угнетенных народностей культурным их самоопределением. Отсюда наивно-откровенное признание связи между демократизмом и интересами капитала, признание необходимости вместо «покровительства отдельным предприятиям и предпринимателям усиленного покровительства развитию производительных сил народа», содействия

265

РЕВОЛЮЦИОННАЯ БОРЬБА И ЛИБЕРАЛЬНОЕ МАКЛЕРСТВО

«расцвету промышленности» и т. д. Отсюда сведение аграрной реформы к чисто бюрократическому «наделению» крестьян землей при обязательной гарантии «вознаграждения» помещикам за имеющие отойти к крестьянам земли, — т. е., другими словами, решительное отстаивание неприкосновенности кабальной и крепостнической «собственности». Все это, повторяем, естественный и неизбежный результат самого положения буржуазии, как класса, в современном обществе. Все это — подтверждение коренного отличия пролетарской политики революционной борьбы от буржуазной политики либерального маклерства.

«Пролетарий» № 3, 9 июня (27 мая) 1905 г. Печатается по тексту газеты «Пролетарий», сверенному с рукописью

266

К ЕВРЕЙСКИМ РАБОЧИМ 116

Издавая на еврейском языке отчет о III съезде РСДРП, редакция Центрального Органа партии находит нужным сказать несколько слов по поводу этого издания.

Условия жизни сознательного пролетариата всего мира направлены к тому, чтобы создать возможно более тесные связи и больше единения в планомерной социал-демократической борьбе рабочих различных национальностей. Великий лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», который впервые раздался больше полувека тому назад, стал теперь лозунгом не только социал-демократических партий различных стран. Этот лозунг все больше воплощается как в объединении тактики международной социал-демократии, так и в создании организационного единства среди пролетариев различных национальностей, борющихся за свободу и социализм под игом одного и того же деспотического государства.

В России рабочие всех национальностей находятся под таким экономическим и политическим гнетом, которого нет ни в одном государстве, в особенности те рабочие, которые не принадлежат к русской национальности. Еврейские рабочие страдают не только от общего экономического и политического гнета, который давит их, как бесправную национальность, но еще от гнета, который лишает их элементарных гражданских прав. Чем тяжелее этот гнет, тем сильнее необходимость

267

К ЕВРЕЙСКИМ РАБОЧИМ

в как можно более тесном единении между пролетариями различных национальностей, потому что без такого единения невозможна победоносная борьба против этого гнета. Чем усерднее разбойничье царское самодержавие старается посеять рознь, недоверие и. вражду среди угнетенных им национальностей, чем отвратительнее его политика, натравливающая темные массы к зверским погромам, — тем больше лежит на нас, социал-демократах, обязанность работать над тем, чтобы все разрозненные социал-демократические партии различных национальностей слились в единую Российскую социал-демократическую рабочую партию.

I съезд нашей партии, состоявшийся весною 1898 года, поставил своей целью создать такое единство. Партия, чтобы уничтожить всякую мысль о ее национальном характере, дала себе наименование не русской, а российской. Организация еврейских рабочих — Бунд — вошла в партию, как автономная часть. К сожалению, с этого момента единство еврейских и нееврейских социал-демократов в одной партии было уничтожено. Среди деятелей Бунда стали распространяться националистические идеи, которые резко противоречат всему мировоззрению социал-демократии. Вместо того, чтобы стремиться к сближению еврейских рабочих с нееврейскими, Бунд начал вступать на путь отрыва первых от последних, выдвигая на своих съездах обособленность евреев, как нации. Вместо того, чтобы продолжать работу I съезда Российской социал-демократической партии в сторону еще более сильного объединения Бунда с партией, Бунд сделал шаг к своему отделению от партии: Бунд сперва выступил из единой заграничной организации РСДРП и основал самостоятельную заграничную организацию, а позже Бунд выступил также из РСДРП, когда