все, к чему он прилагал свой труд. Как мы видим, подчинение земли человеческому труду, или её возделывание, и владение ею связаны друг с другом. Одно давало право на другое. Таким образом, бог, приказав покорять землю, давал тем самым основание для присвоения; а условия человеческой жизни, которые требуют труда и материалов для работы, по необходимости вводят частную собственность.
36. Меру собственности природа правильно установила в соответствии с тем, как далеко простираются труд человека и его жизненные удобства: никто не мог бы подчинить себе своим трудом, или присвоить себе все, и никто не мог бы использовать для удовлетворения своих потребностей больше, чем только незначительную часть всего этого; так что этим путем ни одному человеку невозможно было нарушить права другого или приобрести себе собственность в ущерб своему соседу, у которого оставалось столь же хорошее владение и такой же величины (после того как тот изъял свое), как и до того, как это было присвоено. В первые века от сотворения мира, когда людям больше угрожала опасность затеряться, отдалившись от своих товарищей, в существовавших тогда огромных пустынных просторах земли, чем испытывать затруднения от недостатка места для земледелия, эта мера действительно ограничивала владения каждого человека очень скромными размерами, определявшимися тем, что он мог себе присвоить, не нанося ущерба другому. Еще и теперь, хотя мир кажется [c.281] переполненным, эту же меру все ещё можно применить без ущерба для кого бы то ни было9. Предположим, что какой-либо человек или семья находятся в таком же состоянии, какое существовало, когда мир впервые заселялся детьми Адама или Ноя; пусть он поселится в каких-либо отдаленных пустынных местностях Америки, и мы увидим, что те владения, какие он сможет себе приобрести, исходя из того мерила, которое мы дали, не будут очень обширными, и не будут даже и теперь наносить ущерб остальной части человечества, и не будут давать другим повод для жалоб или считать себя потерпевшими ущерб от посягательств этого человека, хотя в настоящее время человеческая раса распространилась во все уголки земного шара и бесконечно превосходит то небольшое число людей, которое было вначале. Более того, избыток земли представляет столь небольшую ценность без труда, что даже в Испании, как я слышал из достоверных источников, человеку могут разрешить пахать, сеять и собирать урожай без всяких помех на земле, на которую у него нет других прав, кроме того, что он её использует. Тамошние жители, напротив, даже считают себя обязанными тому, кто благодаря своему прилежанию получил дополнительное количество зерна, в котором они нуждались, с заброшенной и, следовательно, бесплодной земли. Так это или не так, я не придаю этому особого значения; однако смею открыто утверждать, что то же самое правило собственности, согласно которому каждый человек должен иметь столько, сколько он может использовать, могло бы по-прежнему сохранять силу в мире, не стесняя кого-либо, поскольку в мире достаточно земли для того, чтобы удовлетворить двойное количество населения, если бы только не изобретение денег и молчаливое соглашение людей о придании им ценности не ввело (по соглашению) большие владения и право на них; каким образом это было сделано, я скоро покажу более подробно.
37. Несомненно, что вначале, до того, как желание иметь больше, нежели нужно человеку, изменило внутреннюю ценность вещей, которая зависит только от их полезности для жизни человека, или до того, как люди согласились, что маленький кусочек желтого металла, который может сохраняться, не истираясь и не ржавея, будет обладать такой же ценностью, как огромный кусок мяса или целая куча зерна, хотя люди имели право присваивать благодаря своему труду каждый для себя столько даров природы, сколько каждый мог использовать, все же это не могло быть слишком большим и не могло наносить ущерб [c.282] другим, так как подобное же изобилие все ещё оставалось для тех, кто хотел приложить такое же старание. К этому я должен добавить, что тот, кто присваивает землю благодаря своему труду, не уменьшает, а, напротив, увеличивает общий запас, имеющийся у человечества; ведь продукты, идущие на поддержание человеческой жизни, даваемые одним акром огороженной и обработанной земли (говоря строго об одном и том же продукте), по количеству в десять раз превосходят те, которые дает акр такой же плодородной земли, которая лежит невозделанной в общем владении. И следовательно, тот, кто огораживает землю и получает с десяти акров гораздо большее количество необходимых для жизни вещей, чем он мог получить со ста, оставленных в естественном состоянии, дает человечеству, можно сказать, девяносто акров; ведь теперь его труд снабжает его продовольствием с десяти акров, какое было бы продукцией ста акров, лежащих невозделанными в общем владении. Я здесь расценил возделанную землю очень низко, исчисляя её продукт как десять к одному, когда на самом деле правильнее было бы говорить о ста к одному. Ибо, спрашиваю я, разве может тысяча акров земли, находящейся в диких лесах и невозделанных пустошах Америки, оставленной в естественном состоянии, без какого-либо улучшения, пахоты или животноводства, дать своим нуждающимся и жалким обитателям столько же жизненных благ, сколько дают десять акров столь же плодородной земли в Девоншире, где они хорошо возделаны?
До присвоения земли тот, кто собирал столько диких плодов, убивал, ловил или приручал столько животных, сколько мог, тот, кто подобным образом затрачивал свои усилия на какие-либо продукты, стихийно произведенные природой, чтобы каким-то образом изменять их по сравнению с тем состоянием, в котором их создала природа, приложив к ним свой труд, тем самым приобретал их в собственность. Но если они погибали, находясь в его владении, без положенного для них применения, если фрукты гнили или оленина протухала до того, как он мог их потребить, то он нарушал общий закон природы и подлежал наказанию; он отрывал от доли своего соседа, так как он имел право только на то, что было необходимо для его потребностей, дабы эти продукты могли служить для обеспечения его жизни.
38. Такой же мерой определялось и владение землей; на все то, что он выращивал и жал, складывал и использовал [c.283] до того, как оно портилось, он имел особое право; какие бы пастбища он ни огораживал, какое бы количество скота он ни держал, и ни кормил, и ни использовал, весь этот скот и продукты также были его. Но если трава на его огороженном участке сгнивала на корню либо урожай на его полях погибал, не будучи собранным и сложенным, то этот участок земли, несмотря на его огораживание, все же следовало рассматривать как пустошь, и он мог быть владением любого другого человека. Так, например, вначале Каин мог взять себе столько земли, сколько мог обработать, и сделать эту землю своей собственностью, и все же оставалось достаточно для того, чтобы овцы Авеля могли кормиться; нескольких акров хватило бы для владений их обоих. По мере же роста семей и по мере того, как трудолюбие увеличивало их имущество, их владения расширялись соответственно с нуждою в них; однако все ещё земля находилась в общем владении без фиксированной собственности на те участки, которыми они пользовались, пока они не объединились в сообщества, стали вести оседлый образ жизни и построили города; и тогда по согласию они с течением времени стали устанавливать границы своих территорий, и пришли к соглашению со своими соседями об их размерах, и по своим собственным законам установили размеры владений людей, принадлежавших к одному обществу. Ведь мы видим, что в той части мира, которая была заселена первой и поэтому, вероятнее всего, должна была иметь больше обитателей ещё даже во времена Авраама, они свободно странствовали туда и сюда со своими отарами и стадами, доставлявшими им средства к существованию; и Авраам это делал в той стране, где он был чужеземцем. Из этого явствует, что по крайней мере большая часть земли находилась в общем владении, что жители не придавали ей ценности, а также не претендовали на собственность большую, чем они могли использовать. Но когда где-нибудь не хватало места для того, чтобы их стада могли пастись вместе, тогда они по согласию, подобно тому как это сделали Авраам и Лот (Быт. 13, 5), разделялись и увеличивали свои пастбища там, где им больше было по душе; и по той же самой причине Исав ушел от отца своего и брата своего и поселился на горе Сеир (Быт. 36, 6).
39. И таким образом, не предполагая, что Адам имел какое-либо право частного владения и собственности на весь мир, не распространявшееся на всех остальных людей, — а доказать это нельзя никоим образом, равно как и вывести чью-либо собственность из этого, — но предположив, [c.284] что мир был дан, как это и было в действительности, всем детям человеческим вместе, мы видим, как труд мог принести людям определенное право на владение несколькими участками для своих личных надобностей; здесь уже не могло быть сомнения в праве и не было места для ссор.
40. Не является также и странным, как это, пожалуй, может показаться до размышления, что собственность, возникшая благодаря труду, может перевесить общность владения землей. Ведь именно труд создает различия в стоимости всех вещей; и пусть каждый поразмыслит, какова разница между акром земли, засаженной табаком или сахарным тростником, засеянной пшеницей или ячменем, и акром той же земли, лежащей невозделанной в общем владении, на которой не ведется никакого хозяйства, и он обнаружит, что улучшение благодаря труду составляет гораздо большую часть стоимости. Мне думается, что будет весьма скромной оценкой, если сказать, что из продуктов земли, полезных для человеческой жизни, девять десятых являются результатом труда. И даже более того; если мы будем правильно оценивать вещи, которые мы используем, и распределим, из чего складывается их стоимость, что в них непосредственно от природы и что от труда, то мы увидим, что в большинстве из них девяносто девять сотых следует отнести всецело на счет труда.
41. Не может быть более ясного доказательства этому, чем то, которое являет ряд американских племен; они имеют обширные земельные владения, и им не хватает всех жизненных благ; природа одарила их так же щедро, как и любой другой народ, средствами к довольству, т. e. плодородной почвой, которая в состоянии в изобилии производить все, что может дать пищу, одежду и удовольствия; и все же эти племена, так как их земли не улучшаются благодаря труду, не обладают и одной сотой тех благ, которыми мы наслаждаемся; и король обширной и плодородной местности там
