Черкесы. Михаил Юрьевич Лермонтов
I
Уж в горах солнце исчезает,
В долинах всюду мертвый сон,
Заря блистая угасает,
Покрыто мглой туманно поле,
Зарница блещет в небесах,
В долинах стад не видно боле,
Лишь серны скачут на холмах.
Его свирепо блещут взоры.
В тени развесистых дубов
Влезает он в свою берлогу.
За ним бежит через дорогу
На сворах рвутся с нетерпенья;
Всё тихо; и в глуши лесов
Не слышно жалобного пенья
Пустынной иволги; лишь там
Весенний ветерок играет,
Перелетая по кустам;
В глуши кукушка занывает;
И на дупле как тень сидит
Полночный ворон и кричит.
Меж диких скал крутит, сверкает
Подале Терек за горой;
Крутяся, пеною седой.
II
Одето небо черной мглою,
Лишь на сухих скалах травою
Полночный ветер шевелит.
На холмах маяки блистают;
Там стражи русские стоят;
Их копья острые блестят;
Друг друга громко окликают:
«Не спи, казак, во тьме ночной;
Чеченцы ходят за рекой!»
Но вот они стрелу пускают,
Взвилась! и падает казак
С окровавленного кургана;
В очах его смертельный мрак:
Ему не зреть родного Дона,
Ни милых сердцу, ни семью:
III
В густом лесу видна поляна,
Чуть освещенная луной,
Мелькают, будто из тумана,
Огни на крепости большой.
Вдруг слышен шорох за кустами,
Въезжают несколько людей;
Обкинув всё кругом очами,
Они слезают с лошадей.
На каждом шашка, за плечами
Ружье заряжено висит,
Два пистолета, борзы кони;
По бурке на седле лежит.
И все садятся тут кругом;
Привязанные к деревам
В лесу кони траву щипают,
Клубится дым, огонь трещит,
Кругом поляна вся блестит.
IV
Один черкес одет в кольчугу,
Из серебра его наряд,
Уздени вкруг него сидят;
Другие ж все лежат по лугу.
Иные чистят шашки остры
Иль навостряют стрелы быстры.
Кругом всё тихо, всё молчит.
Восстал вдруг князь и говорит:
Готовы будьте всякий час,
На жертву смерти – смерти славной
Взгляните: в крепости высокой
В цепях, в тюрьме мой брат сидит,
В печали, в скорби, одинокой,
Его спасу, иль мне не жить.
V
«Вчера я спал под хладной мглой,
И вдруг увидел будто брата,
Что он стоял передо мной —
И мне сказал: минуты трата
И я погиб, – спаси меня;
Но призрак легкий вдруг сокрылся:
С сырой земли поднялся я;
Его спасти я устремился;
И призрак легкий не являлся
С тех пор, как брата бледна тень
Меня звала, и я старался
Его избавить от оков;
Теперь клянуся Магометом,
Клянусь, клянуся целым светом!..
Настал неизбежимый час,
Для русских смерть или мученье,
Иль мне взглянуть последний раз
На ярко солнца восхожденье».
Умолкнул князь. И все трикратно
Повторили его слова:
«Погибнуть русским невозвратно,
Иль с тела свалится глава».
VI
Восток, алея, пламенеет,
И день заботливый светлеет.
Уже в селах кричит петух;
Уж месяц в облаке потух.
Денница, тихо поднимаясь,
Златит холмы и тихий бор;
И юный луч, со тьмой сражаясь,
Вдруг показался из-за гор.
Колосья в поле под серпами
Ложатся желтыми рядами.
Всё утром дышит; ветерок
Играет в Тереке на волнах,
Вздымает зыблемый песок.
Прохлада с речки повевает,
С весенней свежестью сливает.
Везде, кругом сгустился лес,
Повсюду тихое молчанье;
Струёй, сквозь темный свод древес
Прокравшись, дневное сиянье
Верхи и корни золотит,
Лишь ветра тихим дуновеньем
Сорван листок летит, блестит,
Смущая тишину паденьем.
Черкесы на коней садятся,
Быстрее стрел по лесу мчатся,
Как пчел неутомимый рой,
Сокрылися в тени густой.
VII
О, если б ты, прекрасный день,
Гнал так же горесть, страх, смятенья,
Как гонишь ты ночную тень
И снов обманчивых виденья!
По роще ветром разнесен;
И на горе стоит высокой
Прекрасный град, там слышен громкий
Стук барабанов, и войска,
Закинув ружья на плеча,
Стоят на площаде. И в параде
Народ весь в праздничном наряде
Идет из церкви. Стук карет,
Колясок, дрожек раздается;
На небе стая галок вьется;
Всяк в дом свой завтракать идет;
Там тихо ставни растворяют;
Там по улице гуляют
Иль идут войско посмотреть
В большую крепость. – Но чернеть
Уж стали тучи за горами,
И только яркими лучами
Блистало солнце с высоты;
И ветр бежал через кусты.
VIII
Уж войско хочет расходиться
Но топот слышен в тишине.
И видят, кто-то на коне
С оглядкой боязливой мчится.
Но вот он здесь уж, вот слезает;
К начальнику он подбегает
И говорит: «Погибель нам!
Вели готовиться войскам;
Черкесы мчатся за горами,
Они пустились на конях.
Насилу я от них умчался;
Да конь хорош, а то б попался».
IX
Начальник всем полкам велел
Сбираться к бою, зазвенел
Набатный колокол; толпятся,
Мятутся, строятся, делятся;
Вороты крепости сперлись.
Иные вихрем понеслись
Остановить черкесску силу
Иль с славою вкусить могилу.
И видно зарево кругом;
Ряды как львы перебегают;
Со звоном сшибся меч с мечом;
И разом храброго не стало.
Ядро во мраке прожужжало,
И целый ряд бесстрашных пал;
Но все смешались в дыме черном.
Здесь бурный конь с копьем вонзенным,
Вскочивши на дыбы, заржал;
Упал на землю, сильно рвется,
Покрывши всадника собой,
X
Воззвать к дружине верной хочет;
И голос замер на устах.
Трикрат сверкнул мечом булатным,
И в воздухе недвижим меч;
Звеня, падет кольчуга с плеч;
Копье рамена прободает,
И хлещет кровь из них рекой.
Несчастный раны зажимает
Холодной, трепетной рукой.
Еще ружье свое он ищет;
Повсюду слышен пушек вой;
В горах, и в долах, и в лесах;
Во граде жители трепещут;
И гул несется в небесах.
Иный черкеса поражает;
Бесплодно меч его сверкает.
Махнул еще; его рука,
Подъята вверх, окостенела.
Дрожит недвижима, замлела;
Встает и пал. Но вот несется
На лошади черкес лихой
Сквозь ряд штыков; он сильно рвется
И держит меч над головой;
Он с казаком вступает в бой;
Их сабли остры ярко блещут;
Уж лук звенит, стрела трепещет;
Стрела блестит, свистит, мелькает,
И в миг казака убивает.
Но вдруг толпою окружен,
Копьями острыми пронзен.
Князь сам от раны издыхает;
Падет с коня – и все бегут,
И бранно поле оставляют.
Лишь ядры русские ревут
Над их, ужасно, головой.
По-малу тихнет шумный бой.
Лишь под горами пыль клубится.
Черкесы побежденны мчатся,
Преследоваемы толпой
Сынов неустрашимых Дона,
Которых Рейн, Лоар и Рона
Видали на своих брегах,
XI
Утихло всё: лишь изредкà
Услышишь выстрел за горою;
Редко видно казака,
Несущегося прямо к бою,
И в стане русском уж покой.
Спасен и град, и над рекой
Маяк блестит, и сторож бродит;
В окружность быстрым оком смотрит;
И на плече ружье несет.
Лишь только слышно: кто идет,
Лишь громко слушай раздается;
Лишь только редко пронесется
Лихой казак чрез русский стан.
Лишь редко крикнет черный вран
Голодный, трупы пожирая;
Лишь изредка мелькнет, блистая,
Заржавый от крови в сраженье,
Иль крикнет вдруг в уединенье
Примечания
Печатается по авторизованной копии – ГПБ, Собр. рукописей М. Ю. Лермонтова, № 9, лл. 1–9.
На обложке рукописи надпись рукой Лермонтова: «В Чембар за дубом». На л. 5 рукой Е. А. Арсеньевой против отчеркнутых стихов «Денница, тихо поднимаясь… Сокрылися в тени густой» написано: «Зиновьев нашел, что эти стихи хороши». Отмеченные стихи являются перефразировкой отдельных строк из поэмы И. И. Козлова «Княгиня Наталья Борисовна Долгорукая». Зиновьев Алексей Зиновьевич – учитель Лермонтова в благородном пансионе.
На обороте форзаца переплетенной тетради с автографами поэм «Кавказский пленник» и «Корсар» – ИРЛИ, оп. 1, № 1 – нарисован Лермонтовым титульный лист поэмы «Черкесы». Наверху изображена лира с венками по сторонам, под заглавием – скрещенные пистолеты. Ниже – эпиграф из эпилога поэмы Пушкина «Кавказский пленник»:
Подобно племени Батыя,
Изменит прадедам Кавказ, —
Оставит стрелы боевые…
…И к тем скалам, где крылись вы,
Подъедет путник без боязни,
И возвестят о вашей казни
Преданья темные молвы!..
А. Пушкин.
В настоящее издание эпиграф не введен, так как он отсутствует в авторизованной копии.
Автограф не сохранился.
В стихах «Стоят на площаде. И в параде», «Там по улице гуляют», «Пушек гром везде грохочет», «Редко видно казака» нарушен размер четырехстопного ямба, которым написана вся поэма. В стихе «Не спи, казак, во тьме ночной» нами исправлена описка: в авторизованной копии – «Не спит», печатаем – «Не спи».
Впервые опубликовано в отрывке (от половины 1-го до 44-го стиха), с некоторыми отступлениями от текста в Соч. под ред. Дудышкина (т. 2, 1860, стр. 3–4). Полностью – тоже с небольшими изменениями текста – в Соч. под ред. Висковатова (т. 3, 1891, стр. 164–172).
Датируется летом 1828 года на основании собственноручной надписи Лермонтова на обложке рукописи: «В Чембар за дубом». В Чембарах (уездный город в Пензенской губ., ныне город Белинский) жил поэт вместе с бабушкой в летние месяцы 1828 года. Осенью того же года он поступил в Московский университетский пансион. После поступления в пансион, насколько известно, в Чембары он более не ездил. В тетради с титульным листом поэмы, на соседней странице, на титульном листе «Кавказского пленника» написано: «Москва 1828».
Сохранилось свидетельство Лермонтова о том, что он стихи начал писать с 1828 года. Поэма «Черкесы» относится к его ранним поэтическим опытам. В своих первых поэмах четырнадцатилетний Лермонтов сознательно подражал литературным образцам. Он иногда заимствовал у других поэтов отдельные стихи и выражения или же перефразировал их: так стихи «Уж в горах солнце исчезает, В долинах всюду мертвый сон», «На холмах маяки блистают… С окровавленного кургана» близки к поэме Пушкина «Кавказский пленник»; «Всё тихо; и в глуши лесов… Полночный ворон и кричит» – к сказке И. И. Дмитриева «Причудница»; «Одето небо черной мглою» – к поэме Байрона «Абидосская невеста» в переводе И. И. Козлова; «Восток, алея, пламенеет, И день заботливый светлеет», «Колосья в поле под серпами Ложатся желтыми рядами», «О, если б ты, прекрасный день… По роще ветром разнесен» – к поэме И. И. Козлова «Княгиня Наталья Борисовна Долгорукая»; «Мятутся, строятся, делятся; Вороты крепости сперлись. Иные вихрем понеслись», «И видно зарево кругом», «Со звоном сшибся меч с мечом;… Вскочивши на дыбы, заржал» – к стихотворению И. И. Дмитриева «Освобождение Москвы»; «Воззвать к дружине верной хочет;… Холодной, трепетной рукой», «Бесплодно меч его сверкает…. Встает и пал. Но вот несется» – к поэме Парни «Иснель и Аслега» («Сон воинов») в переводе К. Н. Батюшкова.
Стих «Которых Рейн, Лоар и Рона». Лоар (Луара) – река во Франции.
