правые, ну, вроде наших Руане, но Мартов, Мартов-то не ликвидатор! А на деле эффектные фразы Мартова против Ларина, против вползающих реформаторов есть лишь отвод глаз, ибо в своем выводе, в своем
204
В. И. ЛЕНИН
последнем слове, в своем резюме Мартов как раз подкрепляет Ларина. Мартов нисколько не «левее» Ларина, он только дипломатичнее, беспринципнее, чем Ларин, хитрее прячется за пестрыми лоскутками якобы «марксистских» словечек. Вывод Мартова: «вполне достаточно» признать противоречивое сочетание — есть именно то подтверждение ликвидаторства (и либерализма), которое Ларину требуется. Но Ларин хочет этот вывод оправдать, доказать, додумать до конца, сделать принципиальным. И Мартов говорит Ларину, как Фольмар, Ауэр и другие «старые воробьи» оппортунизма говорили молодому оппортунисту Эдуарду Бернштейну: «Милый Ларин… то-бишь: милый Эдя (уменьшительное от Эдуард), ты — осел! Это надо делать, но об этом нельзя говорить». «Милый Ларин, для нас с вами «вполне достаточно» ликвидаторской практики, «вполне достаточно» либерального признания противоречивости старого режима с конституционализмом, но — ради бога — не идите дальше, не «углубляйте», не ищите принципиальной ясности и цельности, не стройте оценки «текущего момента», ибо это нас с вами разоблачает. Будем делать, но не будем говорить».
Мартов учит Ларина быть оппортунистом.
Нельзя сидеть между двух стульев, говорит Ларин Мартову, требуя принципиального объяснения и оправдания дорогого им обоим ликвидаторства.
— Ну, какой же вы после этого оппортунист, отвечает Мартов, если вы не умеете сидеть между двух стульев? Какой же вы после этого оппортунист, если вы добиваетесь точного, прямого и ясного принципиального оправдания практики? Настоящий оппортунист должен именно сидеть между двух стульев, должен именно защищать «тактику-процесс» (вспомните Мартынова и Кричевского эпохи 1901 года), должен плыть по течению, заметая следы, обходя всякую принципиальность. Умеет же теперь Бернштейн (после уроков Фольмара, Ауэра и т. д.) быть ревизионистом, не предлагая никаких изменений правоверной Эрфуртской profession de foi 92. И мы с вами должны уметь быть ликвидаторами, не предлагая никаких изменений
205
О СОЦИАЛЬНОЙ СТРУКТУРЕ ВЛАСТИ
правоверного формального ответа (1908 года) на «проклятые вопросы» текущего момента 93. Чтобы быть настоящим оппортунистом, дорогой и милый Ларин, надо на деле, в своей практике, в характере своей работы вползать, а на словах, перед публикой, в речах, в печати не только не искать теорий, оправдывающих вползание, а, напротив, погромче кричать против вползающих, поусерднее божиться и клясться, что мы не вползающие.
Ларин замолчал. В глубине души он не мог, вероятно, не признать, что Мартов дипломат более искусный, оппортунист более тонкий.
Еще с одной стороны следует подойти к заключительной формуле Мартова: «вполне достаточно» признать противоречивость сочетания старого режима с конституционализмом. Сравните эту формулу с знаменитой формулой В. Левицкого: «Не гегемония, а классовая партия» («Наша Заря» № 7). В этой формуле Левицкий (- Ларин «Нашей Зари») только прямее, откровеннее, принципиальнее выразил то, что запутал, затушевал, задрапировал вычурными словами Потресов, подчищая и переделывая свою статью против гегемонии под влиянием ультиматумов Плеханова.
Формула Мартова и формула Левицкого — две стороны одной медали. Разъяснение этого обстоятельства для Мартова, который делает вид, что не понимает связи идеи гегемонии с вопросом о ликвидаторстве, составит предмет следующей статьи.
P. S. Настоящая статья была уже сдана в набор, когда мы получили № 2 «Дела Жизни» с окончанием статьи Ю. Ларина: «Направо — и кругом». Реформизм, в котором Л. Мартов, «разумеется, не подозревает» Ю. Ларина, с прежней ясностью излагается Лариным в новом ликвидаторском журнале. Ограничимся пока приведением сути реформистской программы:
«Состояние растерянности и неопределенности, когда люди просто не знают, него ждать от завтрашнего дня, какие задачи
206
В. И. ЛЕНИН
себе поставить, — вот что означает неопределенно-выжидательное настроение, смутные надежды не то на повторение революции, не то на «там видно будет». Очередной задачей является не бесплодное ожидание у моря погоды, а проникновение широких кругов руководящей идеей о том, что в наступившем новом историческом периоде русской жизни рабочий класс должен организоваться не «для революции», не «в ожидании революции», а просто-таки для твердой и планомерной защиты своих особых интересов во всех областях жизни; для собирания и обучения своих сил этой разносторонней и сложной деятельностью; для воспитания и накопления таким путем социалистического сознания вообще; для уменья ориентироваться (разбираться) — и постоять за себя! — в сложных взаимоотношениях общественных классов России при предстоящем, после экономически-неизбежного самоисчерпания феодальной реакции, конституционном ее обновлении — в частности» (стр. 18).
Эта тирада точно выражает весь дух и весь смысл ларинской «программы» и всех ликвидаторских писаний «Нашей Зари», «Возрождения», «Дела Жизни» и проч., вплоть до разобранного нами «вполне достаточно» Л. Мартова. Эта тирада — чистейший и полнейший реформизм. Мы не можем теперь остановиться на этой тираде; мы не можем здесь разбирать ее так подробно, как она того заслуживает. Ограничимся поэтому кратким замечанием. Левые кадеты, беспартийные социалисты, мелкобуржуазные демократы (вроде «энесов» 94) и реформисты из числа людей, желающих быть марксистами, проповедуют рабочим программу: собирайте свои силы, воспитывайтесь, обучайтесь, защищайте свои интересы просто-таки, чтобы постоять за себя при предстоящем конституционном обновлении. Подобная программа столь же урезывает, суживает, кастрирует политические задачи рабочего класса в 1908- 1911 гг., как «экономисты» кастрировали эти задачи в 1896-1901 гг. Старые «экономисты», обманывая себя, и других, любили ссылаться на Бельгию (преобладание реформизма у бельгийцев недавно выяснили превосходные работы де-Мана и Брукера; к этим работам мы вернемся); но-во-экономисты, т. е. ликвидаторы, любят ссылаться на мирное получение конституции Австрией в 1867 году. И старые «экономисты» и наши ликвидаторы выбирают такие примеры, случаи, эпи-
207
О СОЦИАЛЬНОЙ СТРУКТУРЕ ВЛАСТИ
зоды из истории рабочего движения и демократии в Европе, когда рабочие бывали в силу тех или иных причин слабы, бессознательны, зависимы от буржуазии, — и подобные примеры выставляют как образец для России. И «экономисты», и ликвидаторы — проводники буржуазного влияния на пролетариат.
Подпись: В. Ильин Печатается по тексту журнала «Мысль»
208
ПОЛЕМИЧЕСКИЕ ЗАМЕТКИ
В № 2 «Нашей Зари» г. Б. Богданов в статье: «Итоги ремесленного съезда» формулирует свои выводы следующим образом:
«Стремление порвать со старым подпольем и войти в полосу действительно открытой общественной и политической деятельности — вот то новое, что характеризует и новейшую полосу нашего рабочего движения» (с. 73). «В момент обострения общественной жизни, накануне дополнительных выборов в Москве, общих выборов в IV Гос. думу, особенно остро чувствуется отсутствие влияния политически-организованной части пролетариата. Вся работа, за последние годы проделанная организованными рабочими, идет по пути возрождения этой самостоятельной политической силы. И сознательно или невольно — но все участники этого движения становятся агентами возрождающейся партии пролетариата. И задача организованной его части не столько форсировать это движение, не столько преждевременно оформлять его и фиксировать, сколько действовать в направлении развития этого движения, придавать ему возможно больший размах, вовлекая в него возможно более широкие массы и энергично порывая с бездельем подполья, с его одурманивающей обстановкой» (с. 74-75).
До сих пор подобные вопли об «одурманивающей» обстановке и подобные истерические крики и призывы «порвать» с ней мы встречали только в газетах типа «Нового Времени» да разве еще в писаниях озлобленных ренегатов либерализма вроде г. Струве и К°. До сих пор сколько-нибудь порядочная, честная политическая пресса считала за правило: не нападать с известных подмостков на то, чего нельзя защищать на тех же
209
ПОЛЕМИЧЕСКИЕ ЗАМЕТКИ
подмостках. Компания ликвидаторов, к которой принадлежат гг. Б. Богданов, Левицкий, Потресов и т. д., вот уже второй год успешно «преодолевает» этот устарелый демократический предрассудок, систематически избирая для своих призывов «энергично порвать» и т. д. именно такие и только такие подмостки, на которых ликвидаторам обеспечена по данному вопросу монополия. Нам остается только регистрировать эту «забронированную» войну с «одурманивающей обстановкой» и выставлять воителей — к позорному столбу.
Гг. Б. Богдановы, Левицкие, Потресовы совершают подтасовку, когда указывают на стремление рабочих выступать открыто и делают свой вывод о стремлении рабочих порвать с «одурманивающей обстановкой». Подтасовка рассчитана на то, что рассказать факты, известные этим гг. Б. Богдановым и свидетельствующие о негодовании выступающих открыто на разных съездах рабочих против предлагающих «порвать» интеллигентов, мы, противники ликвидаторства, не можем. Рабочие в начале 1911 года так же энергично стремятся — к великой чести их будь сказано — к открытой политической деятельности, как стремились они к ней, например, в начале 1905 года, но ни тогда, ни теперь рабочие против «одурманивающей обстановки» не восставали, «порвать» с ней не хотели и не хотят. О стремлении «энергично порвать» правильно будет говорить лишь как о стремлении ренегатствующих интеллигентов.
В самом деле, пусть читатель вдумается хорошенько в следующий факт. Группа литераторов усиленно говорит — особенно с января 1910 года — о «стремлении порвать со старым» и «войти в полосу действительно открытой политической деятельности». Эта группа выпустила за указанное только время свыше 20-ти номеров своих журналов («Наша Заря», «Возрождение», «Жизнь», «Дело Жизни»), не говоря об отдельных книгах, брошюрах и статьях в журналах и газетах, не имеющих специфически ликвидаторского характера. Спрашивается, как же это могло случиться, что литераторы, столь энергично работавшие на публицистическом поприще и столь убежденно говорящие о необходимости
210
В. И. ЛЕНИН
«энергично порвать со старым» и «войти в полосу действительно открытой политической деятельности», до сих пор сами, в составе своей группы, не решились, не имели смелости «энергично порвать» со «старым» и «войти в полосу действительно открытой политической деятельности», с программой, платформой, тактикой, «энергично разрывающими» с «одурманивающей обстановкой»??
Что это за комедия? Что это за лицемерие? Говорить о «возрождении политической силы», громить при этом «одурманивающую обстановку», требовать разрыва со старым, проповедовать «действительно открытую политическую деятельность» — и в то же время никакой программой, никакой платформой, никакой тактикой, никакой организацией этого старого не заменять! Отчего у наших, желающих быть марксистами, легалистов нет даже такой политической честности, как у гг. Пешехоновых и прочих публицистов «Русского Богатства» 95, которые еще гораздо раньше (с 1905- 1906 г.) заговорили на тему об одурманивающей обстановке и о необходимости «войти в полосу действительно открытой политической деятельности» и которые делали так, как говорили, действительно «энергично порывали со старым», действительно выступали с «открытой» программой, платформой, тактикой, организацией?
Честность в политике есть результат силы, лицемерие — результат слабости. Гг. Пешехоновы и К° сильны среди народников и потому выступают действительно «открыто». Гг. Б. Богдановы, Левицкие, Потресовы и К° слабы среди марксистов, встречают на каждом шагу отпор со стороны сознательных рабочих, и потому они лицемерят, прячутся, не смеют выступить открыто с программой и тактикой «действительно открытой политической деятельности».
Гг. Пешехоновы и К° настолько сильны среди народников, что они везут свой товар под своим собственным флагом. Гг. Б. Богдановы, Левицкие,
