себя, сердце и схватит. То-то нынешний век, зятья зазнаются, внуки умничают, молодежь никого не слушается… не так было в наше время… бывало как меня свекровь тузила… а всё молчу; и вымолчалось… Как умерла моя свекровушка и оставила мне денег, рублей 30000, да серебра да золота… А нынче всё наше русское богатство, всё золото прадедов идет не на образа, а к бусурманам, французам. (Молчание.) Как посмотришь, посмотришь на нынешний свет… так и вздрогнешь: девушки с мужчинами в одних комнатах сидят, говорят — индо мне старухе за них стыдно… ох! а прежде, как съедутся бывало, так и разойдутся по сторонам чинно и скромно… Эх! век-то век!.. переменились русские… (Смотрит назад в галлерею.) Да вот и Юрьюшка идет.
Явление 5
(Юрий мрачно и тихо приближается, не глядя на старуху, за ним Дарья.)
Юрий (бледный, расстроенный, с неудовольствием, не смотря на Марфу Ивановну). Вы меня изволили спрашивать?
Марфа Ивановна. Да, мой друг! я давно желала говорить с тобой… да как-то это редко мне удавалось.
Юрий (холодно). Мне самому очень жалко…
Марфа Ивановна. Ты всё с отцом да с дядей, ко мне и не заглянешь… видно я уж стара стала и глупа что ли? брежу, не так ли?..
Юрий. Я от самой колыбели так мало был с отцом, что вы мне перед отъездом позволите с ним поговорить… по крайней мере я так думаю…
Марфа Ивановна. Кто ж тебе запрещает… Однако ж я бы хотела тебе сказать и спросить у тебя что-нибудь важное…
Юрий. Я буду слушать… (Дарье) Ступай вон…
Марфа Ивановна. Зачем?.. Она может слышать…
Юрий. Мне совсем не нравятся такие свидетели… Прошу вас выслать ее…
(Марфа Ивановна дает знак, и она уходит.)
Марфа Ивановна. Знаешь ли, что твой отец наговорил мне тьму грубостей, и мы поссорились, и он едет завтра отсюда?
Юрий. Знаю-с… но что ж тут до меня касается… я сам еду с ним, если так…
Марфа Ивановна. Ты… с ним… едешь… ты с ума… сошел. Я тебя… не пущу.
Юрий. Вы меня не пустите? вы? — да что вы между отцом и сыном?.. разве я тот же ребенок, который равнодушно глядел на ваши поступки?.. или не знаете: между отцом и сыном один бог!.. И вы осмелились взять это место…
Марфа Ивановна. Так вот плоды моего воспитания!.. вот нынешняя благодарность!.. О, на что я дожила до сего времени… Юрий хочет меня оставить: в заплату всем моим благодеяниям… и никто не закроет мне глаза нежною рукой!.
Юрий. А ваша Дарья?
Марфа Ивановна. И ты смеешь! неблагодарный!.. Почему ты знаешь?
Юрий (в сторону). Вот совесть?.. я только назвал, а она всё отгадала.
Марфа Ивановна. Говори, злодей, не я ли тебя воскормила и образовала…
Юрий. Много мук, много бессонниц стоило мне ваше образование… вы хотели поселить во мне ненависть к отцу, вы отравили его жизнь… вы… Но довольно: вы сами знаете свои поступки… и вините себя!..
Марфа Ивановна. Так ты точно меня оставляешь для отца, злодея, негодяя, которого я ненавижу и который за меня поплотится… для него, неблагодарный?..
Юрий. Теперь я вам ничем больше не обязан… О!.. эти слова… заплатили за всё, за всё… простите. (Уходит.)
Марфа Ивановна (пораженная сидит безмолвно на креслах и в ужасном смущении). Он все знает!..
(Занавес опускается.)
Конец 3-го действия
Действие четвертое
Явление 1
(Марфа Ивановна и Дарья. Первая на больших креслах в своей комнате.)
Марфа Ивановна. Дай капель гофманских, Дашка.
Дарья. Сейчас, матушка. Что это с вами делается?..
Марфа Ивановна. Меня Юрий покидает… меня, которая его воспитала.
Дарья (притворно). Во всем, матушка, воля божия видна. Стало, вам так на роду было написано, горе мыкать в старости — уж я, сударыня, над вами нынче плакала, инда глаза красны.
Марфа Ивановна. Он меня покидает, оставляет, как подлую нищенку на большой дороге, — верно, это злодеи, отец да дядя, его научили…
Дарья. Вестимо, сударыня, они, да и кому ж кроме их.
Марфа Ивановна. Как будто не знают, что я его за это лишу имения. Уж не достанется Юрью ни гроша… хоть провались деньги мои.
Дарья. Ах! Марфа Ивановна, есть у нас поговорка, как волка ни корми, он всё в лес глядит.
Марфа Ивановна. Юрий меня для них покидает. Кто ж утешит мою старость. (Закрывает лицо платком и рыдает.)
Дарья. Что это вы, сударыня, себя убиваете… успокойтесь, матушка. (В сторону) Теперь я могу сделать славну штуку — заставя ее поссориться с зятем и внуком, сама их меж собой перессорю, да после, если это откроется, свалю на нее. А отняв именье у Юрья Николаича, верно, барыня мне даст много денег. Куда ж ей их девать? — сама не издержит. (К ней) Не угодно ли лечь?
Марфа Ивановна. О!.. я никогда на тебя не роптала, боже мой, а теперь не могу…
Дарья. И то сказать правду, — как вы ни старались переманить его к себе, а всё понапрасну, уж не вы ли его ссорили с отцом, не вы ли наговаривали, не вы ли имением прельщали Николая Михалыча, если он оставит сына у вас — нет-таки — не удержали молодого барина.
Марфа Ивановна. А не ты ли мне всё это советовала, не по твоим ли словам я поступала? — право, если бы мы не хитрили, гораздо бы лучше шли все дела мои…
Ты, дьявол, мне жужжала поминутно про эти адские средства, ты… ты хотела моей печали и раздора семейственного…
Дарья (кланяясь). Власть ваша… а мое дело холопское; могу ли вам советовать? если вы послушаетесь моих глупых речей, так это вашей же милости… Да и какая же мне прибыль ваше горе… вот хоть теперь вы плачете, матушка, и я плачу, — разве мне легко по ночам-то не спать, сударыня… нет-с — мы, вся дворня, только и молим господа об вашем спокойствии, только и блюдем что ваше здоровье… (Молчанье.)
Марфа Ивановна. Не знаешь ли, какое в моем положении средство осталось? как помочь?..
Дарья (подумав). Средств много… да вряд ли одно из них вашей милости пондравится…
Марфа Ивановна. Нужды нет, говори всё, смело.
Дарья. …Просить прощенья у Николай Михалыча и уговорить, чтобы он остался, так же как и Юрия Николаича, а после, второго можно как-нибудь и совсем оставить, притворясь больной… Тогда он уж не поедет в Неметчину.
Марфа Ивановна. Ох нет, это не удастся… они нам уж не поверят… да к тому ж мне просить прощенье у зятя? мне? — я разве девчонка перед ним? Ни за что, ни за что в свете. (Молчание.) Нет ли другого способа?..
Марфа Ивановна. Нельзя. За это ответишь.
Дарья (кинув пронзительный взгляд). Клевета!
Марфа Ивановна. Клевета? Что это… клевета? — как, объясни…
Дарья. Это, сударыня, последнее средство…
Марфа Ивановна. Говори же скорей…
Дарья. Надобно, думаю так, поссорить Юрья Николаича с батюшкой его, тогда он поневоле к вам оборотится, вы же приласкайте его… говорится, что если человек тонет, так готов за плывущую траву ухватиться. Тут же, как молодой барин будет в отчаяньи, можно у него выманить честное слово — а на его слово и подозрительный жид рад будет положиться. Нечего сказать!..
Марфа Ивановна (в смущении). Полно-полно — да как нам поссорить их?.. где средство?
Дарья. Я сказала уж, сударыня: клевета!
Марфа Ивановна. Да как это…
Дарья. Надо довести до ушей Николай Михалыча, будто бы Юрий Николаич вам говорит одно, а ему другое — вот и дело с концом-с. Другого средства навряд кто найдет…
Марфа Ивановна. Я тебе это дело препоручаю, Дашка… и берегись, если его испортишь!..
Дарья (подумав). Вот что мне кажется, Марфа Ивановна, — мы эдак их перессорить-то перессорим, а Юрий Николаич всё вас покинет.
Марфа Ивановна. Как… отчего? Стало быть, этот способ не годится.
Дарья (в сторону). Решительная минута. (Ей) Другого средства нет.
Марфа Ивановна. Мне надо непременно Юрьюшку в руки… я без него жить не могу.
Дарья. Право, это вам так только кажется-с…
Марфа Ивановна. И ты против меня.
Дарья. Как можно, сударыня. А я говорю, что нам не удастся перехитрить Волиных… а если удастся, так что пользы; молодой барин вас не успокоит больше… уж кончено… только вас же станет укорять, вам же беспокойства…
Марфа Ивановна. Я хочу…
Дарья. Как угодно, матушка, я готова на все ваши приказания.
Марфа Ивановна (в сторону). Однако ж она правду говорит — внук всё знает, так мне только на совесть свинец, если он будет жить в моем доме да укорять меня — бог с ним. (Дарье) Ну, я с тобой соглашаюсь, видно мне суждено промыкать старость сиротой — весело зато прежде живала. Однако ж мне хочется им отомстить!
Дарья (в сторону). Подействовало. (Ей) Да мое для мщенья лучшее средство. Уж наказанья Юрью Николаичу лучше не будет — у него негде будет головы преклонить, как разве на улице… да и Николай Михалычу будет жутко… много крови у них обоих попортится…
Марфа Ивановна. Я хочу видеть их мученья… месть… месть!.. злодеи, прости боже мое согрешенье… не в силах, мать богородица и святые угодники — простите мне… поеду в Киев, половину именья отдам в церковь, всякое воскресенье 10-и фунтовую свечу перед каждым образом поставлю… только теперь помогите отомстить… теперь простите мне!.. (В расслабленьи) Капель… Дашка! — дурно!..
Дарья (подает). Так я нынче же начну дело… только, сударыня, не беспокойтесь, не огорчайтесь… весь дом на вас не наплачется…
Марфа Ивановна. Как не огорчаться…
Дарья. Ваша воля будет исполнена, матушка…
Марфа Ивановна. Моя воля!.. ах!.. послушай, — ты так поступай, чтобы никто не знал…
Дарья. Слушаю-с… уж я…
Марфа Ивановна. То-то же!.. Отведи меня на постель. (Дарья ее доводит до двери.) Да послушай — поди возьми шкатулку… а я уж сама дойду с палкой. (Уходит.)
Дарья (берет шкатулку, вернувшись). Ха! ха! ха! теперь рыбки попляшут на сковроде*…Эта старуха вертится по моему хотенью, как солдат по барабану… Я теперь вижу золотые, серебряные… ха! ха! ха!.. в руке моей звенят кошельки… без них ведь я буду хозяйкой здесь… барыня-то слаба: то-то любо!.. Не дай бог однако ж, чтоб умерла… при ней-то мне тепло… а тогда… придет дело плохое за все мои козни, особливо если они откроются… мне скажут, грех тяжкий эти сплетни, бог накажет… как бы не так… я слыхала от господ старых, что если на исповеди всё скажешь попу да положишь десять поклонов земляных — и дело кончено, за целый год поправа. Да и что за грех — штука теперешняя, я не понимаю, — поссорить отца с сыном — не убить, не обокрасть… помирятся… ведь… экая важность поссорить отца с сыном… хи! хи! хи! (Хочет идти в комнату госпожи с ларчиком, но на пути останавливается.) Да! я позабыла подумать, как
