наиболее злободневный материал к истории образования Российской социал-демократической рабочей фракции в Думе
В «заключении» сделана попытка подведения некоторых общих итогов по вопросу о борьбе течений в современном рабочем движении.
345
ПРЕДИСЛОВИЕ К СБОРНИКУ «МАРКСИЗМ И ЛИКВИДАТОРСТВО»
Позволяем себе надеяться, что наш сборник облегчит рабочим нахождение и изучение данных по спорным вопросам. Разумеется, мы не могли привести очень многого и очень важного. С другой стороны, в сборнике статей разных авторов за целый ряд лет неизбежны повторения. Есть, конечно, и индивидуальные оттенки между авторами. Но все их статьи в целом являются лишь комментарием (толкованием), применением оформленных марксистских решений, признание которых отличает, между прочим, сознательных организованных рабочих-марксистов от ликвидаторов рабочей партии и от людей, отпадающих от нее. Уяснение и проверка этих решений, облегчение необходимых, может быть, с течением времени исправления и дополнения их — такова одна из наших главных целей.
В прошлую пятницу «Путь Правды» (№ 18) поместил статью «Г-н Струве об «оздоровлении власти»» *, знакомя своих читателей с оценкой политического положения России одним из наиболее откровенных и последовательных контрреволюционных либералов.
На другой день газета «Речь» поместила громадный, «принципиальный» фельетон г. Милюкова «против» г-на Струве по поводу той же самой статьи его об оздоровлении власти. На споре этих двух либералов полезно остановиться, ибо, во-первых, спор касается важнейших вопросов русской политики, а во-вторых, спор вскрывает два политических типа буржуазных деятелей. И это такие типы, которые надолго, на десятилетия, будут иметь существенное политическое значение в России, которые имеют подобное же значение во всех капиталистических странах. Пролетариат в своих интересах должен знать эти типы.
Г-н Струве вполне высказал за последние годы свою точку зрения особенно ясно в книге «Вехи» 120. Это — точка зрения контрреволюционного либерала, сторонника религии (и философского идеализма, как вернейшего и «ученейшего» пути к ней), противника демократии. Это — ясная, отчетливая точка зрения, имеющая не личное, а классовое значение, ибо на деле вся масса октябристской и кадетской буржуазии в России
Суть дела — поворот и октябристской и кадетской буржуазии вправо, прочь от демократии. Суть дела в том, что эта буржуазия больше боится народа, чем реакции. Суть дела в том, что не случайность, а классовая борьба буржуазии с пролетариатом вызвала этот поворот. Суть дела в том, что Струве, а за ним Маклаков только откровеннее других кадетов сказали правду про свой класс, про свою партию.
Эта правда колола глаза тем дипломатам кадетской партии (во главе их г. Милюкову), которые считают необходимым заигрывать с демократией, полагая, что роль этой демократии не совсем сыграна и что буржуазии придется, пожалуй, жить и действовать в порядках, создаваемых не только Пуришкевичами, а — неровен час — в порядках, создаваемых демократией, «чернью», «улицей», рабочими.
Ведя ту же линию, что г. Струве и г. Маклаков, г. Милюков хочет прикрывать ее, прихорашиваться перед публикой, надувать демократию и вести ее на поводу. Поэтому г. Милюков делает вид, что спорит с «Вехами», что спорит со Струве, что опровергает Маклакова, тогда как на деле он лишь учит Струве и Маклакова похитрее прятать свои мысли.
Гвоздь длинного фельетона г. Милюкова против Струве — обвинение Струве в «безысходной путанице».
Сердито и сильно — не правда ли?
В чем же путаница? В том, что Струве «оптимистически» верит в оздоровление власти, сам, однако, говоря, что власть не выносит уроков из «потрясений» и делает их этим неизбежными. Исход, по г. Струве, либо «смута», либо оздоровление власти. К первому же исходу Струве не хочет ни «действенно стремиться» ни даже «желать» его.
Действительно, путаница есть у Струве, но вполне и целиком также у Милюкова. Ибо партия к.-д., — ее же вождь Милюков, — то же самое не может ни «желать» первого исхода ни «действенно стремиться к нему».
Не слова доказывают это (глупы те, кто в политике судит о людях и о партиях по словам их), а дела, т. е. вся история партии к.-д. с 1905 по 1914 год, без малого целое десятилетие.
К.-д. партия более боится встать на сторону рабочих (в вопросах программы-минимум, разумеется), чем зависеть от Пуришкевичей.
Это относится ко всей партии, ко всей буржуазии кадетской и октябристской, и Милюков просто смешон, когда из этого пытается сделать упрек против одного Струве.
Во всех странах опыт истории показывает нам колебания желающей прогресса буржуазии между тем, встать ли на сторону рабочих или зависеть от Пуришкевичей. Во всех странах — и чем цивилизованнее, чем свободнее страна, тем сильнее — наблюдаются два типа политиков буржуазии. Один тип откровенно тянет к религии, к Пуришкевичам, к прямой борьбе с демократией и старается последовательно-теоретически обосновать это тяготение. Другой тип специализируется на прикрытии именно этого самого тяготения заигрыванием с демократией.
Дипломатичные Милюковы есть везде, и рабочим необходимо уметь сразу отличать «лисий хвост».
Разговоры левонародников о «трудовом» крестьянстве представляют из себя такой вопиющий обман и развращение социалистического сознания рабочих, что необходимо еще и еще раз останавливаться на разборе этого обмана.
Чем больше щеголяют наши левонародники пустыми общими фразами и сладенькими речами, тем важнее противопоставлять им точные данные о крестьянском хозяйстве.
Ничего так не боится левонародник, как точных данных о крестьянской буржуазии и крестьянском пролетариате.
Возьмем данные последней земско-статистической работы о подмосковных крестьянах 121. Сельское хозяйство здесь приняло, сравнительно, в очень сильной степени торговый характер, благодаря чрезвычайно большому развитию садоводства и огородничества. Тем нагляднее пример более развитой в отношении господства рынка местности показывает нам основные черты всякого крестьянского хозяйства при господстве капитализма.
Первый район подмосковного крестьянского хозяйства (мы берем один первый район, потому что статистики, к сожалению, не дали общих итогов) охватывает более 2-х тысяч крестьянских хозяйств. Число это достаточно велико для изучения типичных отношений между пролетариатом и буржуазией среди «трудового» крестьянства.
Интересно, что капиталистическое земледелие складывается здесь, на обыденной земле, при чрезвычайно мелких размерах хозяйства. У 2336 крестьянских хозяйств 4253 десятины надельной земли — менее 2-х десятин в среднем на хозяйство. Прибавляя 1761 десятину арендованной земли и вычитая 625 десятин сданных в аренду земель, получается 5389 десятин — более двух десятин на хозяйство. И тем не менее две трети крестьян имеют наемных рабочих!
Чем выше уровень земледельческой техники, чем интенсивнее хозяйство, чем сильнее влияние рынка, тем чаще встречается крупное производство на мелких участках земли. Это постоянно забывают буржуазные профессора и наши левонародники, восхищаясь мелкими (по количеству земли) хозяйствами и затушевывая капиталистический характер современных мелких хозяйств с наймом рабочих.
Посмотрим на торговый оборот с надельной землей. Из цифр аренды и сдачи земель видно, что этот торговый оборот очень значителен. Около половины арендуемой земли относится к надельной земле. Всего сдается в аренду 625 десятин надельной земли, а арендуется 845 десятин. Ясно, что старое надельное землевладение, по всему своему характеру связанное с крепостничеством и средневековьем, становится помехой современному торговому и капиталистическому обороту. Капитализм ломает старое надельное землевладение. Хозяйство приспособляется не к казенному наделу, а требует свободного торгового оборота с землей, свободной аренды и сдачи ее, соответствующих требованиям рынка, требованиям буржуазного экономического уклада.
Возьмем крестьянский пролетариат. Сюда надо отнести прежде всего 405 дворов (из 2336) безземельных и имеющих до половины десятины земли под хозяйством. У этих 405 дворов 437 десятин надельной земли. Но это — беднота, почти все безлошадные. Хозяйничать они не в силах. И вот они сдают в аренду 372 десятины — большую часть своей земли, а сами превращаются в наемных рабочих: из 405 дворов 376 дворов
«отпускают» либо сельских рабочих, либо промышленных, отрывающихся от земледелия.
Возьмем самую богатую крестьянскую буржуазию. 526 дворов имеют в хозяйстве свыше 3-х десятин земли: это уже капиталистическое земледелие при садовом и огородном хозяйстве. Из 526 хозяев 509 нанимают рабочих. На 1706 семейных рабочих у них приходится 1248 наемных (годовых и сроковых), не считая еще поденщиков (51 тысяча поденных рабочих дней).
Земли у них 1540 десятин — менее 3-х десятин надела на двор. Но они сдают всего 42 десятины, а арендуют 1102 десятины, из них 512 десятин надельной земли! «Собирая» таким образом землю, эти «трудовые» крестьяне, имеющие по три семейных рабочих на хозяйство, превращаются в типичных буржуа: в среднем по 2 с половиной наемных рабочих на хозяйство и почти сотня наемных поденных рабочих дней. Купля-продажа продуктов земли ведет к развитию купли-продажи самой земли (аренда и сдача), а затем, и к купле-продаже рабочей силы.
Вдумайтесь теперь в утверждение левонародников, будто отмена частной собственности на землю есть «изъятие земли» из торгового оборота! Это — чистейшая мещанская сказка. На деле как раз наоборот: такая отмена усилила бы в громадных размерах вовлечение земли в торговый оборот. Освободились бы капиталы, затрачиваемые ныне на покупку земли, отпали бы крепостнические и бюрократические (чиновничьи) помехи свободной передаче земли из рук в руки, — развился бы еще сильнее капитализм, т. е. сдача земли пролетариатом, «собирание» земли буржуазией.
Меру, полезную с точки зрения борьбы против крепостников, левонародники выдают за «социализм», тогда как на деле это — буржуазная мера. И у крестьянских пролетариев и у крестьянских буржуа есть общие интересы, против помещиков, это бесспорно. Это знает всякий рабочий-марксист, но затемнять сознание классовой противоположности между пролетариатом и буржуазией посредством болтовни о «трудовом»
352
В. И. ЛЕНИН
крестьянстве, значит переходить на сторону буржуазии, значит идти на сторону врагов социализма.
Подмосковное хозяйство показывает нам — точно под увеличительным стеклом — то, что происходит в более слабой и менее легко установимой форме везде в России. Везде уже исключением становится крестьянин, который не нанимается или не нанимает («работника») сам. Каждый день приносит, даже в захолустье, все большее развитие торговли, все большее обострение пропасти между пролетариями (наемными рабочими) и хозяйчиками, мелкими буржуа, крестьянами.
Задача пролетария городского — развивать ясное сознание этой классовой противоположности, которая прикрыта в деревне особенностями земледелия и отстатками крепостничества. Задача буржуазии, за которой по неразумию плетутся и мелкобуржуазные левонародники, затруднять сознание этой классовой противоположности посредством пустых, бессодержательных и глубоко-лживых фраз о «трудовом» крестьянстве.
ЗАБОТА ЛИБЕРАЛОВ
За последнее время, в связи с думскими речами В. Маклакова и его газетными выступлениями в пользу «нового» плана объединить тактику кадетов и октябристов, немало говорили об оживлении либерализма. Земский банкет в Москве тоже усиливал эти толки.
Стоит отметить, что в особенности подчеркивали при этом утрату далее самым умеренным и тяготеющим к октябризму либералом В. Маклаковым «веры в возможность найти выход из тупика без революционных взрывов и катастроф». Буквально так писал в главном органе либералов «Речи» г. Шингарев, который вместе с г. Милюковым как будто бы «слева» критиковал «правых» кадетов, В. Маклакова и П. Струве.
Но споры кадетов между собою —
