прочесть Цюрупе. Поручил спросить Цюрупу, надо ли ему торопиться с этой статьей или нет.

Сегодня Кожевников сказал, что в здоровье Владимира Ильича громадное улучшение. Он уже двигает рукой и сам начинает верить, что будет владеть ею.

7 февраля, утро (запись М. А. Володичевой).

Была у Владимира Ильича около 121?2. Сказал, что будет диктовать на любые темы, а распорядок их отложит до будущего. Продиктовал на тему о том 1) как можно соединить учреждения партийные и советские? и 2) удобно ли соединять деятельность учебную с деятельностью должностной?

На словах «и чем круче эта революция…» остановился, несколько раз повторил их, видимо, затрудняясь; попросил помочь ему, перечитав предыдущее, засмеялся и сказал: «Тут я, кажется, завяз окончательно, так и отметьте — завяз на этом самом месте!»

На мои слова, что я — его неизбежное зло на короткий период времени, т. к. он скоро сам сможет писать, он сказал: «Ну, это когда еще будет!». Голос усталый, с болезненным оттенком.

7 февраля, вечер (запись М. А. Володичевой).

Владимир Ильич вызвал между 7-ю и 9-ю. Была около 11?2 часа. Закончил фразу, на которой остановился вчера. Сказал: «Я теперь попробую развить следующую тему».

Спросил сейчас же о темах, уже намеченных им раньше 291; когда темы были прочитаны, отметил, что об

484

ДНЕВНИК ДЕЖУРНЫХ СЕКРЕТАРЕЙ А

одной из них он забыл (о соотношениях Главпрофобра с общепросветительной работой в народе). Продиктовал общую часть своей статьи «Лучше меньше, да лучше». Диктовал быстро и свободно, не затрудняясь, жестикулируя.

Кончив, сказал, что потом он попробует связать эту часть со всей статьей в целом.

Устал. Вечером узнала от Надежды Константиновны, что завтра Владимир Ильич не будет диктовать; собирается читать.

9 февраля (запись Л. А. Фотиевой).

Утром вызывал Владимир Ильич. Подтвердил, что вопрос о Рабоче-Крестьянской инспекции он внесет на съезд. Что касается переписи — его заботит, будут ли напечатаны таблицы в таком виде, как это нужно. Согласился с моим предложением провести поручение о проверке через Каменева или Цюрупу. Поручение дать Кржижановскому и Свидерскому. Настроение и вид прекрасные. Сказал, что Ферстер склоняется к тому, чтобы разрешить ему свидания раньше газет. На мое замечание, что это с врачебной точки зрения, кажется, действительно было бы лучше, он задумался и очень серьезно ответил, что, по его мнению, именно с врачебной точки зрения это было бы хуже, т. к. печатный материал прочел и кончено, а свидание вызывает обмен.

9 февраля, утро (запись М. А. Володичевой).

Владимир Ильич вызвал в 1-ом часу. Сказал, что переписанное заново его удовлетворило больше. Читал часть статьи, продиктованную вчера, почти никаких поправок не внес. Кончив, сказал: «Это у меня вышло, кажется, довольно толково». У меня получилось впечатление, что он был очень доволен этой частью своей статьи. Попросил записать конец: «Вот как я связываю…» и т. д. Была около часу.

9 февраля, вечер.

Владимир Ильич вызывал Лидию Александровну. Надежда Константиновна попросила дать ей общую часть статьи, т. к. Владимир Ильич поручил ей прочитать ее.

10 февраля (запись Л. А. Фотиевой).

Вызывал в 7-ом часу. Поручил статью «Лучше меньше, да лучше» передать Цюрупе для прочтения по возможности в 2-х дневный срок.

Спросил книги по спискам 292. Вид усталый, говорит с большим затруднением, забывая мысль и путая слова. Компресс на голове.

12 февраля (запись Л. А. Фотиевой).

Владимиру Ильичу хуже. Сильная головная боль. Вызвал меня на несколько минут.

По словам Марии Ильиничны, его расстроили врачи до такой степени, что у него дрожали губы. Ферстер накануне сказал, что ему категорически запрещены газеты, свидания и политическая информация. На вопрос, что он понимает под последним, Ферстер ответил: «Ну, вот, например, Вас интересует вопрос о переписи советских служащих».

По-видимому, эта осведомленность врачей расстроила Владимира Ильича. По-видимому, кроме того, у Владимира Ильича создалось впечатление, что не врачи дают указания Центральному Комитету, а Центральный Комитет дал инструкции врачам.

Говорил со мной все на те же 3 темы, сослался на головные боли. Я шутя сказала, что буду лечить внушением и что через два дня головные боли пройдут.

14 февраля (запись Л. А. Фотиевой).

Владимир Ильич вызвал меня в первом часу. Голова не болит. Сказал, что он совершенно здоров. Что болезнь его нервная и такова, что иногда он совершенно бывает здоров, т. е. голова совершенно ясна, иногда же ему бывает хуже. Поэтому с его поручениями мы должны торопиться, т. к. он хочет непременно провести кое-что к съезду и надеется, что сможет. Если же мы затянем и тем загубим дело, то он будет очень и очень недоволен. Пришли врачи и пришлось прервать.

14 февраля, вечер.

Вызвал снова. Затруднялся речью, видимо, устал. Говорил опять по трем пунктам своих поручений.

Особенно подробно по тому, который его всех больше волнует, т. е. по грузинскому вопросу. Просил торопиться. Дал некоторые указания 293.

5 марта (запись М. А. Володичевой).

Владимир Ильич вызывал около 12-ти. Просил записать два письма: одно Троцкому 294, другое — Сталину 295; передать первое лично по телефону Троцкому и сообщить ему ответ как можно скорее. Второе пока просил отложить, сказав, что сегодня у него что-то плохо выходит. Чувствовал себя нехорошо.

6 марта (запись М. А. Володичевой).

Спросил об ответе на первое письмо (ответ по телефону застенографирован). Прочитал второе (Сталину) и просил передать лично и из рук в руки получить ответ. Продиктовал письмо группе Мдивани 296. Чувствовал себя плохо. Надежда Константиновна просила этого письма Сталину не посылать, что и было сделано в течение 6-го. Но 7-го я сказала, что я должна исполнить распоряжение Владимира Ильича. Она переговорила с Каменевым, и письмо было передано Сталину и Каменеву, а затем и Зиновьеву, когда он вернулся из Питера. Ответ от Сталина был получен тотчас же после получения им письма Владимира Ильича (письмо было передано мной лично Сталину и мне был продиктован его ответ Владимиру Ильичу). Письмо Владимиру Ильичу еще не передано, т. к. он заболел