расхищения и водворить порядок в лесном хозяйстве” (!). Во-первых, учение благонамеренных последователей знаменитого патера Лойолы, по которому “цель оправдывает средства”, отвергается современным развитием человеческой цивилизации; а во-вторых, кто же сказал г. И. Десятовскому, что книги, которые он навязывает лесовладельцам, есть мера, “могущая предохранить леса от расхищения и водворить порядок в лесном хозяйстве”? Такие книги могут послужить материалом для составления приблизительных статистических цифр ежегодно снимаемого с корня леса; это, пожалуй, так, если лесовладельцы не найдут выгодным скрывать эти цифры; но чтобы книга, выданная из казначейства с бланками для отпускных лесных ярлыков, или свидетельств, предохранила леса от расхищения или водворила порядок в лесном хозяйстве — это уже Бог знает, что за чепуха! Г. И. Десятовский, впрочем, хочет оправдаться в своих стесняющих предложениях. “Неужели (говорит он на 57 странице практического отдела “Журнала Московского общества сельского хозяйства”) нельзя подчиниться такой мере, с пожертвованием за книгу от 2 до 3 рублей серебром в видах государственной пользы? Ведь этою мерою не стесняется владелец разумно пользоваться принадлежащим ему лесом и может продавать его сколько угодно”. Еще бы и в этом стеснить! А кто же поручится г. Десятовскому, что помещик, купив книгу в казначействе, будет уже непременно разумно пользоваться своим лесом? Каким манером эта книга наведет его на разум? Очень жаль, что г. Десятовский не объяснил нам этого. Не 2 или 3 рубля за книгу будут тяжки помещику, а тот бесконечный контроль, который сделается необходимым за точным исполнением велемудрого проекта г. И. Десятовского; та тяжкая ответственность, которую учреждает автор сей практической статьи за неимение книги, за которою отдаленному от города помещику, может быть, некогда будет послать в то время, когда набежит заезжий покупатель, а листы прежней книги будут в расходе. Наконец, долго зарапортовывавшийся г. И. Десятовский предлагает еще одно практическое и, притом, уже последнее узаконение, чтоб лица, обличенные в злоупотреблении по сбережению лесов, “как соучастники в воровстве леса, предавались уголовному суду с немедленным отрешением от должности. Такого рода строгость необходима (говорит наш автор), потому что потворствующая власть вреднее самого вора-лесокрада”. Все это совершенно справедливо, только жаль, что уже очень и очень неново. Закон давно так смотрит и на лесокрадов и на власти, им потворствующие, велит отрешать их от должности и предавать суду; да… лесок все-таки крадут себе подобру да поздорову. Г. Десятовский совершенно напрасно полагает, что закон слаб: он не дает потачки тем, кто изобличен в нарушении его; но дело то в том, как изобличить лесокрада-мужика и потворщицу власть? Вот где камень-то преткновения для русского человека! Конечно, если б это можно было сделать, например, хоть вот тем путем, которым мы докладываем просвещенной публике о рациональности проекта г. И. Десятовского, то оно как не изобличить! У каждого из наших читателей, благодаря Бога, есть свой царь в голове, с помощью которого он рассудит и, не погрешая, решит: мы ли правы, не признавая практичности практической статьи г. И. Десятовского, или он прав, а мы перед ним виноваты? А то подите-ка изобличите! Ведь не при свидетелях же берутся кондукторы потворства. Укажите, может быть, на мирские крестьянские сходки, где, не погрешая, узнают, на ком шапка горит; да ведь то, государь мой, “мир, громада, большой человек”; вам же, чай, главнейшим образом придется не мужиков изобличать, а те ведь мужичьих порядков не захотят…
Не знаем, какое впечатление произвела рассмотренная нами практическая статейка г. И. Десятовского на помещиков, владеющих большими и малыми лесными участками, и в какой степени они сочувствуют крайним регламентарным стремлениям почтенного автора; но мы прочли ее с чувством глубокой скорби о тех идеях, которые иногда приводят наши сельскохозяйственные органы, по преимуществу распространенные в помещичьем кругу. Мы не беремся судить о приличных для нашего лесоводства приемах таксации, хотя и положительно знаем, что непроходимые леса, о которых с сожалением вспоминает г. Десятовский, вовсе не свидетельствуют о высокой степени лесного хозяйства и благосостоянии страны; они, правда, составляют известный вид естественного богатства страны, но богатства нередко мертвого, непроизводительного и неспособного окупать в настоящее время расходов разработки. Наш дубровный северо-восточный край относительно и небогатый край, и несчастливый край, а потому, мы полагаем, нечего и вздыхать о девственных дебрях, куда ворон не заносил и костей человеческих. Что же касается прочих предложений г. Десятовского, то мы о каждом из них сказали в своем месте свое мнение и теперь позволим себе только прибавить, что в гибели русских лесов на многих ныне совершенно обезлесевших пространствах вовсе не виноват закон, а виновата крайняя недальновидность помещиков, не знавших цены дедовским наследиям и истреблявших леса на удовлетворение своих минутных прихотей вроде псарных охот, французских камелий и московских цыганок; виновато их бесхозяйство и убеждение в излишестве всяких затрат на содержание леса; виновато безумное шлифование в течение целой жизни солнечной стороны Невского проспекта и Кузнецкого моста, тогда как наследственное имение грабится наемными руками; виновато наше невежество в деле хозяйственной науки и вера во вдохновенные познания; виновато, наконец, — и даже больше всего виновато — общенародное неразвитие и отсутствие всяких понятий о доле, о праве, о справедливости, и многое-многое виновато… но никак не законы о сбережении лесов, которые, напротив, были у нас иногда слишком строги и не в меру карательны. Все, чего мы вправе ожидать от нашего правительства по настоящему вопросу, это — дарование нам возможно простых и известных за лучшие форм общего судопроизвоства, способных оградить и наше человеческое право, и право нашей собственности без проторей, волокит и хождения по делам; а остальное, как в отношении лесного хозяйства, так и в возвышении других отраслей отечественной производительности, должен сделать сам народ, уясняя себе связь общественных интересов с интересами частными. Одно размножение скотоводства, дающего удобрение земле, пищу, освещение, одежду и кожаную обувь человеку, вернее, чем всякий регламентарный проект, спасет сотни десятин липового леса, ежегодно засыхающего от сдирания лык на лапти, и такое же, если не более, количество березняка, переводимого на вредное во всех отношениях освещение лучиною и на разные другие продукты березового произрастания. Лес вовсе не составляет такого вида собственности, которая требовала бы особых правил: для него, как и для всякой иной собственности, довольно, чтоб человек разумно распоряжался своим добром и не протягивал лапу к чужому, ни воровским образом, ни по львиному праву; а это достигается, надеемся, не проектами, подобными тому, которым г. Десятовский угостил читателей журнала именованного общества сельского хозяйства.
Вторая статья рассматриваемого практического отдела, написанная г. С. Якимахом, под заглавием: “Несколько слов о мерах к улучшению сельского хозяйства в России”, представляет взгляд более современный и положительный, чем предшествовавшая статья г. И. Десятовского. Г. С. Якимах говорит о насущной необходимости при совершающемся изменении взаимных отношений землевладельцев к землепашцам “дать совершенно новое направление нашему сельскому хозяйству”; напоминает, что сельскохозяйственные общества еще очень мало оказали до сих пор того полезного влияния, которого можно было ожидать от них, и, полагая причину этого неуспеха в недостаточном распространении сельскохозяйственных журналов, возлагает большую надежду на землевладельческие съезды, где решались бы вопросы данной местности и обмен мыслей отдельных обществ составил бы непрерывную цепь сельскохозяйственных соображений, которые будут группироваться около центральных обществ сельского хозяйства: Московского, Вольно-экономического, Казанского, Южной России и других. “Тогда (говорит автор), когда местные небольшие общества будут служить как бы посредниками между главными учеными обществами сельского хозяйства и практическою жизнью, эти сношения покроют государство непрерывною сетью полезных знаний, разносимых во все отдаленные уголки, и наше сельское хозяйство проснется от векового летаргического сна”. Кроме того, он, для быстрейшего хода улучшений в сельском хозяйстве, находит нужным сделать следующие нововведения:
1) Разделить государство в хозяйственном отношении на округи, параллельно с существующим разделением по учебному ведомству.
2) При всех существующих у нас университетах и лицеях учредить особые агрономические отделения, то есть факультеты камеральных наук, подобно тому, какой с видимою пользою существует при Дерптском университете.
3) Открыть в центре каждого хозяйственного округа при университете центральное общество сельского хозяйства, с химическою лабораториею, механическим и техническим заведением и практическим хутором.
4) В каждом губернском городе и в некоторых уездах учредить общества сельского хозяйства и при них депо машин, необходимых и полезных в данной местности.
5) В каждом уезде и даже в каждом уголке уезда (!) учредить отделы обществ, для постоянных совещаний и возможно частых съездов помещиков (почему не вообще землевладельцев, без различий званий?) с чисто хозяйственными целями.
Правительственного содействия г. Якимах предполагает искать только в виде разрешения съездов и, так сказать, первоначального указания пути, под чем он, вероятно, разумеет указание заграничных машинных фабрикантов, с которыми правительство согласится войти в сношения в качестве поручителя за вещи, необходимые для предполагаемых автором машинных депо; ибо по дальнейшему духу статьи видно, что автор разумеет многосложные обязанности правительства, занятого делами, не допускающими его к участию в сельскохозяйственных интересах, и указывает на Американские Штаты, где “главный двигатель” (разумея здесь сельское хозяйство) — общество, а у нас — правительство. Там (продолжает автор, стр. 61) общество придумывает и делает все, что нужно, а у нас общество ни за что не возьмется, пока не вступится в дело правительство. Нас нужно еще водить на помочах не потому, однако ж, что мы не созрели (курсив подлинника), а потому, что еще не проснулись” (тоже курс. подл.). Этим автор и объясняет участие правительства, заявляемое учреждением сельскохозяйственного департамента, Горы-горецкого института, выставок, поощрительных медалей, наград, чего, однако, по мнению автора, недостаточно. Если не во всем, то в очень многом мы совершенно разделяем мнения автора и о нашей лени, и о нашей привычке возлагать все на правительство, и о нашей несостоятельности совершать прогрессивные улучшения одними усилиями частных лиц, но… мы не допускаем, чтоб мы одни только в этом и виноваты были; впрочем, не это точка наших суждений, и мы снова обратимся к пяти пунктам проекта предложенных г. Якимахом улучшений. Только один из них, располагающий централизацию агрономических обществ по масштабу учебных округов, кажется нам несколько нерациональным, и распределение более мелкое и более соответствующее климатическим и географическим условиям края представлялось бы, конечно, более выгодным; но, принимая в соображение те выгоды, которые на первое время представляют университеты, где уже есть и химические лаборатории, и ботанические сады, с которыми может быть мыслимо соединение и практических ферм, и наконец присутствие профессоров-специалистов, знаниями которых могут быть освещаемы практические наблюдения помещиков, заставляют и эту меру признавать пока необходимою. Итак, общий смысл всей статьи
