раз только более или менее общими местами.
Предполагая, что наша общая бюджетная цифра, хотя бы и могла быть значительно ниже 300 милл., но в то же время допуская, вследствие более или менее необходимой уступки людям и обстоятельствам, что еще не пришло время для такого понижения этой цифры, положим, что наша государственная казна нуждается и будет еще несколько лет нуждаться ежегодно в 300 мил. на необходимые государственные расходы. При этом, конечно, прежде всего выступает вопрос: в состоянии ли Россия доставлять ежегодно податями государственной казне такую сумму?
На этот вопрос нельзя отвечать иначе, как только утвердительно, ибо и теперь Россия вносит податей, путями официальным и неофициальным, не 300 милл., а сумму, которая, конечно, не менее как вдвое значительнее этой. Пусть сомневающиеся в этом вспомнят между прочим хоть только о следующих трех обстоятельствах:
1) Ведро водки обходится откупу, со всеми казенными и другими расходами, не дороже 3 р., а народ платит за него, в общей сложности, не дешевле 6 р.
2) Многие из чиновников и вообще служащих, получающих в год жалованья 100 р., 200 р., 300 р. и т. п., проживают, не имея никаких других, кроме служебных, средств к существованию, 500 р., 1000 р., 3000 р. и т. п.
3) Не все неотъемлемо принадлежащие, по законам, казне доходы поступают в нее.
Итак, чтобы получать не только 300, но в случае надобности и более миллионов в год дохода, наша государственная казна может не только не обременять народа новыми податями, но даже и избавить его от некоторых поборов, не поступающих в нее при настоящем состоянии нашей администрации.
Но чтобы и эти 300 мил., а в случае надобности и большая сумма, поступали ежегодно в казну на началах, по времени и обстоятельствам, возможно рациональных, то есть на условиях, наименее обременительных для народонаселения страны и наиболее выгодных для государственной казны, необходимо значительное, радикальное преобразование нашей финансовой системы.
По нашим понятиям, сущность такого преобразования должна заключаться в следующем:
1) Необходимо, преобразованием судоустройства и судопроизводства, вполне обеспечить все личные и имущественные права граждан. Без такого обеспечения не может быть экономической свободы, а без такой свободы не может быть достаточного развития промышленности, единственного источника рациональных доходов для казны. Без такого обеспечения прав граждан возьмется улучшить финансы какого бы то ни было государства только человек, наименее к тому способный, то есть не государственный ум, а кое-какой спекулятор или мечтатель.
2) Необходимо устранить, по возможности, все то, что в администрации и законодательстве вообще служит препятствием к экономической свободе промышленности, в обширнейшем значении этого слова. Без этого не может развиться у нас, на прочных основаниях, ни частный, ни государственный кредит.
3) Необходимо изменить некоторые из существующих отношений между центральными и местными властями и преобразовать вообще как местное самоуправление, так и общую администрацию. Нет никакого сомнения, что большая или меньшая административная централизация у нас столь же необходима, как и централизация политическая; но несомненно также и то, что необходима и соответствующая быту народа большая или меньшая степень местного самоуправления, без которого нет и не может быть ни необходимой для народного развития общественной самодеятельности, ни достаточного содействия со стороны общества центральным властям в достижении целей государственной жизни. Достаточное развитие местного самоуправления есть одно из коренных условий и рациональной финансовой администрации. Это между прочим потому, что подати должны взиматься местными властями; в противном случае доходы казны обходятся слишком дорого народу, а дорогие подати дурны уже потому, что они дорогие.
4) Необходимо перенести все личные повинности на имущества граждан, что сделается рационально возможным и, конечно, неизбежным по устранении вышеупомянутых препятствий к экономически свободному развитию нашего быта. Одно равномерное переложение податей с лиц на имущества значительно увеличит, без увеличения податного процента, доходы нашей казны.
5) Необходимо отказаться государственной казне от некоторых регалий и вообще налогов, которые обременительны для народа и малодоходны для казны уже потому, что требуют значительного служебного персонала и вообще непропорционально громадных административных расходов. Главное место между такими регалиями и налогами занимает, конечно, соляная регалия, передача которой частной промышленности может совершиться с значительными выгодами для казны и не менее значительным облегчением для народа.
Что касается нашей монетной системы и средств к покрытию наших государственных долгов без обременения народа налогами и без неуместной продажи государственных имуществ, кроме тех, разумеется, которые никоим образом не могут рационально состоять в ведении государственной администрации, то и улучшение монетной системы и отыскание средств к покрытию долгов могут приводить в затруднение разве самозванцев-финансистов, кое-как знакомых с наукой о финансах, по одним книгам, но никак не могут приводить в затруднение человека, знающего средства России и сознающего законы и условия рациональной финансовой администрации. Наши современные финансовые затруднения весьма неосновательно объясняются многими одною последней войной. Причина их не столь одностороння. Во всяком случае, они столь же мало сообразны, в сущности, с богатством и средствами вообще России, как несообразен был бы человеку, обладающему богатством Ротшильда, недостаток в средствах к жизни.
О ХАРАКТЕРЕ РУССКИХ ЗАКОНОВ ВООБЩЕ И О ГОРНОМ В ОСОБЕННОСТИ
С.-Петербург, вторник, 27-го марта 1862 г
Русское законодательство между прочим имеет тот неоспоримый недостаток, что оно очень обширно и неудобно для изучения. Этот недостаток всем очень давно и очень хорошо известен, но общество только при царствовании нынешнего Государя встречает возможность выразить свои соображения относительно некоторых законоположений, утративших современность и требующих радикального изменения или совершенного уничтожения в обоюдных интересах общества и правительства. Недавно у нас частию пересмотрены, а частию еще и теперь пересматриваются уставы, касающиеся разных отдельных частей внутреннего управления, наконец, даже и самый порядок судопроизводства обречен коренным реформам, в обсуждении которых участвовали известные русские юристы. Важные вопросы о податях и повинностях разработаны также довольно многосторонне и подробно. Во всех этих трудах русская литература не отказывалась принимать посильное участие, и, как ни слабы, как ни шатки были некоторые из выраженных ею мнений, они все-таки принесли свою долю пользы общему делу.
Теперь обстоятельства выдвигают на сцену горный устав. Поднятие вопроса о русском горном уставе принадлежит Политико-экономическому комитету, учрежденному при Императорском русском Вольном экономическом обществе, где 17-го марта происходило заседание, специально посвященное этому уставу. В этом заседании присутствовали многие деятельные лица, удостоившие посетить комитет в качестве экспертов, и здесь была подвергнута обсуждению записка, составленная г. Дмоховским, “О горном уставе в отношении частных владельческих горных заводов”. Записка эта представляет очень много интереса, но пределы газетной статьи не позволяют нам сообщать разных подробностей, на которые автор, очевидно хорошо знакомый с горнозаводским делом, умел обратить внимание членов, гостей и экспертов, присутствовавших на заседании 17-го марта.
Г. Дмоховский, начавший чтение своей записки тотчас после открытия заседания, заявил вначале о минеральных богатствах нашей страны и о возможности давать разработке минеральных богатств самый широкий ход, несмотря на жалобы, раздающиеся во многих местах на недостаток горючего материала, необходимого для горнозаводского дела. Он указал на каменный уголь, “до которого все страны докапывались не прежде, как по истреблении своих лесов”. Затем читал о том, что самое “название книги нашего “Свода законов”, которая объемлет законоположения, относящиеся до горного промысла, не выдерживает критики с теоретической или научной точки зрения”, ибо “в нашем горном уставе излагаются и горные законы и горные уставы, в собственном значении этого слова, и горные учреждения”. — “Устав имеет в себе 2 653 статьи. Одни из них определяют собственно горные законы, другие — горные уставы и третьи, наконец, — горные учреждения. Все эти статьи не распределены систематически, так что законы, уставы и учреждения смешаны между собою”. Очерчивая историю развития русского законодательства по горнозаводскому промыслу, автор делит ее на несколько периодов, “благоприятных” и “неблагоприятных” для этого дела. Но мы оставим в стороне этот исторический очерк, хотя он и очень интересен, и заметим только то, что “самая большая часть статей, вошедших в устав после 1826 г., относится не к горным законам, а к учреждениям, а горные законы остаются без пересмотра. Новейшие статьи определяют: учреждение института, школы, училища, физической, магнитной и метеорологической обсерватории; обмундирование чинов горного ведомства; оклады жалованья и столовых; пособия на подъем; увольнения в отпуски; назначение пенсий; воздание почестей при погребении усопших генералов; привод иностранцев к присяге; запрещение прикомандировывать горных офицеров к лейб-гвардии; переименование чинов; устройство неспособных воспитанников; выписка из-за границы инструментов; горная стража; линейные и сибирские батальоны; подвижные инвалидные роты; разъездные команды; дозволение нижним чинам иметь собственные дома; комплектование батальонов; дисциплина; приготовление унтер-офицеров; солдатские дети и т. п. Все это утолстило наш горный устав, но не дало ему жизненного значения”.
“По изучении устава”, продолжает автор (что, по его словам, составляет задачу довольно трудную), “оказывается, что о владельческих заводах существуют в нем не одна, а три идеи”.
“1) Всеми заводами управляет министр финансов. Управление это производится посредством штаба корпуса горных инженеров, департамента горных и соляных дел и местных начальств.
Слово управляет относится ко всем заводам: государственным, посессионным и владельческим и ко всем сторонам их жизни, то есть к хозяйству, полиции и суду.
2) Горному местному начальству вверяется: а) управление казенных заводов; b) ведомство и содействие в управлении посессионных заводов и с) ведомство и содействие в управлении частных заводов (ст. 299-я)”. Здесь автор замечает, что “министр финансов, вероятно, не передавал местному начальству своего права управлять всеми заводами, исключая замосковных, которые, по букве закона, управляются горным правлением, имеющим пребывание в Москве”.
“3) Местное начальство, не вмешиваясь во внутреннее хозяйство частных заводов, покровительствует им и помогает советами и всеми другими способами в рудном и заводском промыслах и пр.”. Развивая последствия этих узаконений в применении их к практике, г. Дмоховский доходит до убеждения, что наш “горный устав не имеет единичной жизни и что статьи его составляют ткань трех разных основ и трех разных приборов”. Для подкрепления своего вывода он указывает сначала на статьи, по которым частные заводы управляются горным начальством. В них сказано (ст. 889-я), что “берг-инспектор предлагает[55] заводовладельцу все то, что, по его замечанию, служит к улучшению машин и сокращению работ”. — “Ни одно горное имение не может быть разделено на части без разрешения горного правления” (477, 478 и 562 ст.). “Когда министр финансов найдет особые уважения, то имеет право испросить высочайшего разрешения на отдачу владельческого завода в казенное управление (ст. 559)”. — “Когда завод принадлежит многим владельцам, то министр финансов имеет право испросить высочайшее разрешение об отдаче его в административное управление. (Прим. к ст. 478)”. И много тому подобного. Относясь к “содействию”, которое горнозаводское начальство должно оказывать
