vos voisins sont-ils amusants, aimables, nombreux? voici des questions qui vous auront l’air d’être faites sans aucune intention sérieuse!
Dans un an, peut-être, je viendrai vous voir; et quels changements ne trouverai-je pas? — me reconnaîtrez-vous, et voudrez-vous le faire? — Et moi, quel rôle jouerai-je? sera-ce un moment de plaisir, pour vous, ou d’embarras pour nous deux? car je vous avertis, que je ne suis plus le même, que je ne sens plus, que je ne parle plus de la même manière, et dieu sait ce que je deviendrai encore dans un an; — ma vie jusqu’ici n’a été qu’une suite de désappointements, qui me font rire maintenant, rire de moi et des autres; je n’ai fait qu’effleurer tous les plaisirs, et sans en avoir joui, j’en suis dégoûté.
— Mais ceci est un sujet bien triste que je tâcherai de ne pas ramener une autre fois; lorsque vous serez à Moscou annoncez le moi, chère amie… — je compte sur votre constance;
adieu;
M. Ler…
P. S. Mes compliments à ma cousine, si vous lui écrivez, car je suis trop paresseux pour le faire moi-même.
С.-Петербург, 4 августа.
Я не подавал о себе вестей с тех пор, как мы отправились в лагерь, да и действительно мне бы это не удалось при всем моем желании; вообразите себе палатку в 3 аршина в длину и ширину и в 21/2 в вышину, в которой живет три человека со всем снаряжением, со всеми доспехами, как: сабли, карабины, кивера и проч., и проч. Погода была отвратительная, из-за бесконечного дождя мы бывало по два дня сряду не могли просушить свое платье. Тем не менее эта жизнь мне до некоторой степени нравилась. Вы знаете, дорогой друг, что у меня всегда было вполне определенное пристрастие к дождю и грязи и теперь, слава богу, я насладился ими вдоволь.
Мы вернулись домой, и скоро начинаются наши занятия. Единственно, что придает мне сил — это мысль, что через год я офицер. — И тогда, тогда… Господи! Если бы только вы знали, что за жизнь я собираюсь вести!.. О это будет чудесно: во-первых, причуды, всякого рода дурачества и поэзия, утопающая в шампанском; я знаю — вы возопите; но, увы, пора моих грез миновала; нет уже и поры, когда была вера; мне нужны вещественные наслаждения, ощутимое счастье, счастье, за которое платят золотом, счастье, которое носят в кармане как табакерку; счастье, которое обманывает только мои чувства, оставляя душу в покое и бездействии. Вот что мне теперь нужно, и вы видите, дорогой друг, что с тех пор, как мы расстались, я несколько изменился. Когда я увидел, как улетели прекрасные мечты, я сказал себе, что не стоит создавать новые. Куда лучше, думал я, научиться жить без них. Я попробовал; я походил на пьяницу, который мало-помалу старается отвыкнуть от вина! Мои усилия были не напрасны и вскоре в прошлом я видел только программу незначительных и весьма обыденных приключений. Но поговорим о другом. Вы пишете, что князь Т. и ваша сестра, его супруга, остаются весьма довольны друг другом; я не вполне этому верю, так как думаю, что знаю характер обоих; ваша сестра, как кажется, не очень склонна подчиняться, а муж, по-видимому, также не ягненок! Я надеюсь, что это неестественное затишье продолжится как можно дольше, но я не могу предсказать ничего хорошего. Не то, чтобы я находил в вас недостаток проницательности, но мне сдается, что вы не захотели сказать всего, что вы думаете; и это вполне естественно, потому что теперь, если мои предположения верны, вам не придется даже сказать: да. Что поделываете в деревне? Каковы ваши соседи: занимательны ли они, любезны ли, много ли их? Вот вопросы, в которых, как вам покажется, нет никакого серьезного умысла.
Через год может быть приеду с вами повидаться. И какие перемены меня ожидают? Узнаете ли меня и захотите ли узнать? И какую роль буду играть я? Будет ли это для вас приятной минутой или же приведет обоих в замешательство? Ибо, предупреждаю вас, я уже не тот, я и не чувствую, и не говорю как прежде, и бог весть во что превращусь через год. Моя жизнь доселе была целью разочарований, а сейчас они вызывают во мне смех и над собой и над другими, я только слегка коснулся удовольствий жизни, и не насладившись ими, чувствую пресыщение.
Но это очень грустная тема; постараюсь в другой раз к ней не возвращаться. Когда вы вернетесь в Москву, известите меня, дорогой друг… я надеюсь на ваше постоянство; до свиданья.
М. Лер…
Р. S. Привет от меня кузине, если вы напишете ей; ведь я слишком ленив, чтобы самому сделать это.
M. Л. Симанской
Петербург, 20 февраля 1834 г.
Ma chère cousine! Je me rends avec extase à votre aimable invitation, et certainement je ne manquerai pas de venir féliciter mon oncle d’abord après diner, car — pour mon grand désespoir mon cousin Stolipine est mort avant hier, — et je suis sûr que vous ne trouverez pas mal que je me prive du plaisir de vous voir quelques heures plus tôt, pour aller, remplir un devoir aussi triste qu’indispensable. — À vous pour toute la soirée et toute la vie.
M. L.
Дорогая кузина! Я с восхищением принимаю ваше любезное приглашение и конечно не премину прийти поздравить дядю, но только после обеда, потому что, к великому моему отчаянию, мой кузен Столыпин умер позавчера, — и я уверен, что вы не осудите меня за то, что я лишаю себя удовольствия видеть вас на несколько часов раньше, выполняя долг и печальный и необходимый: — преданный вам на весь вечер и на всю жизнь М. Л.
M. А. Лопухиной
S.-Pétersbourg. Le 23 décembre 1834 г.
Chère amie! — quoi qu’il arrive je ne vous nommerai jamais autrement, car ce serait briser le dernier lien qui m’attache encore au passé — et je ne le voudrais pour rien au monde; car mon avenir quoique brillant à l’oeil, est vide et plat; je dois vous avouer que chaque jour je m’aperçois de plus en plus que je ne serai jamais bon à rien, avec tous mes beaux rêves, et mes mauvais essais dans le chemin de la vie… car: ou l’occasion me manque ou l’audace!… on me dit: l’occasion arrivera un jour! l’expérience et le temps vous donneront de l’audace!.. et qui sait, quand tout cela viendra, s’il me restera alors quelque chose de cette âme brûlante et jeune, que dieu m’a donnée fort mal à propos? si ma volonté ne sera pas épuisée à force de patienter?… si enfin je ne serai pas tout-à-fait désabusé de tout ce qui nous force d’avancer dans l’existence?..
Je commence ainsi ma lettre par une confession, vraiment sans у penser! — Eh bien, qu’elie me serve d’excuse: vous verrez là du moins que si mon caractère est un peu changé, mon cœur ne l’est pas. La vue seule de votre dernière lettre a déjà été pour moi un reproche — bien mérité certainement; mais que pouvais-je vous écrire? — vous parler de moi? — vraiment je suis tellement blasé sur ma personne[28] que lorsque je me surprends à admirer ma propre pensée, je cherche à me rappeler: où je l’ai lue!.. et par suite de cela j’en suis venu à ne pas lire, pour ne pas penser!.. je vais dans le monde maintenant … pour me faire connaître, pour prouver que je suis capable de trouver du plaisir dans la bonne société; — ah!!!.. Je fais la cour, et à la suite d’une déclaration je dis des impertinences: ça m’amuse encore un peu; et quoique cela ne soit pas tout-à-fait nouveau, du moins cela se voit rarement!.. vous supposerez qu’on me renvoie après cela tout de bon… eh bien non, tout au contraire,… les femmes sont ainsi faites; je commence à avoir de l’aplomb avec elles! rien ne me trouble, ni colère, ni tendresse: je suis toujours empressé et bouillant, avec un cœur assez froid, qui ne bat que dans les grandes occasions: n’est-ce pas, j’ai fait du chemin!.. et ne croyez pas que ce soit une fanfaronnade: je le suis maintenant l’homme le plus modeste — et puis je sais bien que ça ne me donnera pas une couleur favorable à vos yeux; mais je dis, parce que ce n’est qu’avec vous que j’ose être sincère, ce n’est que vous qui saurez me plaindre sans m’humilier, puisque je m’humilie déjà moi-meme; si je ne connaissais votre générosité et votre bon sens je n’aurais pas dit ce que j’ai dit; et peut-être, puisque autrefois vous avez calmé un chagrin bien vif, peut-être, voudrez-vous maintenant chasser par de douces paroles cette froide ironie qui se glisse dans mon âme irrésistiblement, comme l’eau qui entre dans un bateau brisé. Oh! combien j’aurais voulu vous revoir, vous parler: car c’est l’accent de vos paroles, qui me faisait du bien; vraiment on devrait en écrivant mettre des notes au-dessus des mots; — car maintenant lire une lettre, c’est comme regarder un portrait: point de vie, point de mouvement; l’expression d’une pensée immuable, quelque chose qui sent la mort!..
— J’etais à Царское Село lorsque Alexis est arrivé; quand j’en ai reçu la nouvelle, je suis devenu presque fou de joie; je me suis surpris discourant avec moi-même, riant, me serrant les mains l’une l’autre; je suis retourné en un moment à mes joies passées, j’ai sauté deux années terribles, enfin…
Je l’ai trouvé bien changé, votre frère, il est gros, comme j’étais alors, il est rose, — mais toujours sérieux, pausé; pourtant nous avons ri comme des fous la soirée de notre entrevue, — et dieu sait de quoi?
Dites moi, j’ai cru remarquer qu’il a du tendre pour m-lle Cathérine Souchkoff… est-ce que vous le savez? — les oncles de mamselle auraient bien voulu les marier!.. Dieu préserve!.. cette femme est une chauve souris, dont les ailes s’accrochent à tout ce qu’ils rencontrent! — il у eut un temps où elle me plaisait,
