главных, если не самым главным, проявлением буржуазного влияния на пролетариат и буржуазного развращения пролетариев. Именно поэтому вождь оппортунистов, Эдуард Бернштейн, и получил такую (печальную) всемирную знаменитость.
И будто бы Эдуард Бернштейн снова вернулся к марксизму? Известие должно было показаться странным для всех, кто хоть сколько-нибудь знаком с немецкой социал-демократической литературой: главный орган оппортунистов «Социалистический Ежемесячник» (на немецком языке) продолжает выходить, продолжает по-прежнему проповедовать чисто буржуазные взгляды, которые по сути дела сводятся к полной измене социализму. Бернштейн продолжает быть виднейшим сотрудником этого журнала. В чем же дело?
Дело в том, что Бернштейн прочел реферат в Будапеште, и, по изложению местной газеты, в этом реферате он будто бы отрекся от ревизионизма.
Австриец Ф. А. оказался очень доверчивым и неразумно-торопливым, когда поспешил объявить всему
181
ПОСПЕШИШЬ — ЛЮДЕЙ НАСМЕШИШЬ
миру о новой перемене взглядов Бернштейна. А ликвидатор В. Левицкий, один из виднейших оппортунистических сотрудников оппортунистического журнала «Наша Заря» (этот журнал меньшевиком Плехановым был объявлен русским «Социалистическим Ежемесячником»), оказался вдесятеро более неразумным, написав только со слов Ф. А. в «Северной Рабочей Газете» (от 3 апреля, № 46) целый громадный фельетон под звонким заглавием: «От ревизионизма к марксизму».
Г-н Левицкий не дождался даже появления доклада Бернштейна в печати. Поспешишь — людей насмешишь.
Эд. Бернштейн, услыхавши о том, какая «слава» пошла по всему миру про его будапештский реферат, написал 11 апреля (нового стиля) письмо в брюссельскую социал-демократическую газету «Народ» 89 и в этом письме заявил прямо: «сообщение «Борьбы» совершенно не верно, ничего нового я в Будапеште не говорил, ни в чем от взглядов «Предпосылок социализма» (главный оппортунистический труд Бернштейна) не отступил, а отчет будапештской газеты о моем реферате просто спутал мои слова с замечаниями составителя отчета!!»
Весь шум оказался обыкновенной газетной уткой.
Вскрылась при этом только печальная слабость некоторых австрийских (да и одних ли австрийских?) социал-демократов прикрывать оппортунизм и объявлять его исчезнувшим.
Усердный не по разуму г. Левицкий прямо-таки разбивал себе лоб. Он писал в «Северной Рабочей Газете»: «После поворота (?) родоначальника (?) ревизионизма Бернштейна к марксизму ревизионизм внутри германской социал-демократии окончательно (!!?)убит».
Тут что ни слово, то — перл. Поворота не было. Бернштейн не родоначальник. Ревизионизм не убит.
«… В России, — пишет усердный г. Левицкий, — ревизионизм перестал быть теоретической модой даже среди левонародников, которые одно время не прочь были опереться в борьбе с марксизмом на это учение. Внутри самой русской социал-демократии он не имел никакого влияния, несмотря на попытки отдельных писателей пересадить его на русскую почву…»
182
В. И. ЛЕНИН
Опять, что ни слово, то неправда. Левонародники и сейчас по всем важнейшим вопросам «опираются» на ревизионистские «учения»; это видно из каждой книжки «Русского Богатства» и «Заветов», из каждого номера «Стойкой Мысли». Затушевывать оппортунизм левонародников — вредно.
В русской социал-демократии ревизионизм с самого начала массового рабочего и массового социал-демократического движения, 1895-1896 гг., имел влияние. Неужели г. Левицкий не слыхал о многолетней борьбе последовательных марксистов и сторонников старой «Искры» с «экономистами»? Неужели он не слыхал о партийных резолюциях и многочисленных статьях той эпохи, утверждавших, доказывавших и разъяснявших, что «экономизм» есть русская форма ревизионизма, оппортунизма? Неужели г. Левицкий забыл о г. А. Мартынове, сегодняшнем видном ликвидаторе, вчерашнем видном «экономисте»?
Г-н Левицкий отрекается от ревизионизма, чтобы прикрыть свой ревизионизм. Напомним ему хотя бы только следующие четыре вещи: 1) не заявлял ли меньшевик Плеханов в печати в 1909-1910 гг., что меньшевики набрали себе целый ряд оппортунистических элементов? 2) не доказывал ли тот же Плеханов оппортунистический характер ликвидаторского лозунга: «борьба за легальность»? 3) не доказывали ли несколько меньшевиков-антиликвидаторов связь ликвидаторства с «экономизмом»? 4) не является ли оппортунизмом отрицание Кольцовым «двух китов» (из трех) с точки зрения пригодности их для агитации?
Даже эти четыре факта — а их можно бы привести сорок четыре — говорят ясно о том, что «экономизм» 1895-1902 годов, «меньшевизм» 1903-1908 годов, ликвидаторство 1908-1914 годов есть не что иное, как русская форма или разновидность оппортунизма и ревизионизма.
Вопросы современного рабочего движения во многих отношениях являются больными вопросами — в особенности для представителей вчерашнего дня (т. е. только что исторически миновавшего этапа) этого движения. Сюда прежде всего относятся вопросы о так называемой фракционности, расколе и т. д. Нередко от интеллигентских участников рабочего движения можно слышать возбужденные, нервные, почти истерические просьбы не касаться этих больных вопросов. Для тех, кто пережил долгие годы борьбы разных течений среди марксистов, например, с 1900-1901 годов, естественно могут быть излишними повторениями многие рассуждения на тему этих больных вопросов.
Но участников 14-летней борьбы среди марксистов (а тем более 18-19-летней, если считать с первых симптомов появления «экономизма») в настоящее время не так уже много. Громадное большинство рабочих, заполняющих в наши дни ряды марксистов, старой борьбы либо не помнят, либо не знают вовсе. Для этого громадного большинства (как показывает, между прочим, и анкета нашего журнала 90) больные вопросы представляют особенно большой интерес. И мы намерены остановиться на этих вопросах, поднимаемых как бы заново (а для молодого поколения рабочих действительно заново) «нефракционным рабочим журналом» Троцкого «Борьба».
186
В. И. ЛЕНИН
I. О «ФРАКЦИОННОСТИ»
Троцкий называет свой новый журнал «нефракционным». Это слово он ставит на первое место в объявлениях, это подчеркивает на все лады в редакционных статьях как самой «Борьбы», так и ликвидаторской «Северной Рабочей Газеты», где до выхода «Борьбы» появилась о ней статья Троцкого.
Что же это такое: «нефракционность»?
«Рабочий журнал» Троцкого есть журнал Троцкого для рабочих, ибо ни рабочего почина, ни связи с рабочими организациями в журнале нет и следа. Желая быть популярным, Троцкий в своем журнале для рабочих поясняет читателям слова «территория», «фактор» и т. п.
Очень хорошо. Отчего бы не пояснить для рабочих и слово: «нефракционность»? Неужели оно более понятно, чем слова территория и фактор?
Нет. Дело не в этом. Дело в том, что ярлычком «нефракционность» вводят в обман молодое поколение рабочих худшие представители худших остатков фракционности. На разъяснении этого стоит остановиться.
Фракционность есть главная отличительная черта социал-демократической партии одной определенной исторической эпохи. Какой именно? С 1903 по 1911 год.
Чтобы пояснить наиболее наглядно, в чем была сущность фракционности, надо вспомнить конкретные условия хотя бы 1906-1907 годов. Партия тогда была едина, не было раскола, но была фракционность, т. е. на деле существовало в единой партии две фракции, две фактически отдельные организации. Рабочие организации внизу были едины, но по каждому серьезному вопросу две фракции вырабатывали две тактики; защитники их спорили между собой в единых рабочих организациях (например, при обсуждении лозунга: думское — или кадетское — министерство в 1906 году или при выборах на Лондонский съезд в 1907 году), и вопросы решались по большинству: одна фракция оказалась побежденной на едином Стокгольмском съезде (1906), другая на едином Лондонском (1907) 91.
187
О НАРУШЕНИИ ЕДИНСТВА. ПРИКРЫВАЕМОМ КРИКАМИ О ЕДИНСТВЕ
Это — общеизвестные факты из истории организованного марксизма в России.
Достаточно припомнить эти общеизвестные факты, чтобы увидать вопиющую неправду, которую распространяет Троцкий.
С 1912 года, уже более двух лет, нет в России фракционности среди организованных марксистов, нет споров о тактике в единых организациях, на единых конференциях и съездах. Есть полная разорванность между партией, формально заявившей в январе 1912 года о том, что ликвидаторы не принадлежат к ней, и ликвидаторами. Троцкий называет нередко это положение дела «расколом», и о таком наименовании мы будем говорить ниже особо. Но остается несомненным фактом, что слово: «фракционность» расходится с истиной.
Это слово, как мы уже сказали, есть повторение, некритическое, неразумное, бессмысленное повторение того, что было верно вчера, т. е. в эпоху уже миновавшую. И когда Троцкий говорит нам о «хаосе фракционной борьбы» (см. № 1, стр. 5, 6 и многие другие), то сразу ясно становится, какое именно отжившее прошлое говорит устами его.
Посмотрите на теперешнее положение дела с точки зрения молодого русского рабочего, каких теперь 9/10 среди организованных марксистов России. Он видит перед собой три массовых проявления разных взглядов или течений в рабочем движении: «правдистов» вокруг газеты с тиражом в 40 000 экземпляров, «ликвидаторов» (15 000 экземпляров) и левонародников (10 000 экземпляров). Данные о тираже поясняют читателю массовый характер известной проповеди.
Спрашивается, при чем же тут «хаос»? Троцкий любит звонкие и пустые фразы — это известно, но словечко «хаос» есть не только фраза, а кроме того есть перенесение (вернее, тщетная попытка перенесения) на русскую почву современной эпохи заграничных отношений вчерашней эпохи. Вот в чем суть дела.
Никакого «хаоса» нет в борьбе марксистов с народниками. Этого, надо надеяться, далее Троцкий не решится утверждать. Борьба марксистов с народниками
188
В. И. ЛЕНИН
идет свыше 30 лет, с самого рождения марксизма. Причина этой борьбы — коренное расхождение интересов и точки зрения двух разных классов, пролетариата и крестьянства. «Хаос», если где и есть, то только в головах чудаков, не понимающих этого.
Что же остается? «Хаос» борьбы марксистов с ликвидаторами? И опять-таки это неправда, ибо нельзя назвать хаосом борьбу с течением, которое признано всей партией за течение и осуждено с 1908 года. А кто не беззаботен насчет истории марксизма в России, тот знает, что ликвидаторство неразрывно и теснейшим образом даже в смысле состава вождей и участников связано с «меньшевизмом» (1903-1908) и «экономизмом» (1894-1903). Значит, и тут перед нами почти двадцатилетняя история. Относиться к истории собственной партии, как к «хаосу», значит иметь непростительную пустоту в голове.
Но посмотрите на теперешнее положение с точки зрения Парижа или Вены. Сразу все переменится. Кроме «правдистов» и «ликвидаторов» есть еще не менее пяти русских «фракций», т. е. отдельных групп, желающих причислять себя к одной и той же социал-демократической партии: группа Троцкого, две группы «Вперед», «большевики-партийцы» и «меньшевики-партийцы» 92. В Париже и в Вене (беру для примера два особенно крупных центра) это всем марксистам прекрасно известно.
И тут Троцкий в известном смысле прав: это действительно фракционность, это поистине хаос!
«Фракционность», т. е. номинальное единство (на словах все одной партии) и реальная раздробленность (на деле все группы самостоятельны и вступают друг с другом в переговоры и соглашения, как суверенные державы).
«Хаос», т. е. отсутствие (1) объективных допускающих проверку данных о связи этих фракций с рабочим движением в России и (2) отсутствие материала для суждения о подлинной идейной и политической физиономии этих фракций. Возьмите период полных двух лет — 1912и 1913. Как известно, это — годы оживле-
189
О НАРУШЕНИИ ЕДИНСТВА. ПРИКРЫВАЕМОМ КРИКАМИ О ЕДИНСТВЕ
ния и подъема рабочего движения, когда всякое сколько-нибудь похожее на массовое (а в политике только массовое и считается) течение или направление не могло не сказаться на выборах в IV Думу, на стачечном движении, на
