средством.
Алекс<андр>. Я также выбрал между жизнью и смертию.
Вера. Решившись вам повиноваться, я решилась также вас забыть…
Алекс<андр> (хочет ее обнять). О, это женская хитрость.
Вера. Нет… нет – я вам скажу также, что я люблю вас.
Алекс<андр>. Меня одного?
Вера. Одного, клянусь небом! Я могла заблуждаться – но теперь чувствую, что сердце мое никогда не изменялось.
(Алекс<андр> вздыхает.)
Однако несмотря на это мы должны расстаться навсегда… мне трудно так же, как и вам, об этом думать – но теперь мы будем благоразумнее, чем в минуту первой разлуки нашей, – я уж не могу быть счастлива – но спокойствие для меня еще возможно – оставьте мне хоть это!..
Алекс<андр>. У меня и этого не останется.
Вера. Верьте мне, женщина благородная может на минуту забыть свой долг, но всегда приходит время, когда она чувствует, что должна возвратиться к нему, – время это для меня настало – никакое искусство, никакие угрозы не поколеблют моей твердости. Юрий! Дайте мне руку, обещайте как другу, как женщине, которой постоянною мыслью были вы; обещайте никогда не покушаться оторвать какую бы то ни было женщину от ее обязанностей – это ужасно, Юрий!.. Это иногда хуже убийства.
Алекс<андр>. О, молю, один прощальный поцелуй.
Вера. Нет, расстанемся друзьями – зачем такое испытание!
Алекс<андр>. Я буду покорен во всем – только один поцелуй – ты непременно должна – непременно – один – только один – и потом пусть между нами обрушится вечность.
(Увлекает и целует ее – луч месячный упадает на его лицо, и она узнает… вскрикивает громко.)
Алекс<андр>. Я уж сказал тебе, опять и всегда – никто не займет моего места.
Вера. Это обман неслыханный, – пусти, пусти мне руку… я к тебе чувствую отвращение!..
Алекс<андр>. Знаю, знаю всё – но ты не уйдешь отсюда – и ты подумала, что я не останусь верен своей клятве… да, я здесь – а твой страстный любовник теперь сидит крепко за двумя замками… видишь эту дверь, за нею еще дверь… они обе заперты… он должен сломать замки… может быть, это ему и удастся… но тогда он увидит тебя в моих объятиях…
Вера. Боже мой, боже мой! Я должна была знать, что он на всё способен!
Алекс<андр>. Ха, ха, ха – разве ты этого прежде не знала! Разве год тому назад, когда ты в упоении страсти лежала в моих объятиях, когда твои поцелуи горели на губах моих, разве тогда еще я не предварял тебя? Разве я не говорил: Вера, ты любишь человека ужасного, который не имеет ничего святого, кроме тебя, и то пока он любим, человека с душой испорченной, который не боится ничего, потому что ничем не дорожит, – разве я не говорил: берегись, ты будешь раскаиваться… но ты не верила, ты улыбалась, ты думала, что я шучу, – мне шутить в такие минуты! – ты думала, что я всё это говорил, чтоб показаться интересным, удивить тебя, что я, следуя моде, фанфарон порока и эгоисма, ты даже хотела меня уверить, что я почти ангел доброты… потому что тогда кровь волновалась в твоих жилах, тебе нужны были ласки, чьи-нибудь ласки, чья-нибудь нежность, покуда, на время, до появления другого, достойнейшего… не дрожи, не поднимай глаза к небу… наказание упало тебе оттуда… ты не мученица добродетели, не жертва страсти и обмана… ты просто слабая, ветреная, непостоянная женщина… ты вздумала по прихоти своей располагать судьбою трех человек, одному назначила покорность, другому вздохи и признания, третьему, самому послушному, ты назначила мучения ревности, пытки презрения, муки любви отверженной, обманутой – и этот последний теперь мстит за себя…
Вера (упадая на колени). Не подходи, не подходи…
Алекс<андр> (подымая ее за руку). Встаньте, не унижайтесь, княгиня, – до такой степени… после вашей надменности, это уж слишком смешно… На коленях, и перед кем? Одумайтесь – что это! Страх! Чего же вы боитесь? Времена кинжалов прошли – разве я вам угрожаю?
Вера (почти без чувств). Я не переживу этого.
Алекс<андр>. Через два года, Вера, назначаю тебе свидание где-нибудь на бале, на лице твоем будет играть улыбка, в волосах будут блистать жемчуг и бриллианты, а в сердце твоем будет пусто и светло…
(Слышен стук отломанного замка.)
Вера. Это Юрий – он идет сюда.
Алекс<андр>. Наконец!
Постой!.. Мне пришла мысль – зачем оставлять дело неконченным, – я хочу, чтоб он нашел тебя в моих объятиях, чтоб он насладился приятной картиной, – это было бы божественно, как ты думаешь!.. (Обнимает ее.)
Вера. Мне всё равно – делай что хочешь – у меня нет сил противиться.
Александр. Слышишь – вот его шаги… последний замок сейчас разлетится… бешенство удвоивает его силы…
(Молчание.)
Нет, я вижу – это уж слишком много для тебя – обморок? – пустое. Я хочу, чтоб ты с ним говорила, – останься здесь – скажи ему, что ты его не любишь – не любишь нисколько… я отойду в сторону… слышишь ли, отвергни его ласки так же холодно, как мои, – иначе я стану между вами, и тогда горе вам обоим.
(Отходит и прячется – дверь с треском отворилась, и входит Юрий.)
Юрий. А! Меня заперли – это недаром – это с умыслом сделано – но кто же? Брат? – зачем ему… о, если я опоздал… Вера!.. Ничего не слышно… чу! Шорох платья… она здесь – здесь, Вера! (подходит и видит). О, как я счастлив (берет ее за руку). Вера, княгиня, простите меня.
Вера (слабо). Вас… я прощаю…
Юрий. Это был миг сумасшествия… но я хотел вас видеть перед тем, чтоб расстаться снова – и, может быть, навсегда, – я хотел… о, я сам не знаю чего… да, только вас видеть, только… я надеялся, я полагал – что вы не можете любить вашего мужа, потому что он не стоит вас… я хотел найти вам в уме своем извинение… я даже… мечтал, что вы меня еще любите.
Вера. Вы совершенно ошиблись.
Юрий. Однако вы здесь – вы не хотели огорчить меня – вы здесь – ваша рука горит в руке моей – женщина не любя не сделает этой жертвы…
Вера. Вы правы, я пожертвовала собой из любви – но не к вам.
Юрий. Вы хотели спасти мужа.
Вера. Да…
Юрий (обидясь). Если так, то прошу от меня его поздравить.
Вера (после молчания). Забудьте меня.
Юрий. Я не ожидал такого приветствия.
Юрий. В вас нет и тени той женщины, которая некогда любила меня так нежно, которой обязан я лучшими минутами в жизни… отчего ж бы, кажется, им не воскреснуть – зачем дарить сокровище тому, кто ему не знает цены, – а я, я, так долго живший одной надеждой обладать им, – я брошен в сторону – со мной поступают как с игрушкой, то кидают огненный взор, то ледяное слово…
Вера. Лучше бы вы старались не понять ни того, ни другого.
Юрий. Боже! Как вы переменились – бывало, вам стоило подумать, и я уж знал эту мысль – пожелать – и я невольно желал того же – бывало, нам почти не нужно было слов для разговора… Теперь, признаюсь, теперь я вас не понимаю.
Юрий. Слава богу… ужель вы хитростью хотели избавиться от моей любви – обманом испугать меня – этому не бывать… вы теперь в моей власти… я не упущу этого случая… теперь или никогда – вы моя, вы будете моею… судьба этого хочет…
Вера. Юрий, Юрий! Одна минута восторга – и веки раскаяния.
Юрий. Я не буду раскаиваться.
Вера. А я?
Юрий. Вы меня любите.
Вера. Я слабая женщина… я имею обязанности… я знаю, что такое раскаянье.
Юрий. Ты об нем забудешь в моих объятиях.
Вера. Пощадите…
Юрий. Не доводи меня до крайности… я за себя не ручаюсь.
Вера. Шорох… нас подслушивают… здесь кто-то есть…
Юрий. Шорох… кто же смеет… (Осматривается).
Вера (убегает.) Прощай, Юрий… прощай.
Юрий (бежит за нею). Нет, я вас не пущу… невозможно… я не хочу так расстаться.
(В двери хватает ее за руку и упадает на колени; Александр является.)
Вера (указывая пальцем на Александра.) Уйдите – уйдите! Это он… опять он!.. (Убегает.)
Юрий (оборачивается). А! Что такое!..
Алекс<андр>. Свидетель твоих глупостей!..
Юрий. Этого свидетеля можно достойно наградить за труды.
Алекс<андр>. Его награждение… здесь. (Указывает на сердце.)
Юрий. Брат… с этой минуты – я разрываю узы родства и дружбы – ты мне сделал зло – невозвратимое зло – и я отомщу!..
Алекс<андр> (холодно). Каким образом?
Юрий. Ты мне заплотишь.
Алекс<андр> (улыбаясь). С удовольствием – только чем!
Юрий (в бешенстве). Ценою крови…
Алек<сандр>. В наших жилах течет одна кровь.
Юрий. Подслушивать – так коварно отравлять чужое счастие… знаешь ли, что это дело подлецов…
Алекс<андр>. А обольщать жену другого…
Юрий. Она меня любит.
Алекс<андр>. Неправда… разве это видно из ее поступков…
Юрий. Я знаю, что она меня любит… любила меня одного…
Алекс<андр>. А я знаю кое-что другое.
Юрий. Что ты знаешь? Говори, сейчас говори!..
Алекс<андр>. Я знаю, что в твоем отсутствии она имела любовника.
Юрий. Клевета, низкая клевета.
Алекс<андр>. Я тебе покажу письма…
Юрий. Кто же он… назови его мне…
Алекс<андр> (подумав). Изволь, я тебе его назову.
Юрий. Сейчас – сию минуту.
Алекс<андр>. Завтра… когда она уедет. (Уходит.)
Юрий (задумчиво). Что если он говорит правду!..
Конец 4<-го> акта
Действие пятое
Сцена первая
(Комната князя. Он сидит. Перед ним управитель с бумагами.)
Управитель. Ваше сиятельство, честь имею рабски донести, что всё в подмосковной готово для принятия вашего сиятельства – и дом отоплен – и обоз должен сегодня туда приехать.
Князь. Хорошо… ты останешься здесь и сдашь квартиру… нынче, часа через два мы едем – вели укладывать карету…
Управ<итель>. Слушаю-с – да что ваше сиятельство изволили так на Москву прогневаться…
Князь. Не твое дело рассуждать, дурачина.
Управ<итель>. Слушаю-с, ваше сиятельство.
(Вера входит.)
Княгиня изволила пожаловать.
Князь. Пошел вон.
(Управ<итель> уходит.) (Жене)
Я очень рад, сударыня, что вы пришли – сделали мне эту честь, – очень рад, в восторге… я должен с вами поговорить – сделайте милость, садитесь.
Вера. Что вам угодно?
Князь. Если б вы всегда мне делали этот вопрос, то было б лучше.
Вера. Вы этого не требовали…
Князь. Тогда было другое – тогда я был ваш покорный слуга, ваш прислужник, ваша постельная собачка, – только вы не умели ценить этого, сударыня… чего я не делал?.. Надобны бриллианты – и бриллианты являются, – бал? – и бал готов, – коляски, кареты, шали, шляпы – я для вас разорялся, сударыня.
Вера. Я всегда была благодарна.
Князь. И из благодарности сами хотели мне подарить головной убор, в новом вкусе.
Сидите – останьтесь… я ваш муж и теперь попробую приказывать, – одним словом, мы нынче едем в подмосковную – а как
