моими подвигами. Я воевал с целым светом, который победил меня только тогда, когда метеор завоеваний заманил меня слишком далёко; я противился народам, которые боялись меня оставленного, последнего, единственного пленника из миллионов бывших на войне.
2
Прости, Франция! — когда твой венец короновал меня, я сделал тебя алмазом, дивом и красою земли. Но твоя слабость повелевает, чтоб я тебя оставил как нашел, увядшую славой и упадшую своим именем; ибо сердца старых бойцов моих были приведены в отчаянье нападением бури и непогоды, хотя сражения были выиграны, и орел, коего взор померкнул, мог бы снова подняться, встретив солнце победы.
3
Итак, прости же, Франция! — но если свобода снова появится у тебя, вспомни обо мне — фиалка надежды еще растет, скрываясь во глубине долин твоих; хотя она увяла, слезы твои могут воскресить ее — я могу еще смешать неприятелей, нас окружающих, и твоя душа еще может внять голосу моему, в цепи, которая нас оковала, еще есть кольцы, могущие разорваться, тогда, обратясь, призови начальника твоего выбора.
Beppo[16]*
Известно, по крайней мере должно бы было быть известно, что во всех странах католического исповедания несколько недель до поста народ веселится и празднует сколько хочет; покупают раскаяние перед тем, чтобы сделаться богомольными, какого бы высокого или низкого состояния ни были, пируют, играют, пляшут, пьют, маскируются, и употребляют всё, что можно получить попросивши.
С немецкого*
Я проводил тебя со слезами; но ты удалилась чужда сожалений и слез.
Где долго ожиданный день, столько радости мне обещавший? — погиб он! — но я не раскаялся в том, в чем тебе поклялся.
И если б могла ты понять и измерить страданья мои, то вечно бы ты не забыла того, кто тебя никогда не забывал.
Тогда бы заплакала ты, и тот миг воскресил бы опять охладевшее мое счастье.
Мое сердце, отвергнутое тобою, мой ангел! всё-таки тебе принадлежит; но сердце, тобою любимое, не будет так постоянно.
Приложение III. Стихотворения, приписываемые Лермонтову
Экспромт*
Три грации считались в древнем мире,
Родились вы… всё три, а не четыре!
Где цвел наш бурный Полежаев
На зло завистливым властям.
Хвала и вам, студенты-братья…
«И на театре, как на сцене света…»*
И на театре, как на сцене света,
Мы не выходим из балета:
Захочется ль кому
К честям и званиям пробить себе дорогу.
Работы нет его уму —
Умей он поднимать лишь ногу.
(Ал. М. В-ой)
До рассвета поднявшись, перо очинил
Знаменитый Югельский барон,
И кусал он, и рвал, и писал, и строчил
Письмецо к своей Сашеньке он,
И он крикнул: «Мой паж!.. мой малютка!.. скорей!..
Подойди!.. что робеешь ты так!»
И к нему подошел долговязый лакей,
Тридцатипятилетний дурак.
«Вот!.. возьми письмецо ты к невесте моей
И на почту его отнеси!
И потом пирогов, сухарей, кренделей,
Чего хочешь, в награду проси!»
— «Сухарей не хочу, и письма не возьму,
Хоть расплачься, высокий барон,
А захочешь узнать, я скажу почему,
Нет!.. уж лучше смолчать», — и поклон.
«Паж!.. хочу я узнать!..» — «Нет!.. позволь мне
смолчать!..»
— «Говори!» — «За невестой твоей
Обожателей рать кто бы мог сосчитать?
И в разлуке ты вверился ей!
Не девица ль она?.. и одна ли верна?
Нам ли думать: на Севере, там,
Всё вздыхает она, одинока, бледна;
Нам ли веровать женским словам?
Иль один обольщен, изумлен, увлечен
Ты невестою милой своей?
Нет!.. высокий барон, ты порой мне смешон,
И письма не отправлю я к ней!»
Рассмеялся барон — так уверен был он.
Знай!.. ты сам ослеплен! Знай! у северных жен
Не в размолвке обеты с душой!
Там девица верна, постоянна жена;
Жизнь там веры полна, счастья там сторона,
И послушен там сердцу язык!
Мелких птиц, как везде, нет в орлином гнезде,
Там я выбрал невесту себе,
Не изменит нигде; — Ей, как вечной звезде,
Ей вверяюсь, как самой судьбе!
Так!.. снегов в стороне, будет верною мне!
Паж невольно барону внимал,
И без слов, в тишине, он сознался в вине
И на почту с письмом побежал!
«Когда легковерен и молод я был…»*
Когда легковерен и молод я был,
Браниться и драться я страстно любил.
Обедать однажды сосед меня звал;
Со мною заспорил один генерал.
Я света не взвидел… Стакан зазвенел
И в рожу злодея стрелой полетел.
· · ·
Мой раб, вечерком, как свершился удар,
Ко мне, на гауптвахту принес самовар.
Экспромты 1841 года
«Очарователен кавказский наш Монако!..»*
Очарователен кавказский наш Монако!
Танцоров, игроков, бретеров в нем толпы;
В нем лихорадят нас вино, игра и драка,
И жгут днем женщины, а по ночам — клопы.
«В игре, как лев, силен…»*
В игре, как лев, силен
Наш Пушкин Лев,
Бьет короля бубен,
Бьет даму треф.
Но пусть всех королей
И дам он бьет:
«Ва-банк!» — и туз червей
Мой — банк сорвет!
«Милый Глебов…»*
Милый Глебов,
Сродник Фебов,
Улыбнись,
Но на Наде,
Христа ради,
Не женись!
«Скинь бешмет свой, друг Мартыш…»*
Скинь бешмет свой, друг Мартыш,
Распояшься, сбрось кинжалы,
Вздень броню, возьми бердыш
И блюди нас, как хожалый!
«Смело в пире жизни надо…»*
Смело в пире жизни надо
Но лишь в битве смерть — награда,
Не под стулом, для бойца.
«Велик князь Ксандр и тонок, гибок он…»*
Велик князь Ксандр и тонок, гибок он,
Луной сребристой ярко освещен,
Но без зерна — пустой.
«Наш князь Васильчиков…»*
Наш князь Василь —
Чиков — по батюшке,
Шеф простофиль,
Глупцов — по дядюшке,
Идя в кадриль
Шутов — по зятюшке,
Донцов — по матушке.
«Он прав! Наш друг Мартыш не Соломон…»*
Он прав! Наш друг Мартыш не Соломон,
Но Соломонов сын,
Не мудр, как царь Шалима, но умен,
Умней, чем жидовин.
Тот храм воздвиг, и стал известен всем
Гаремом и судом,
А этот храм, и суд, и свой гарем
Несет в себе самом.
«С лишком месяц у Мерлини…»*
С лишком месяц у Мерлини
Что творится у княгини,
Но с неделю у Мерлини
И вкруг имени княгини
Обвилася клевета.
Пьер обедал у Мерлини,
Ездил с ней в Шотландку раз,
Не понравилось княгине,
Вышла ссора за Каррас.
Пьер отрекся… и Мерлини,
Как тигрица, взбешена,
В замке храброй героини,
«Он метил в умники, попался в дураки…»*
Он метил в умники, попался в дураки,
Ну, стоило ли ехать для того с Оки!
«Зачем, о счастии мечтая…»*
Зачем, о счастии мечтая,
Ее зовем мы: гурия?
«Мои друзья вчерашние — враги…»*
Мои друзья вчерашние — враги,
Враги — мои друзья,
Но, да простит мне грех господь благий,
Их презираю я…
Вы также знаете вражду друзей
И дружество врага,
Но чем ползущих давите червей?..
Подошвой сапога.
«Им жизнь нужна моя…»*
Им жизнь нужна моя, — ну, что же, пусть возьмут,
Не мне жалеть о ней!
В наследие они одно приобретут —
«Ну, вот теперь у вас для разговоров будет…»*
Ну, вот теперь у вас для разговоров будет
Дня на три тема,
И, верно, в вас к себе участие возбудит
Не Миллер — Эмма.
«Куда, седой прелюбодей…»*
Куда, седой прелюбодей,
Стремишь своей ты мысли беги?
Кругом с арбузами телеги
И нет порядочных людей!
«За девицей Emilie…»*
За девицей Emilie[17]
Молодежь как кобели.
У девицы же Nadine[18]
А у Груши в целый век
«Надежда Петровна…»*
Надежда Петровна,
Отчего так неровно
Разобран ваш ряд,
Над шейкою нежной…
На поясе нож.
C’est un vers qui cloche.[19]
«Поверю совести присяжного дьяка…»*
Поверю совести присяжного дьяка,
Поверю доктору, жиду и лицемеру,
Поверю наконец я чести игрока,
Но клятве женской не поверю.
«Винтовка пулю верную послала…»*
Винтовка пулю верную послала,
Свинцовая запела и пошла.
Она на грудь несча́стливца упала
И глубоко в нее вошла.
И забаюкала ее, и заласкала,
Без просыпа, без мук страдальцу сон свела,
И возвратила то, что женщина отняла,
Что свадьба глупая взяла…
«Приветствую тебя я, злое море…»*
1
Приветствую тебя я, злое море,
Широкое, глубокое для дум!
Стою и слушаю: всё тот же шум
И вой валов в твоем просторе,
Всё та же грусть в их грустном разговоре.
2
Не изменилося ни в чем ты, злое море,
Но изменился я, но я уж не такой!
С тех пор, как в первый раз твои буруны-горы
Увидел я, — припомнил север свой.
Припомнил я другое злое море,
И край другой, и край другой!..
Комментарии
СТИХОТВОРЕНИЯ
1832
«Люблю я цепи синих гор» (стр. 7, 257)
Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 4 (тетрадь IV), л. 17–17 об. Другой автограф — ЛБ, М., 8490, 2 (это отдельный листок, на одной стороне которого написаны 11 стихов, от стиха 12 осталось только окончание слова: <небо>склон. На обороте — стихи 28–37, от стиха 38 осталось только: <скло>нив она. Возможно, что этот автограф является более поздним, но он неполный).
Впервые опубликовано в «Отеч. записках» (1859, т. 125, № 7, отд. I, стр. 57–58).
Датируется 1832 годом, так как помещено в тетради IV сразу же после новогодних мадригалов, которые написаны в конце 1831 года,
Солнце (стр. 9, 257)
Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 4 (тетрадь IV), л. 17 об. Впервые опубликовано (с пропуском стиха 3) в Соч. под ред. Висковатова (т. 1, 1889, стр. 60).
Датируется 1832 годом по положению в тетради IV.
«Я счастлив! — тайный яд течет в моей крови» (стр. 10, 257)
Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 4 (тетрадь IV), л. 17 об.
Автограф зачеркнут.
Впервые опубликовано в Соч. под ред. Висковатова (т. 1, 1889, стр. 60).
Датируется 1832 годом по положению в тетради IV.
Прощанье («Не уезжай, лезгинец молодой», стр. 11, 258)
Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 4 (тетрадь IV), лл. 17 об. — 18.
Впервые опубликовано в Соч. под ред. Висковатова (т. 1, 1889, стр. 62–63).
Датируется 1832 годом по положению в тетради IV.
«Она была прекрасна, как мечта» (стр. 13, 258)
Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 4 (тетрадь IV), л. 18.
Впервые опубликовано (с искажениями и с присоединением строфы V стихотворения «Девятый час; уж темно») в «Стихотворениях М. Ю. Лермонтова, не вошедших в последнее издание его сочинений» (Берлин, 1862, стр. 26).
Датируется 1832 годом по положению в тетради IV.
Обращено, видимо, к Н. Ф. Ивановой (см. о ней в примечании к стихотворению Н. Ф. И…. вой, 1830, т. 1, стр. 397).
Стихи 1–8 в несколько измененном виде перенесены в строфу IV стихотворения «Девятый час; уж темно», 1832.
«Время сердцу быть в покое» (стр. 14, 258)
Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 4 (тетрадь IV), л. 18 об.
Впервые опубликовано в «Отеч. записках» (1859, т. 125, № 7, отд 1, стр. 58) без стихов 21–28.
Датируется 1832 годом по положению в тетради IV.
Обращено, видимо, к Н. Ф. Ивановой (см. о ней в примечании к стихотворению «Н. Ф. И….вой», 1830, т. 1, стр. 397).
Первые шесть стихов являются вольным подражанием началу стихотворения Байрона 1824 года «On this day I complete my thirtysixth year». («В день, когда мне исполнилось тридцать шесть лет»).
Стихи 19–20 повторены Лермонтовым в стихотворении «К *» («Я не унижусь пред тобою»), 1832 (см. стихи 31–32, стр. 22).
«Склонись ко мне, красавец молодой» (стр. 16, 259)
Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 4 (тетрадь IV), л. 19. Имеется авторизованная копия — ИРЛИ, оп. 1, № 21 (тетрадь XX), лл. 43 об.
