для того чтобы провести в жизнь задачи, которые мы ставим теперь, задачи, которыми мы поддерживаем свою политику, начатую еще в апреле. Тогда мы отложили намеченные нами цели на некоторое время, тогда мы сделали сознательно и открыто ряд уступок.

Здесь поднимался вопрос о том, в какой именно точке пути мы находимся. Сейчас вся Европа определенно видит, что над нашей революцией уже не производится никакого опыта, и у них, у цивилизованных народов, изменилось к нам отношение. Они поняли, что в этом смысле мы делаем новое огромное дело, что в этом деле нам особенно трудно потому, что почти все время мы стояли совершенно одинокими и совершенно забытыми всем международным пролетариатом. В этом смысле на нашу долю легло много серьезных ошибок, которых мы совершенно и не скрываем. Конечно, мы должны были стремиться к объединению всего населения, не производить никакой розни. Если мы не сделали этого до сих пор, то мы должны когда-нибудь начать это делать. Мы уже произвели слияние со многими организациями. Теперь должно быть проведено слияние между рабочей кооперацией и советскими организациями. С апреля месяца текущего года мы приступили к организации, чтобы начать действовать путем опыта, чтобы приложить к жизни то накопление общественных политических сил, которые у нас есть. Мы приступили к организации снабжения и распределения предметов между всем населением. Проверяя каждый свой шаг, мы приступили к этой организации, что особенно было трудно провести в нашей отсталой в хозяйственном отношении стране. Соглашение с кооперацией мы начали с апреля месяца, и декрет, который был издан, о полном слиянии и организации снабжения и распределения, стоит на той же самой почве. Мы знаем, что трения, на которые

346
В. И. ЛЕНИН

указывалось в речи предыдущего оратора, когда он ссылался на Петербург, существуют почти всюду. Мы знаем, что эти трения совершенно неизбежны, потому что наступает тот момент, когда встречаются и сливаются два совершенно различных аппарата, но тем не менее мы также знаем, что это неизбежно и что через это мы должны пройти. Точно так же и вы должны понять, что так долго встречающееся сопротивление со стороны рабочей кооперации, в конце концов, вызвало к себе недоверие, и недоверие вполне законное, со стороны Советской власти.

Вы говорите: мы хотим независимости. Вполне естественно, что всякий, кто выдвигает такой лозунг, может вызвать недоверие. Если жаловаться на трения и желать от них избавиться, то прежде всего нужно распрощаться с идеей независимости, потому что всякий, кто стоит на этой точке зрения, уже является противником Советской власти в то время, когда все стремятся к более и более тесному слиянию. Как только у рабочей кооперации произойдет слияние, совершенно ясное, честное и открытое, с Советской властью, эти трения начнут исчезать. Я очень хорошо знаю, что когда две группы соединяются в одну, то первое время в работе происходят некоторые шероховатости, но, тем не менее, с течением времени, когда привлеченная группа заслужит доверие привлекающей, все эти трения постепенно исчезнут. Между тем, если эти две группы останутся разделенными, возможны постоянные междуведомственные трения. Я не понимаю одного, при чем здесь независимость? Ведь все мы стоим на той точке зрения, что все общество как в смысле снабжения, так и в смысле распределения должно представлять собой один общий кооператив. Все мы стоим на той точке зрения, что кооперация есть одно из социалистических завоеваний. В этом состоит великая трудность социалистических завоеваний. В этом состоит трудность и задача победы. Капитализм умышленно разъединял слои населения. Это разъединение должно исчезнуть окончательно и бесповоротно, и все общество должно превратиться в единый кооператив трудящихся. Ни о какой

347
РЕЧЬ НА III СЪЕЗДЕ РАБОЧЕЙ КООПЕРАЦИИ

независимости отдельных групп не может и не должно быть речи.

О таком кооперативе я говорил сейчас, как о задаче победы социализма. Вот почему мы говорим, что, каково бы ни было расхождение наше по частным вопросам, мы не пойдем ни на какие соглашения с капитализмом, мы не сделаем шага, отступающего от принципов нашей борьбы. То соглашение, на которое мы идем теперь с прослойками общественных классов, — это есть соглашение не с буржуазией и не с капиталом, а с отдельными отрядами пролетариата и демократии. Этого соглашения нечего бояться, потому что вся рознь между этими слоями исчезнет совершенно и бесследно в огне революции. Сейчас нужно одно, чтобы только было единодушное стремление идти с открытой душой в этот единый мировой кооператив. То, что сделано Советской властью, и то, что сделано до сих пор кооперацией, должно быть слито. Таково содержание последнего декрета Советской власти. Таков подход во многих местах представителей Советской власти, не дождавшихся наших декретов. Громадное дело, сделанное кооперацией, должно быть непременно слито с тем громадным делом, которое сделано Советской властью. Все слои населения, борющиеся за свою свободу, должны быть слиты в одну крепкую организацию. Мы знаем, что много ошибок сделали мы, особенно в первые месяцы после Октябрьской революции. Но теперь, с течением времени, мы будем стремиться к тому, чтобы среди населения было полное единение и полное соглашение. А для этого необходимо, чтобы все было подчинено Советской власти и все иллюзии о какой-то «независимости» как отдельных слоев, так и рабочей кооперации были возможно скорее изжиты. Эта надежда на «независимость» может существовать только там, где еще может быть надежда на какой-нибудь возврат к прежнему.

Раньше западные народы рассматривали нас и все наше революционное движение, как курьез. Они говорили: пускай себе побалуется народ, а мы посмотрим, что из всего этого выйдет… Чудной русский народ!..

348
В. И. ЛЕНИН

И вот этот «чудной русский народ» показал всему миру, что значит его «баловство». (Аплодисменты.)

В настоящий момент, когда подошло начало немецкой революции, один из иностранных консулов говорил Зиновьеву: «Да еще не известно, кто больше использовал Брестский мир, вы или мы».

Это говорил он потому, что все говорят то же самое. Все увидали, что это только начало всемирной великой революции. И это начало великой революции положили мы, отсталый русский «чудной» народ… Нужно сказать, что история идет странными путями: на долю страны отсталой выпала честь идти во главе великого мирового движения. Это движение видит и понимает буржуазия всего мира. Этим пожаром захвачены: Германия, Бельгия, Швейцария, Голландия.

С каждым днем все сильнее и сильнее разрастается это движение, с каждым днем растет и крепнет Советское революционное правительство. И потому теперь буржуазия стала на совершенно иной путь своих отношений к вопросам. Потому о независимости отдельных партий в то время, когда топор занесен над мировым капитализмом, не может быть никакой речи. Пример самый крупный дает нам Америка. Америка — это одна из самых демократических стран, громадная демократическая социальная республика. Где же, если не там, в этой стране, имеющей все избирательные права, все права свободного государства, правильно должны быть разрешаемы все правовые вопросы. И, однако, мы знаем, что там, в этой демократической республике, сделали с одним попом: его облили смолой и пороли до тех пор, пока кровь не смешалась с грязью. И этот факт имел место в свободной стране, в стране демократической республики. Это могли допустить «гуманные», «человеколюбивые» Вильсоны-тигры и К°. А что эти Вильсоны делают теперь с побежденной страной, Германией? Вот как развертываются перед нами картины мировых отношений! Те картины, из которых мы черпаем содержание того, что господа Вильсоны предлагают своим друзьям, они в миллион и триллион раз убедительнее. Наше дело Вильсоны довели бы до конца моментально.

349
РЕЧЬ НА III СЪЕЗДЕ РАБОЧЕЙ КООПЕРАЦИИ

Эти господа — свободные миллиардеры, «гуманнейшие» во всем свете люди — своих друзей сумели бы моментально отучить не только говорить, но даже и думать о какой бы то ни было «независимости». Они прямо и определенно поставили бы перед вами дилемму: или вы за капиталистический строй, или вы за Советы. Они сказали бы: вы должны поступать так, потому что это говорим вам мы, ваши друзья, — англичане, американцы — Вильсоны и французы — друзья Клемансо.

Потому у вас не может быть абсолютно никаких надежд на то, что может быть сохранена хоть какая-нибудь независимость. Этого не будет, и мечтать об этом безнадежно. Когда определенно стал вопрос об охране своей собственности, с одной стороны, и пролетариат нашел свою полосу, с другой стороны, — уже не может быть середины. Жизнь должна сплести свои ветви или крепко с капиталом, или еще крепче с Советской республикой. Для всех совершенно ясно, что социализм вступил в эпоху своего осуществления. Для всех ясно, что отстоять или сохранить мелкобуржуазные положения совершенно нельзя, если дать всему населению избирательное право. Может быть, господа Вильсоны и питаются этими надеждами, т. е. не питаются надеждами, а стараются прикрасить свои собственные цели проведением подобных иллюзий, но только я должен сказать, что людей, которые в эти сказки поверят, вы не много теперь найдете; если такие люди и остались, то они являются исторической редкостью, курьезом, которому место в музее. (Аплодисменты.)

Я должен сказать, что разногласия, которые у вас начались еще с самого начала относительно сохранения «независимости» кооперации, это только попытки, которые должны окончиться без всякой надежды на положительное разрешение. Эта борьба несерьезна, и она противна началам демократии. Хотя последнему удивляться нельзя, потому что Вильсоны — тоже «демократы». Они говорят, что им осталось произвести только одно объединение, потому что у них так много долларов, что они купят на них и всю Россию, и всю Индию, и весь мир. Вильсон стоит во главе их компании, у них

350
В. И. ЛЕНИН

карманы набиты долларами и относительно закупки России и Индии и всего остального они могут говорить на этом основании. Но они забывают, что основные положения в международном масштабе разрешаются совершенно иначе, что их положения могут производить впечатление только в определенной среде, только в определенной прослойке. Они забывают, что те резолюции, которые ежедневно выносит сильнейший класс мира, которые, несомненно, единогласно вынесет и наше собрание съезда, приветствуют диктатуру только одного пролетариата во всем мире. Вынося эту резолюцию, наш съезд вступил на такую дорогу, с которой никакого моста на ту «независимость», о которой здесь говорится сегодня, уже не осталось и остаться не может. Вы знаете, как Карл Либкнехт не только встал в определенную оппозицию к мелкобуржуазному крестьянству, но он стал также в оппозицию к кооперации. Вы знаете, что его за это Шейдеман и компания считают фантазером и фанатиком, и тем не менее вы сами выразили ему приветствие, точно так же, как выразили приветствие и Маклину.