рапорта карандашная помета: «Убрать до востребования. В театре позволено к представлению быть не может».
Вероятно, существовало несколько списков «Маскарада» этой редакции. Сослуживец С. А. Раевского по департаменту государственных имуществ В. А. Инсарский сообщает, что ему в свое время «навязали читать и выверять „Маскарад“, который предполагали еще тогда <в 1836 г.> поставить на сцену» («Русский архив», 1873, кн. 4. Из записок В. А. Инсарского. стр. 527). Один из списков драмы видел у Лермонтова 30 или 31 марта 1836 г. М. Н. Лонгинов: «тетрадь in folio и очень толстую; на заглавном листе крупными буквами было написано „Маскарад“, драма» («Русский вестник», 1857, т. IX, Современная летопись, Смесь, стр. 238).
22 июня 1846 года в цензуру был представлен писарской экземпляр четырехактной редакции «Маскарада» (ИРЛИ, ф. 524, оп. 2, № 74. стр. 1—104), который долго считался авторизованным списком драмы и о котором говорилось, что он был в цензуре в 1836 году («Ежегодник императорских театров», 1911, вып. V, стр. 59; Соч. изд. Академической библиотеки, т. 5, стр. 39; газета «Жизнь искусства» за 1921 год, 8 ноября; К. Ломунов. Сценическая история «Маскарада» Лермонтова. Сб. «Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова», Гослитиздат, М., 1941, стр. 553–555; К. Ломунов. «Маскарад» Лермонтова как социальная трагедия. Сб. «„Маскарад“ Лермонтова», изд. ВТО, М. — Л., 1941, стр. 47). Утверждение, что данный список является авторизованным, строится на двух надписях, сделанных якобы рукой самого Лермонтова. Одна надпись в правом верхнем углу: «Для бенефиса г-жи Валберховой к будущей осени» и вторая — под заголовком пьесы: «Соч. Лермонтова». Между тем, судя по почерку, подписи не принадлежали Лермонтову: список, по всем данным, снят с текста, искаженного в 1842 году цензором Никитенко. На рукописи имеется также несколько цензорских и канцелярских пометок: «Запрещен в 1835», трижды повторенная цифра «36», внизу в левом углу титульного листа — снова «1835», т. е. даты запрещения «Маскарада».
В феврале 1837 года, в своем «объяснении» по делу о «непозволительных стихах на смерть Пушкина» Лермонтов в таких словах сформулировал печальный итог попыткам провести «Маскарад» через драматическую цензуру и увидеть его на сцене театра: «Драма „Маскарад“, в стихах, отданная мною в театр, не могла быть представлена по причине (как мне сказали) слишком резких страстей и характеров и также потому, что в ней добродетель недостаточно награждена» («Вестник Европы», 1887, т. 1. стр. 341).
Запрещение «Маскарада» в январе 1836 года привело к созданию еще одной — пятиактной редакции драмы, отличающейся от всех предшествующих. Лермонтов даже счел нужным дать ей новее заглавие — «Арбенин», которое переносило внимание с символического обобщенного образа светского «маскарада» на личную драму Арбенина. В пьесе значительно смягчены нападки на светское общество, изменились образы Звездича, Нины, Казарина, иначе изображен и Арбенин. Изменен и самый сюжет. Драма «Арбенин» была также запрещена цензурой 28 октября 1836 года.
Лермонтов не напечатал «Маскарада». Видимо, запрещение пьесы драматической цензурой вселило мысль о безнадежности увидеть ее и в печати. Но вскоре после трагической гибели Лермонтова А. А. Краевский принимает решительные меры к напечатанию «Маскарада», рукопись которого попала к нему вместе с другими рукописями поэта.
18 августа 1842 года Краевский писал цензору А. В. Никитенке: «…издатели Лермонтова ужасно просят вас о драме „Маскарад“. Порешите с ним поскорее, господа ради». 1 сентября Краевский вновь пишет Никитенке: «Господа ради, вышлите поскорее драму Лермонтова „Маскарад“» (Н. Здобнов. Новые цензурные материалы о Лермонтове. «Красная новь», 1939, № 10–11, стр. 262).
22 сентября 1842 года Никитенко представил «Маскарад» на рассмотрение цензурного комитета, предварительно изъяв несколько мест, которые, с его точки зрения, могли усложнить процесс прохождения драмы через цензуру, тем более, что всё, что принадлежало перу опального поэта, было взято под особо бдительный надзор. Кроме того, много мест, вызывавших сомнение, Никитенко отметил на полях рукописи.
Из протокола заседания цензурного комитета явствует, что Никитенко, знакомя цензурный комитет с затруднявшими его текстами, сделал всё от него зависящее, чтобы содержание произведения представить как чисто семейную драму. Комитет разрешил «Маскарад» к печати со всеми «сомнительными» и отмеченными в протоколе стихами (ЦГИАЛ, Журнал заседания С.-Петербургского цензурного комитета за 1842 год, ф. № 777, оп. 27, д. 208252, № 35, л. 75–76; Н. Здобнов. Новые цензурные материалы о Лермонтове. «Красная новь», 1939, № 10–11, стр. 262–264), после чего Никитенко на обложке копии сделал надпись: «Печатать позволяется с тем, чтобы по напечатании представлено было в цензурный комитет узаконенное число экземпляров. С.-Петербург, сентябрь 29 дня 1842 года. Цензор А. Никитенко» (ИРЛИ, ф. 524, оп. 2, № 76).
Напечатанная в 1842 году драма вызвала ряд неодобрительных отзывов критики. Им противостояла оценка Белинского, увидевшего в «Маскараде» произведение, достойное гения Лермонтова. В нем, писал Белинский, «нельзя не увидеть его мощного, крепкого таланта: так, везде видны следы льва, где бы ни прошел он» (Белинский, т. 8. стр. 33).
В изданиях 1847, 1852, 1856, 1860 годов «Маскарад» печатался в том же виде, что и в издании 1842 года. Впервые без цензурных поправок «Маскарад» опубликован в Соч. под ред. Ефремова (1873, т. 2, стр. 324–437).
К представлению на сцене пьесу (с купюрами) разрешили только в 1862 году, что и было позднее отмечено карандашом на рапорте Ольдекопа о первой редакции: «Позв<олено> в 1862 г.». Этому предшествовали длительные сценические мытарства драмы.
П. С. Мочалов в 1843 году через В. П. Боткина настойчиво добивался разрешения на постановку «Маскарада». В письме Боткина к Краевскому от 29 марта 1843 года читаем: «Вот в чем дело: Мочалову очень хочется дать в свой бенефис, будущею зимою драму Лермонтова „Маскарад“. Но он не знает, к кому по сему предмету отнестись. Слыша о ваших отношениях с Киреевым <представитель наследников Лермонтова> он просил меня потрудить вас просьбою указать путь, по которому надобно идти для получения права или позволения дать ему в свой бенефис эту драму. Сделайте одолжение, не поставьте себе в труд узнать об этом, и напишите мне. Если она принадлежит Кирееву, то нельзя ли узнать от Киреева, на каком основании он может дозволить Мочалову дать эту драму. Ради бога простите, что я, зная ваши занятия, пристаю к вам с подобными поручениями, да Мочалов надоедает мне об этом целый месяц; отделаться я никак не мог и лучше решился принять от вас „изрядное“ ругательство, нежели отказать Мочалову. Он говорит, что он воскреснет в этой драме. Пожалуйста потрудитесь написать мне об этом несколько слов, которых и буду ждать. Ваш В. Боткин». 26 апреля того же года Боткин напоминает: «Да, я писал к вам о просьбе Мочалова касательно драмы Лермонтова „Маскарад“. Не забудьте пожалуйста что-нибудь мне сказать об этом: Мочалов всё ездит ко мне узнавать, а мне сказать ему нечего». Через месяц (20 мая 1843 года) Боткин уже благодарит Краевского за содействие Мочалову: «Спасибо вам за известие касательно „Маскарада“ Лермонтова. Мочалов надоел мне: ездил всё по утрам наведываться об ответе и сидел часа по два» (Отчет имп. Публичной библиотеки за 1889 год. СПб., 1893, Приложения, стр. 66–69).
Краевский, видимо, направил пьесу в цензуру. Об этом свидетельствует «Реестр русским пьесам, отправленным в 3-е отделение с. е. и. в. канцелярии для рассмотрения о возвращении оных обратно в 1843 г.» (см. ЦГИАЛ, Дирекция императорских театров, ф. № 497, оп. 97/2121, № 9503 «О препровождении в III-e отделение с. е. и. в. канцелярии на рассмотрение русских пьес с возвращением оных обратно», л. 125; К. Ломунов. «Маскарад» Лермонтова как социальная трагедия. Сб. «„Маскарад“ Лермонтова», изд. ВТО, М. — Л., 1941, стр. 54).
Попытки Мочалова добиться постановки «Маскарада» в свой бенефис окончились неудачей.
22 июня 1846 года «Маскарад» представлялся в цензуру дирекцией Александрийского театра для бенефиса М. И. Валберховой и был также запрещен, что явствует из краткого цензорского рапорта и резолюции на нем:
Драма в 4-х действиях, в стихах, соч. Лермонтова.
Для императорского С.-Петербургского театра.
Эта пиеса уже несколько раз была запрещаема цензурою.
М. Гедеонов.
Наверху листа рукой Дубельта написано: «Запрещается 12 августа 1846. Г<енерал> Л<ейтенант> Дубельт» (ЦГИАЛ, III отд. с. е. и. в. канцелярии, ф. № 780, оп. 26, № 23, «Рапорты о пьесах, рассмотренных на разных языках в 1846 г.», л. 510; впервые указано в кандидатской диссертации Л. Линева «„Маскарад“ М. Ю. Лермонтова», защищенной в 1953 г. в Ленинградском Гос. университете).
В 1848 году П. С. Мочалов снова, но безуспешно хлопотал о разрешении поставить «Маскарад». В 1852 году эту попытку возобновила в Петербурге М. И. Валберхова. Цензор А. Гедерштерн представил в цензуру 8 октября того же года следующий рапорт:
Сцены, заимствованные из комедии Лермонтова.
Для императорских театров.
«Маскарад», единственное драматическое сочинение Лермонтова, рассматриваем был цензурою в 1835 и 1836 годах, и в тогдашнем его виде не мог быть одобрен для сцены, потому, как объяснено в донесении цензора Ольдекопа, что тут встречались выходки противу маскарадов в доме Энгельгардта, обидные слова насчет женщин большого света и картины ужасов, которые даже на французских театрах вышли уже из моды. Тем не менее, покойный г. генерал-адъютант граф Бенкендорф окончательного запрещения не выражал, а требовал только переделки этой драмы. В 1846 году она вновь была представлена дирекциею театров в цензуру, но в донесении цензора Гедеонова сказано только, «что драма эта уже несколько раз была запрещаема» <в обоих случаях курсив цензора> и на сем основании Ваше Превосходительство изволили написать на донесении его: «запрещается». Представленные ныне сцены из «Маскарада», составляя только четвертую часть всей драмы, заключают в себе главный из оной эпизод: маскированная дама, сознавшись в любви молодому человеку и желая потом избежать открытия им ее имени, дарит ему в знак памяти браслет, найденный ею в маскараде. Молодой человек рассказывает о своем похождении Арбенину, его приятелю, показывая ему браслет, и вслед за тем Арбенин видит подобный у возвращающейся домой из маскарада жены своей, которая на вопрос мужа отвечает, что другой, недостающий у нее на руке, ею потерян. Арбенин, человек мрачный и недоверчивый, который после шумной молодости и сильной борьбы его страстей, задушив уже в себе все нежные чувствования, ожил, так сказать, вновь любовью его, законною, к прекрасной его жене, вполне отвечающей его сердцу, но терпящей от порывов раздражительного его нрава, увлекающегося нередко воспоминаниями прежней его жизни. Подозрение, возбужденное обстоятельством потери браслета, породило в Арбенине сильнейшую ревность, и, пылая мщением за обманутую его любовь, он отравляет жену, а получив при издыхании ее уверение в невинности, сам себя закалывает.
Цензура не видит в этом сюжете ничего противного правилам, имея в виду, что во многих представляемых
