Бернштейна не изменится.
Это была та пора в немецкой с.-д. партии, про которую Меринг писал в своей «Истории» — «Год смуты» («Ein Jahr der Verwirrung»), После «исключительного закона» партия не сразу нашла верный путь, ударившись сначала в анархизм Моста и оппортунизм Хёхберга и К°. «Эти люди, — пишет Маркс про последнего, — в теоретическом отношении нули, а в практическом никуда не годны, хотят социализм (о котором они имеют понятие по университетскому рецепту) и, главным образом, социал-демократическую партию сделать умереннее, а рабочих просветить, или, как они выражаются, привить им «элементы образования», сами имея только путаные полузнания, и, кроме того, они раньше всего ставят себе задачей поднять значение партии в глазах мелкой буржуазии. Все же они представляют из себя ни больше ни меньше, как убогих контрреволюционных болтунов» 115.
«Бешеная» атака Маркса привела к тому, что оппортунисты отступили и… стушевались. В письме от 19 ноября 1879 г. Маркс извещает, что Хёхберга из редакционной комиссии удалили, а от его идей отреклись все влиятельные вожаки партии, Бебель, Либкнехт, Бракке и т. д. 116 Партийный орган с.-д. «Социал-Демократ» 117 стал выходить под редакцией Фольмара, который тогда стоял на революционном крыле партии. Еще год спустя (5 ноября 1880 г.) Маркс рассказывает, что они с Энгельсом постоянно боролись против «жалкого» (miserabel) ведения этого «Социал-Демократа» и боролись часто резко («wobei’s oft scharf hergeht»). Либкнехт был у Маркса в 1880 г. и обещал, что наступит «улучшение» во всех отношениях 118.
238
В. И. ЛЕНИН
Мир был восстановлен, и война не выплыла наружу. Хёхберг отошел, а Бернштейн стал революционным социал-демократом… по крайней мере, до смерти Энгельса в 1895 году.
От 20 июня 1882 г. Энгельс пишет к Зорге, рассказывая об этой борьбе уже как о прошлом: «В общем дела в Германии идут прекрасно. Правда, господа партийные литераторы пытались вызвать в партии реакционный поворот, но с треском провалились. Издевательства, которым всюду подвергаются рабочие социал-демократы, сделали их еще более революционными, чем они были три года тому назад. … Эти господа (партийные литераторы) во что бы то ни стало хотели, ценою кротости, смирения и подлизывания, выклянчить отмены закона против социалистов, так беспардонно лишившего их литературного заработка. С падением этого закона раскол, несомненно, обнаружится, и господа Фиреки и Хёхберги и т. д., образовав из себя правое крыло, отпадут; с ними можно будет от времени до времени вступать в переговоры, пока они наконец совершенно не стушуются. Это мнение было нами высказано сейчас же после введения закона против социалистов, когда Хёхберг и Шрамм напечатали в «Ежегоднике» в высшей степени гнусную оценку партийной деятельности и требовали более благопристойного, воспитанного и элегантного образа действия со стороны партии» 119 («jebildetes» — вместо gebildetes. Энгельс подразумевает берлинский акцент немецких литераторов).
Предсказание бернштейниады 120, сделанное в 1882 году, замечательно подтвердилось в 1898 и следующих годах.
И с тех пор, особенно после смерти Маркса, Энгельс — можно без преувеличения сказать: неустанно — «перегибает палку», искривляемую немецкими оппортунистами.
Конец 1884 года. Осуждаются «мещанские предрассудки» немецких с.-д. депутатов рейхстага, голосовавших за субсидию пароходству («Dampfersubvention» см. в «Истории» Меринга). Энгельс сообщает Зорге, что
239
ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРЕПИСКЕ Ф. А. ЗОРГЕ
ему приходится много переписываться по этому поводу (письмо от 31 декабря 1884 г.) 121.
1885-ый год. Оценивая всю историю с «Dampfersubvention», Энгельс пишет (3 июня), что «дело чуть не дошло до раскола». «Филистерство» депутатов с.-д. было «колоссально». «Мелкобуржуазно-социалистическая фракция неизбежна в такой стране, как Германия», — говорит Энгельс 122.
1887-ой год. Энгельс отвечает Зорге, который писал ему, что партия срамит себя выбором в депутаты людей вроде Фирека (социал-демократ хёхбергского покроя). Ничего не поделаешь, — оправдывается Энгельс, — неоткуда взять рабочей партии хороших депутатов в рейхстаг. «Господам же правого крыла известно, что они терпимы только вследствие закона против социалистов и что в первый же день, в который партия легче вздохнет, они будут из нее выброшены». Да и лучше вообще, «пусть партия стоит выше своих парламентских героев, чем обратно» (3 марта 1887 г.). Либкнехт — примиренец, — жалуется Энгельс, — он все фразами прикрывает разногласия. Но когда дойдет дело до раскола, — в решительную минуту он будет с нами 123.
1889-ый год. Два международных социал-демократических конгресса в Париже 124. Оппортунисты (с французскими поссибилистами 125 во главе их) раскололись с революционными с.-д. Энгельс (ему было тогда 68 лет) бросается в бой, как юноша. Ряд писем (начиная с 12 января до 20 июля 1889 г.) посвящен борьбе с оппортунистами. Достается не только им, но и немцам, Либкнехту, Бебелю и др., за их примиренство.
Поссибилисты продались правительству, — пишет Энгельс 12 января 1889 г. А членов английской «С.-д. федерации» (S.D.F.) он изобличает в союзе с поссибилистами 126. «Беготня и громадная переписка по поводу этого проклятого съезда не оставляют мне времени ни для чего другого» (11 мая 1889 г.). Поссибилисты хлопочут, а наши спят, — сердится Энгельс. Теперь даже Ауэр и Шиппель требуют, чтобы мы шли на конгресс поссибилистов. Но это открыло «наконец» глаза Либкнехту. Энгельс вместе с Бернштейном
240
В. И. ЛЕНИН
пишет памфлеты (подписанные Бернштейном, — Энгельс их называет: «наши памфлеты») против оппортунистов 127.
«За исключением S.D.F., поссибилисты во всей Европе не имеют на своей стороне ни одной из социалистических организаций (8 июня 1889 г.). Им, следовательно, ничего другого не остается, как вернуться нааад к несоциалистическим тред-юнионам» (к сведению наших поклонников широкой рабочей партии, рабочего съезда и т. д.!). «Из Америки к ним прибудет один только делегат от рыцарей труда». Противник тот же, что и в борьбе с бакунистами: «с тою только разницей, что знамя анархистов заменено знаменем поссибилистов; та же продажа своих принципов буржуазии за концессии в розницу, а главное за теплые местечки для вожаков (члены городской думы, биржи труда и т. д.)». Брусе (вождь поссибилистов) и Гайндман (вождь соединившейся с поссибилистами S.D.F.) нападают на «авторитарный марксизм» и хотят составить «ядро нового Интернационала».
«Ты не можешь себе представить, до чего немцы наивны! Мне стоило громадных усилий разъяснить, даже самому Бебелю, в чем собственно тут дело» (8 июня 1889 г.) 128. И когда оба конгресса состоялись, когда революционные с.-д. превзошли числом поссибилистов (объединенных с тред-юнионистами, с S.D.F., с частью австрийцев и т. д.), то Энгельс ликует (17 июля 1889 г.) 129. Его радует, что примиренческие планы и предложения Либкнехта и др. не удались (20 июля 1889). «А нашей сентиментальной примиренческой братии за все ее дружелюбие было поделом получить грубый пинок в самое мягкое место». «Авось, это их вылечит на некоторое время» 130.
… Прав Меринг («Der Sorgesche Briefwechsel»), что Маркс и Энгельс в «хорошем тоне» смыслили мало: «не долго раздумывали, нанося удар, но и не хныкали по поводу каждого ими полученного удара». «Если вы думаете, — писал однажды Энгельс, — что ваши булавочные уколы могут пронзить мою старую, хорошо выдубленную, толстую кожу, — то вы ошибаетесь» 131.
241
ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРЕПИСКЕ Ф. А. ЗОРГЕ
И эту нечувствительность, приобретенную ими, — пишет Меринг о Марксе и Энгельсе, — они предполагали и у других.
1893-ий год. Расправа с «фабианцами» 132, которая сама собою напрашивается… для суждения о бернштейнианцах (недаром ведь Бернштейн «воспитал» свой оппортунизм в Англии на «фабианцах»). «Фабианцы здесь в Лондоне представляют из себя банду карьеристов, имеющих, однако, достаточно здравого смысла, чтобы понять неизбежность социального переворота; но не доверяя эту гигантскую работу одному грубому пролетариату, они соблаговолили встать во главе его. Страх перед революцией — их основной принцип. Они «интеллигенты» par excellence *. Их социализм есть муниципальный социализм: коммуна, а не нация должна, по крайней мере, на первых порах, сделаться собственницей средств производства. Свой же социализм они рисуют крайним, но неизбежным следствием буржуазного либерализма. Отсюда их тактика: не вести решительной борьбы с либералами, как с противниками, а толкать их к социалистическим выводам, т. е. надувать их, «пропитывать либерализм социализмом», не противопоставлять либералам социалистических кандидатов, а подсовывать их либералам, т. е. обманным путем проводить их… Но, что они при этом либо сами будут обмануты, либо надуют социализм, они, конечно, не понимают.
Фабианцы издали, наряду с разной дрянью, и несколько хороших пропагандистских сочинений, и это наилучшее из всего того, что в этой области было сделано англичанами. Но как только они возвращаются к своей специфической тактике: затушевыванию классовой борьбы, так дело плохо. Из-за классовой борьбы они фанатически ненавидят Маркса и всех нас.
Фабианцы насчитывают, конечно, много буржуазных сторонников, а потому они и располагают «большими деньгами»…» 133.
* — по преимуществу. Ред.
242
В. И. ЛЕНИН
КЛАССИЧЕСКАЯ ОЦЕНКА ИНТЕЛЛИГЕНТСКОГО ОППОРТУНИЗМА В СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИИ
1894-й год. Крестьянский вопрос. «На континенте, — пишет Энгельс 10 ноября 1894 г., — по мере того, как движение разрастается, увеличивается и стремление к еще большим успехам, а охота на крестьян, в буквальном смысле этого слова, входит в моду. Сначала французы, устами Лафарга, заявили в Нанте, что не только не наше дело ускорять разорение мелкого крестьянства — для нас об этом позаботится капитализм, — но что нужно прямо-таки защищать крестьянина против фиска, ростовщиков и крупных землевладельцев. Но с этим мы уж согласиться никак не можем, ибо это, во-первых, глупо, а во-вторых — и невозможно. Вслед за этим во Франкфурте выступает Фольмар, который вообще намеревается подкупить крестьян, причем крестьянин, с которым он имеет дело в верхней Баварии, не то, что прирейнский мелкий, задавленный долгами крестьянин, а средний и самостоятельный крупный земледелец, эксплуатирующий батраков и батрачек и торгующий скотом и хлебом. А с этим без отказа от всех принципов согласиться невозможно» 134
1894 год, 4-го декабря: «… Баварцы сделались очень и очень оппортунистичны и превратились чуть ли не в простую народную партию (я говорю о большинстве вождей и о многих новичках, вошедших в партию); в баварском ландтаге они голосовали за бюджет в целом, а особенно Фольмар организовал агитацию среди крестьян с целью привлечь на свою сторону не батраков, а верхнебаварских крупных земледельцев — людей, владеющих от 25-80 акров земли (от 10-30 гектаров), т. е. совершенно не могущих обойтись без наемных рабочих…» 135.
Отсюда мы видим, что на протяжении более чем десяти лет Маркс и Энгельс систематически, неуклонно боролись с оппортунизмом в немецкой с.-д. партии и преследовали интеллигентское филистерство и мещанство в социализме. Это крайне важный факт. Широкая
243
ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРЕПИСКЕ Ф. А. ЗОРГЕ
публика знает, что немецкая социал-демократия считается образцом марксистской политики и тактики пролетариата, но не знает, какую постоянную войну приходилось вести основоположникам марксизма против «правого крыла» (выражение Энгельса) этой партии.
