имеют. Никогда
340
В. И. ЛЕНИН
пролетарская партия не признает их, как уже было сказано в нашем заявлении Всероссийскому съезду. Ибо всякие манифестации, раз они мирные, суть только агитация, и запретить агитацию или навязать единство агитации нельзя.
Формально резолюция еще слабее. Чтобы запрещать или предписывать, надо быть властью в государстве. Станьте ей, господа теперешние вожди Совета, — мы за это, хотя вы наши противники, — и тогда вы будете вправе запрещать или предписывать. Пока у вас нет власти общегосударственной, пока вы терпите над собой власть 10-ти министров из буржуазии, — вы запутались в своей собственной слабости и нерешительности.
Фразами о «ясно выраженной воле» и т. п. отделываться нельзя: воля, если она государственная, должна быть выражена как закон, установленный властью; иначе слово «воля» пустое сотрясение воздуха пустым звуком. А как только вы подумали бы, господа, о законе, вы не могли бы не вспомнить, что конституция свободных республик не может запрещать мирных манифестаций и каких угодно массовых выступлений любой партии, любой группе.
Противоречивость позиции породила полную странность революционных идей, — идей о борьбе с контрреволюцией, — государственных (конституционных) идей, — вообще юридических идей. Когда дикая брань против нашей партии отпала, ничего, ровно ничего не осталось!
После дикой брани против нашей инициативы манифестации — назначение манифестации… неделей позже.
«Правда» № 81, 27 (14) июня 1917 г. Печатается по тексту газеты «Правда»
341
УКРАИНА
Крах политики нового, коалиционного, Временного правительства вырисовывается все более и более рельефно. Изданный украинской Центральной радой 121 и принятый 11 июня 1917 года Всеукраинским войсковым съездом «универсальный акт» об устроении Украины представляет собой прямое разоблачение этой политики и документальное свидетельство ее краха.
«Не отделяясь от всей России, не разрываясь с российским государством, — гласит этот акт, — пусть украинский народ на своей земле имеет право сам распоряжаться своей жизнью… Все законы, которыми должен устанавливаться порядок здесь, на Украине, имеет право издавать только наше украинское собрание; те же законы, которыми будет устанавливаться порядок на протяжении всего Российского государства, должны издаваться всероссийским парламентом».
Это совершенно ясные слова. С полнейшей точностью заявлено в них, что в данное время украинский народ отделяться от России не хочет. Он требует автономии, ничуть не отрицая необходимости и верховной власти «всероссийского парламента». Ни один демократ, не говоря уже о социалисте, не решится отрицать полнейшей законности украинских требований. Ни один демократ не может также отрицать права Украины на свободное отделение от России: именно безоговорочное признание этого права одно лишь и дает возможность агитировать за вольный союз украинцев и великороссов, за добровольное соединение в одно государство двух народов. Именно безоговорочное признание этого права одно
342
В. И. ЛЕНИН
лишь в состоянии разорвать на деле, бесповоротно, до конца, с проклятым царистским прошлым, которое все сделало для взаимоотчуждения народов, столь близких и по языку, и по месту жительства, и по характеру, и по истории. Проклятый царизм превращал великороссов в палачей украинского народа, всячески вскармливал в нем ненависть к тем, кто запрещал даже украинским детям говорить и учиться на родном языке.
Революционная демократия России, если она хочет быть действительно революционной, действительно демократией, должна порвать с этим прошлым, должна вернуть себе, рабочим и крестьянам России, братское доверие рабочих и крестьян Украины. Этого нельзя сделать без полного признания прав Украины, в том числе права на свободное отделение.
Мы не сторонники мелких государств. Мы за теснейший союз рабочих всех стран против капиталистов и «своих» и всех вообще стран. Но именно для того, чтобы этот союз был добровольным, русский рабочий, не доверяя ни в чем и ни на минуту ни буржуазии русской, ни буржуазии украинской, стоит сейчас за право отделения украинцев, не навязывая им своей дружбы, а завоевывая ее отношением как к равному, как к союзнику и брату в борьбе за социализм.
* * *
Газета озлобленных, полуобезумевших от бешенства, буржуазных контрреволюционеров «Речь» дико обрушивается на украинцев, на их «самовольное» решение. «Поступок украинцев» будто бы «есть прямое преступление против закона, которое вызывает против себя немедленное применение суровых законных кар». Прибавлять что-либо к этому выпаду озверелых буржуазных контрреволюционеров нечего. Долой контрреволюционеров буржуазии! Да здравствует свободный союз вольных крестьян и рабочих вольной Украины с рабочими и крестьянами революционной России!
«Когда придет настоящий Кавеньяк, мы будем бороться вместе с вами, в одних рядах», — писала в № 80 по нашему адресу «Рабочая Газета», орган той самой меньшевистской партии, член которой, министр Церетели, договорился в своей печально-знаменитой речи до угрозы разоружения петроградских рабочих.
Приведенное изречение «Рабочей Газеты» особенно рельефно вскрывает основные ошибки обеих правящих партий в России, и меньшевистской и эсеровской, и потому заслуживает внимания. Вы не вовремя или не в надлежащем месте ищете Кавеньяка — таков смысл рассуждений министерского органа.
Вспомним классовую роль Кавеньяка. В феврале 1848 г. монархия была свергнута во Франции. Буржуазные республиканцы у власти. Они так же, как наши кадеты, хотят «порядка», называя этим восстановление и упрочение монархических орудий угнетения масс: полиции, постоянной армии, привилегированного чиновничества. Они так же, как наши кадеты, хотят положить конец революции, ненавидя революционный пролетариат, с его еще очень неясными тогда «социальными» (т. е. социалистическими) стремлениями. Они так же, как наши кадеты, относились с беспощадной враждебностью к политике перенесения французской революции на всю Европу, к политике превращения ее в мировую пролетарскую революцию. Они так же, как наши кадеты, использовали искусно мелкобуржуазный
344
В. И. ЛЕНИН
«социализм» Луи Блана, взяв его в министры, превратив его из вождя социалистических рабочих, каким он хотел быть, в придаток, в прихвостень буржуазии.
Таковы были классовые интересы, позиция и политика господствующего класса.
Другой основной общественной силой была мелкая буржуазия, колеблющаяся, запуганная красным призраком, поддававшаяся крикам против «анархистов». В своих стремлениях мечтательно и фразисто-«социалистическая», охотно называвшая себя «социалистической демократией» (даже термин именно этот принимают теперь эсеры вместе с меньшевиками!), мелкая буржуазия боялась довериться руководству революционного пролетариата, не понимая, что эта боязнь осуждает ее на доверие к буржуазии. Ибо в обществе ожесточенной классовой борьбы между буржуазией и пролетариатом, особенно при неизбежном обострении этой борьбы революцией, не может быть «средней» линии. А вся суть классовой позиции и стремлений мелкой буржуазии состоит в том, чтобы хотеть невозможного, стремиться к невозможному, т. е. как раз к такой «средней линии».
Третьей решающей классовой силой был пролетариат, который стремился не к «примирению» с буржуазией, а к победе над ней, к безбоязненному развитию революции вперед и притом в международном масштабе.
Вот какова была объективная историческая почва, породившая Кавеньяка. Колебания мелкой буржуазии «отстранили» ее от роли активного деятеля, и, воспользовавшись ее боязнью довериться пролетариям, французский кадет, генерал Кавеньяк, пошел на разоружение парижских рабочих, на массовый расстрел их.
Революция кончилась этим историческим расстрелом; мелкая буржуазия, численно преобладавшая, была и оставалась политически бессильным хвостом буржуазии, и через три года во Франции была опять восстановлена цезаристская монархия в особенно гнусной форме.
Историческая речь Церетели 11-го июня, явно внушенная кадетскими Кавеньяками (может быть, прямо
345
ИЗ КАКОГО КЛАССОВОГО ИСТОЧНИКА ПРИХОДЯТ КАВЕНЬЯКИ?
внушенная буржуазными министрами, может быть, косвенно подсказанная буржуазной прессой и буржуазным общественным мнением, это различие не важно), эта историческая речь потому и замечательна, потому и является исторической, что Церетели с неподражаемой наивностью выболтал «секретную болезнь» всей мелкой буржуазии, и эсеровской и меньшевистской. Эта «секретная болезнь» состоит, во-1-х, в полной неспособности к самостоятельной политике; во-2-х, в боязни довериться революционному пролетариату и поддержать его самостоятельную политику беззаветно; в-3-х, в неизбежно вытекающем отсюда скатывании к подчинению кадетам или буржуазии вообще (т. е. к подчинению Кавенъякам).
Вот в чем суть. Не Церетели или Чернов лично и даже не Керенский призван играть роль Кавеньяка — на это найдутся иные люди, которые скажут в надлежащий момент русским Луи Бланам: «отстранитесь», — но Церетели и Черновы являются вождями такой мелкобуржуазной политики, которая делает возможным и необходимым появление Кавеньяков.
«Когда придет настоящий Кавеньяк, мы будем с вами» — прекрасное обещание, великолепное намерение! Жаль только, что оно обнаруживает типичное для сентиментальной или боязливой мелкой буржуазии непонимание классовой борьбы. Ибо Кавеньяк не случайность, «приход» его не единичный момент. Кавеньяк — представитель класса (контрреволюционной буржуазии), проводник его политики. А именно этот класс, именно эту политику вы сейчас уже поддерживаете, господа эсеры и меньшевики! Этому классу и его политике вы даете, имея заведомое большинство в данную минуту в стране, преобладание в правительстве, т. е. превосходную базу для работы.
В самом деле. На Всероссийском крестьянском съезде почти сплошь царили эсеры. На Всероссийском съезде рабочих и солдатских депутатов большинство огромное за блоком эсеров и меньшевиков. То же на выборах в районные думы Петрограда. Факт налицо: эсеры и меньшевики сейчас правящая партия. И эта
346
В. И. ЛЕНИН
правящая партия добровольно отдает власть (большинство в правительстве) партии Кавеньяков!!
Было бы болото, а черти найдутся. Была бы шаткая, колеблющаяся, боящаяся развития революции мелкая буржуазия, — появление Кавеньяков обеспечено.
В России много теперь такого, что отличает нашу революцию от французской революции 1848 года: империалистская война, соседство более передовых (а не более отсталых, как у Франции тогда) стран, аграрное и национальное движение. Но все это может изменить лишь форму выступления Кавеньяков, момент, внешние поводы и т. п. Суть дела все это изменить не может, ибо суть заключается в взаимоотношении классов.
На словах и Луи Блан был, как небо от земли, далек от Кавеньяка. Обещаний «бороться в одних рядах» вместе с революционными рабочими против буржуазных контрреволюционеров и Луи Блан давал бесчисленное множество. И в то же время ни один историк-марксист, ни один социалист не посмеет усомниться в том, что именно слабость, шаткость, доверчивость к буржуазии со стороны Луи Бланов родили Кавеньяка, дали ему успех.
Исключительно от стойкости и бдительности, от силы революционных рабочих России зависит то, победа или поражение ждет русских Кавеньяков, неизбежно порождаемых контрреволюционностью русской буржуазии, с кадетами во главе, и шаткостью, боязливостью, колебаниями мелкобуржуазных партий эсеров и меньшевиков.
Вот до чего договорился сегодня передовик «Новой Жизни» господин Стан. Вольский:
«… Отрицая права больших народов на порабощение малых народностей, социализм никогда не рекомендовал противоположного образа действий: порабощения малыми народностями больших народов. А ведь именно к такому насилию над волей всероссийской демократии, к отрицанию совместной революционно-демократической работы, к подмене классовой борьбы национальной враждой и сводится если не программа, то во всяком случае тактика Украинской рады…».
Вот до чего доходят колебания мелкобуржуазных болтунов «Новой Жизни» — до прямого черносотенства! Ведь только Меньшиковы вчера и Катковы позавчера могли называть «порабощением» русского народа украинцами желание последних иметь свой сейм, своих министров, свое войско, свои финансы и прочее!
