России программа РСДРП ставит партии ближайшую цель: «свержение самодержавия царя и замену его демократической республикой». Специальные отделы программы, посвященные вопросам государственного управления, финансам, рабочему законодательству, аграрному вопросу, дают точный и определенный руководящий материал для всей разносторонней работы любого пропагандиста
363
ОБ ИЗБИРАТЕЛЬНОЙ КАМПАНИИ И ИЗБИРАТЕЛЬНОЙ ПЛАТФОРМЕ
и агитатора, для конкретизации нашей избирательной платформы при выступлениях перед той или иной аудиторией, по тому или иному поводу, с той или иной темой. Тактика РСДРП эпохи 1908-1911 годов определена декабрьскими резолюциями 1908 года. Подтвержденные январским пленумом 1910 года, проверенные опытом всего «столыпинского» периода, эти резолюции дают точную оценку момента и вытекающих из него задач. Старое самодержавие по-прежнему остается главным врагом, по-прежнему повторяется неизбежность революционного кризиса, к которому снова идет Россия. Но обстановка уже не старая, самодержавие сделало «шаг по пути превращения в буржуазную монархию», оно пытается укрепить поместное землевладение крепостников новой, буржуазной аграрной политикой; оно налаживает союзы крепостников и буржуазии в черно-желтой Думе; оно использует широкое контрреволюционное (= «веховское») настроение в либеральной буржуазии. Капитализм сделал несколько шагов вперед, классовые противоречия обострились, раскол между демократическими элементами и «веховским» либерализмом кадетов стал яснее, деятельность социал-демократии охватывает новые области (Дума и «легальные возможности»), давая возможность, вопреки контрреволюции, расширять сферу действия пропаганды и агитации даже при сильном «разгроме» нелегальных организаций. Старые революционные задачи, старые, испытанные методы революционной массовой борьбы — вот что отстаивает наша партия в эпоху распада и развала, когда приходится зачастую «начинать с начала», приходится не только по-старому, но и по-новому, новыми приемами, в измененной обстановке вести подготовительную работуг собирая силы к эпохе новых битв.
Номера 6, 7 и 8 «Нашей Зари» посвящены, главным образом, избирательной кампании и избирательной платформе. Сущность взглядов ликвидаторов прикрывается, в статьях на эту тему, необыкновенным количеством непомерно пухлых, вымученных, высокопарных фраз о «боевой мобилизации пролетариата», о «широкой и открытой мобилизации масс», о «массовых политических организациях самодеятельных рабочих», о «самоуправляющихся коллективах», «самосознательных рабочих» и т. д., и т. п. Юрий Чацкий договорился даже до того, что платформу надо не только «продумать», но и «прочувствовать»… Фразы эти, приводящие, наверное, в восторг гимназистов и гимназисток, оглушают читателя и «напускают туману», в котором нетрудно уже провезти контрабанду.
Вот, например, г. Юрий Чацкий воспевает значение платформы и важность единой платформы. «Крупнейшее значение, — пишет он, — мы придаем санкции (платформы) думской с.-д. фракции, при том, однако, непременном условии, что последняя не пойдет по линии наименьшего сопротивления, санкционировав платформу, навязанную ей заграничными кружками».
Так и напечатано. И это не черносотенный орган, натравляющий на «жида» и на эмигранта, а «социал-демократический»! Как низко должны были пасть эти господа, чтобы, вместо разъяснения принципиальной
365
ИЗ ЛАГЕРЯ СТОЛЫПИНСКОЙ «РАБОЧЕЙ» ПАРТИИ
разницы их платформы и платформы «заграничных кружков», кричать против заграницы!
Юрий Чацкий так неловок при этом, что выбалтывает, от имени какого кружка ведет он свою ликвидаторскую линию: «элементом возможной централизации, — пишет он, — является группа с.-д. (??) работников, тесно связанных с открытым рабочим движением (через «Нашу Зарю», а?) и приобретающих все большую устойчивость»… (и все больший либеральный облик)… «мы имеем в виду в особенности Петербург»…
Прямо бы надо говорить, господа! Недостойно и неумно играть в прятки: «элементом централизации», попросту центром (ликвидаторства) вы считаете — и законно — группку сотрудников петербургской «Нашей Зари». Шила в мешке не утаишь.
Л. Мартов пытается утаить шило, пересказывая легальные положения с.-д. программы как основы избирательной платформы. Он говорит при этом хорошие слова, что не надо ни от чего «отказываться», ничего «урезывать». Это на стр. 48 № 7-8. А на стр. 54-ой, в заключительном абзаце статьи, читаем:
«Вся избирательная кампания должна нами (? «Нашей Зарей» и «Делом Жизни», очевидно) вестись под знаменем (sic! ) борьбы пролетариата за свободу своего политического самоопределения, борьбы за право иметь свою классовую партию и свободно развивать свою деятельность, за участие в политической жизни в качестве самостоятельной организованной силы. Этому принципу должны быть подчинены как содержание избирательной агитации, так и методы избирательной тактики и организационной предвыборной работы».
Великолепное изложение либеральной рабочей платформы! Рабочий социал-демократ «ведет кампанию под знаменем» борьбы за свободу всего народа, за демократическую республику. Рабочий либерал борется «за право иметь свою классовую (в брентановском, социал-либеральном смысле) партию». Подчинять такому принципу, это и значит изменять делу демократии. И либеральные буржуа и ловкие дельцы правительства только
* — так! Ред.
366
В. И. ЛЕНИН
того и хотят, чтобы рабочие боролись за свободу «своего политического самоопределения», а не за свободу всей страны — Мартов дал пересказ формулы Левицкого: «не гегемония, а классовая партия»! Мартов дал лозунг чистейшего «неоэкономизма». «Экономисты» говорили: рабочим экономическая, либералам политическая борьба. «Неоэкономисты», ликвидаторы, говорят: все содержание избирательной агитации подчинить принципу; борьба рабочих за право иметь свою классовую партию.
Сознает ли Мартов смысл своих слов? Сознает ли он, что они означают отречение пролетариата от революции: «господа либералы, в 1905 году мы против вас поднимали на революцию массы вообще, крестьян в частности, мы боролись за свободу народа вопреки либеральным потугам остановить дело при полусвободе; отныне мы не будем «увлекаться» и будем бороться за свободу своей классовой партии». Ничего иного «веховские», контрреволюционные либералы (ср. писания Изгоева в особенности) и не требуют от рабочих. Права рабочих иметь свою классовую партию либералы не отрицают. Они отрицают «право» пролетариата, единственного до конца революционного класса, поднимать низы на борьбу вопреки либералам и даже против либералов.
Посулив не «отказываться» и «не урезывать», Мартов именно так урезал с.-д. платформу, чтобы она вполне удовлетворяла Ларина, Потресова, Прокоповича, Изгоева.
Посмотрите, как Мартов критикует тактическую резолюцию партии (декабря 1908 года). «Неудачная формула», — говорит он о «шаге цо пути превращения в буржуазную монархию», — ибо «в ней исчезает реальность сделанного назад шага к разделу власти между носителями абсолютизма и землевладельческим дворянством», «в ней отсутствует момент решительного столкновения классов» — очевидно, буржуа либералов с крепостниками! О том, что либеральные буржуа в 1905-1907 годах убоялись «решительного столкновения» с феодалами, предпочитая «решительно столкнуться» с рабочими и крестьянами, Мартов забывает
367
ИЗ ЛАГЕРЯ СТОЛЫПИНСКОЙ «РАБОЧЕЙ» ПАРТИИ
(как забывают об этом либералы, обвиняющие рабочих в «эксцессах»). Мартов видит «шаг назад» самодержавия к крепостникам (в резолюции партии точно указан этот шаг: «сохранить за крепостниками их власть и их доходы»). Но Мартов не видит «шага назад», сделанного либеральными буржуа от демократии к «порядку», к монархии, к сближению с помещиками. Мартов не видит связи «шага по пути» к буржуазной монархии с контрреволюционностью, с веховством либеральной буржуазии. Не видит потому, что он сам «веховец — среди марксистов». По-либеральному мечтая о «решительном столкновении» либеральных буржуа с крепостниками, он выбрасывает за борт историческую реальность революционного столкновения рабочих и крестьян с крепостниками, несмотря на колебания либералов, несмотря даже на переход их в партию порядка.
Итог и здесь все тот же: резолюцию партии Мартов отвергает с точки зрения либеральной рабочей политики, не противопоставляя, к сожалению, никакой своей тактической резолюции (хотя необходимость базировать тактику на оценке «исторического смысла третьеиюньского периода» Мартов вынужден признать!).
Вполне понятно поэтому, что Мартов пишет: «… стремлением рабочей партии должно быть… побудить имущие классы сделать тот или иной шаг в сторону демократизации законодательства и расширения конституционных гарантий…». Всякий либерал считает вполне законным стремление рабочих «побудить имущие классы» к тем или иным шагам — условие либерала: чтобы рабочие не смели побуждать неимущих к «шагам», не нравящимся либералам. Вся политика английских либералов, так глубоко развративших английских рабочих, сводится к тому, чтобы предоставлять рабочим «побуждать имущие классы» и не позволять рабочим отвоевывать себе гегемонию в общенародном движении.
Вполне понятна также ненависть Чацкого, Мартова, Дана к «левоблокистской» тактике. Под ней они понимают не «левый блок» на выборах, а общую тактику, установленную Лондонским съездом: вырывать
368
В. И. ЛЕНИН
крестьян (и мелких буржуа вообще) из-под влияния кадетов; заставлять народнические группы делать выбор между к.-д. и с.-д. Отказ от этой тактики есть отречение от демократии: не видеть этого теперь, после «столыпинского периода», после подвигов «столыпинского либерализма к.-д.» (лондонский лозунг Милюкова: «оппозиция его величества»! 142), после «Вех» могут только столыпинские социал-демократы.
Не нужно делать себе иллюзий: избирательных платформ у нас две, — это факт. От него нельзя отговориться фразой, сетованиями, пожеланиями. Одна — изложенная выше, основанная на решениях партии. Другая — потресовско-ларинская, развитая и дополненная Левицким, Юрием Чацким и К° и подмалеванная Мартовым. Эта последняя, якобы социал-демократическая, платформа есть на деле платформа либеральной рабочей политики.
Кто не понял разницы, непримиримой разницы этих двух платформ рабочей политики, тот не может сознательно вести избирательную кампанию. Того ждут на каждом шагу разочарования, «недоразумения», комические или трагические ошибки.
Полемика Витте и Гучкова усердно подхвачена и «Речью» и «Русскими Ведомостями» в целях выборной агитации. Характер полемики виден ясно из следующей тирады «Речи»:
«Как часто гг. октябристы под предводительством Гучкова, в угоду начальству, оказывались коллегами единомышленников г. Дурново! Как часто, обращенные взорами к начальству, они оказывались спиной к общественному мнению!».
Это говорится по поводу того, что Витте в октябре — ноябре 1905 г. совещался о составлении министерства с гг. Урусовым, Трубецким, Гучковым, М. Стаховичем, причем последние трое решительно не соглашались на кандидатуру Дурново в министры внутренних дел.
Упрекая октябристов, гг. кадеты обнаруживают, однако, удивительную забывчивость по отношению к своему собственному прошлому. «Октябристы оказывались коллегами единомышленников Дурново». Это справедливо. И это доказывает, несомненно, что о демократизме октябристов смешно было бы говорить. Но октябристы не претендуют на демократизм. А кадеты называют себя «конституционными демократами». Но разве эти «демократы», например, в лице Урусова, который защищал кандидатуру Дурново на совещаниях с Витте, не оказывались «коллегами единомышленников Дурново»? Разве в обеих первых Думах кадеты, как партия, не оказывались «обращенными взорами к начальству и спиной к общественному мнению»?
370
В. И. ЛЕНИН
Нельзя же забывать или извращать общеизвестные факты. Припомните историю с местными земельными комитетами в I Думе. Кадеты были против именно «в угоду начальству». Кадеты по этому (одному из важнейших для эпохи I Думы политических вопросов) несомненно «обращали взоры к начальству» и «оказывались спиной к общественному мнению». Ибо трудовики и рабочие депутаты, представлявшие 9/10 населения России, были тогда за местные земельные комитеты. Десятки раз по другим вопросам наблюдалось такое же соотношение партий и в I и во II Думах.
Трудно представить себе, как могли бы кадеты оспорить эти факты. Неужели можно утверждать, что они не расходились с трудовиками и рабочими депутатами в обеих первых Думах, что они не оказывались при этом рука об руку с Гейденами, октябристами и начальством? Что трудовики и рабочие депутаты не представляли громадное большинство
