данное положение божественным откровением или нет. И если разум находит, что оно получено путем божественного откровения, то признает его, как всякую другую истину, и включает его в число своих предписаний. Если судить о своих убеждениях мы сможем только по их силе, то всякая причуда, основательно возбуждающая наше воображение, должна считаться вдохновением. Если разум не должен исследовать их истинности на основании чего-то внешнего по отношению к самим убеждениям, то у вдохновения и наваждения, у истины и лжи будет одно и то же мерило; и тогда их нельзя будет различить.
15. Вера не есть доказательство откровения. Если этот внутренний свет или всякое положение, которое мы под этим названием принимаем за духновенное, сообразовывает с принципами разума или с божественным словом, являющимся засвидетельствованным откровением, то разум подтверждает его, и мы можем спокойно принять его за истину и руководствоваться им в своих убеждениях и действиях. Но если оно не получает засвидетельствования или очевидности от одного из этих правил, мы не можем принять его за откровение или даже просто за истину, пока не получим другого признака, что оно является откровением помимо нашей веры в это. Таким образом, мы видим, что святые древних времен, имевшие откровение от бога, помимо этого внутреннего света уверенности в их умах располагали чем-то еще, что служило им свидетельством его божественного происхождения. Они не были предоставлены исключительно собственному убеждению в том, что это убеждение исходит от бога, но имели и внешние знаки, подтверждавшие им, от кого исходят эти откровения. А когда им нужно было убедить других, они способны были защитить истинность своего небесного поручения и видимыми знамениями подтвердить божественную силу миссии, с которой были посланы. Моисей видел горевшую, но не опаленную купину и слышал из нее голос. Это было нечто большее, нежели простое побуждение идти к фараону, чтобы вывести своих братьев из Египта. Но и это, по мнению Моисея, еще не давало ему достаточных оснований, чтобы идти с такой миссией, пока бог другим чудом —
==185
превращением его посоха в змею — не уверил его в том, что он имеет силу подтвердить свою миссию повторением этого чуда перед теми, к кому он послан 80. Ангел послал Гедеона освободить Израиль от мадианитян; и все-таки Гедеон желал знамения, чтобы убедиться, что это поручение исходит от бога 81. Эти и другие подобные случаи в достаточной мере показывают, что древние пророки не считали внутреннего зрения или убежденности духа без всякого другого доказательства достаточным свидетельством того, что это от бога, хотя в Писании не везде упоминается, что они требовали таких доказательств или обладали ими.
16. Сказанным я вовсе не отрицаю того, что бог может озарить и иногда действительно озаряет человеческий ум постижением некоторых истин или побуждает к благим деяниям путем непосредственного воздействия и при помощи святого духа без всяких необычайных знамений при этом. Но и в таких случаях у нас есть верные руководства — разум и Писание, чтобы знать, исходит ли это от бога или нет. Если принятая истина согласна с откровением в писаном слове божием либо действие сообразно с требованиями здорового разума или святого Писания, то мы можем быть уверены, что, признавая это истиной, мы ничем не рискуем. Ибо если это, быть может, и не непосредственное откровение бога, необычайным образом воздействующее на наш ум, мы все же уверены, что его подтверждает то откровение, которое бог дал нам в качестве истины. Но сила нашего личного внутреннего убеждения не может быть доказательством небесного происхождения света или движения; таким доказательством может быть только писаное слово божие вне нас или общее всем людям мерило разума. Когда разум или Писание ясно говорят в пользу какого-нибудь мнения или действия, мы можем считать, что это действие исходит от божественного авторитета; но сила нашего собственного убеждения не может сама по себе наложить на него отпечаток этого авторитета. Склонности нашего ума могут сколько угодно благоприятствовать нашему убеждению, и это показывает, что оно нам дорого, но никоим образом не докажет его небесного, божественного происхождения.
==186
Глава двадцатая ОБ ОШИБОЧНОМ СОГЛАСИИ, ИЛИ ЗАБЛУЖДЕНИИ
1. Причины заблуждения. Так как познавать можно только явную, достоверную истину, то заблуждение есть не погрешность нашего познания, а ошибка нашего суждения, соглашающегося с тем, что не есть истина.
Но если согласие основано на вероятности, если вероятность является естественным предметом и мотивом нашего согласия и если эта вероятность состоит в том, что изложено в предыдущих главах, то возникает вопрос, как получается, что люди выражают свое согласие с тем, что противоречит вероятности. Противоположность мнений есть самое обычное явление; очень часто один человек совсем не верит в то, в чем другой только сомневается, а третий твердо верит в это и непоколебимо придерживается его. Причины этого могут быть очень разнообразны, но, я думаю, их можно свести к следующим четырем: 1) отсутствие доказательств, 2) отсутствие способности применять их, 3) отсутствие желания применять их, 4) ложные критерии вероятности.
2. Во-первых, отсутствие доказательств. Во-первых, под отсутствием доказательств я разумею отсутствие не только тех доказательств, которых нет нигде и потому их нигде нельзя получить, но и тех, которые либо имеются, либо могут быть получены. Таким образом, доказательств нет у людей, у которых нет благоприятного случая или возможности самим производить опыты и наблюдения, служащие для доказательства какого-нибудь положения, или исследовать и собирать свидетельства других. А в таком положении огромное большинство людей, занятых трудом, порабощенных в бедственном своем состоянии необходимостью, проводящих жизнь исключительно в заботе о пропитании. Для таких людей возможность познавать и исследовать обычно столь же ограничена, как и их средства. Разум их очень мало просвещен, так как все их время и усилия уходят на то, чтобы унять голос своего желудка или крики своих детей. Нельзя ожидать, чтобы человек, проводящий всю свою жизнь в тяжком, утомительном труде, лучше знал все разнообразие явлений в мире, чем усвоила географию страны ломовая лошадь, которая все время ходит только на рынок взад и вперед по узкому переулку и грязной дороге. Точно так же совершенно невозможно, чтобы человек, не имеющий ни досуга, ни книг, ни знания языков, ни возможности общения с разными людьми, был в состоянии соби-
==187
рать имеющиеся свидетельства и наблюдения, необходимые для составления многих, даже большинства, положений, которые считаются наиболее важными в человеческом обществе, или чтобы он мог найти настолько прочные основания для своей уверенности, насколько это необходимо для веры в положения, которые будут построены на этих основаниях. Поэтому многие люди в силу естественного и неизменного порядка вещей в этом мире и состояния человеческих дел неизбежно обречены на неисправимое незнание тех доказательств, на которых другие основываются и которые необходимы для установления мнений. Огромное большинство человечества, будучи слишком занято добыванием средств к существованию, не имеет возможности предаваться ученым и трудным исследованиям.
3. Ответ на возражение: «Что же станется с людьми, у которых нет доказательств?» Что же можно сказать? Неужели огромное большинство людей в силу необходимых условий своего существования обречено на неизбежное незнание наиболее важных для него вещей (ибо на них, конечно, нужно направить исследования)? Неужели основная часть человечества на своем пути к счастью или несчастью должна руководствоваться лишь случайностью или слепой удачей? Неужели ходячие мнения и патентованные руководства каждой страны являются для любого человека столь очевидными и надежными, что им можно доверить важнейшие интересы и даже вечное блаженство или страдание людей? Могут ли считаться достоверными и непогрешимыми те оракулы и мерила истины, которые учат в христианском мире одному, а в Турции — другому? Неужели какой-нибудь бедный крестьянин должен получить вечное блаженство, потому что он имел счастье родиться в Италии, а какой-нибудь поденщик обречен на неотвратимую погибель, потому что он имел несчастье родиться в Англии? 82 Я не хочу исследовать здесь вопрос о том, насколько некоторые люди склонны утверждать подобные вещи; но я уверен, что люди должны признать истинным или одно или другое (выбирая что угодно) или же допустить, что бог даровал людям способности, достаточные для направления их на правильный путь, если только они будут серьезно и как следует применять их, когда обычные занятия оставят им досуг. Никто не погружен настолько в заботы о добывании средств к существованию, чтобы вовсе не иметь времени подумать о своей душе и познакомиться с религиозными вопросами. Пусть бы только люди обращали на это такое же внимание, как на вещи
==188
меньшей важности. Никто из людей не порабощен каждодневными потребностями жизни настолько, чтобы не найти хоть сколько-нибудь свободного времени для такого усовершенствования своего познания.
4. Людям мешают заниматься исследованием. Совершенствование и просвещение одних затруднено вследствие ограниченности их средств существования, других же, которым богатство могло бы в изобилии предоставить книги и другие средства для разъяснения сомнений и открытия истины, стесняют законы их страны и строгий надзор со стороны лиц, которым выгодно держать людей в невежестве, чтобы они, узнав больше, не стали меньше верить. Такие люди столь же или даже еще более далеки от свободы и возможностей правильного исследования, нежели упомянутые выше бедные и несчастные рабочие люди. Такие люди, какими бы ни казались важными и значительными, ограничены вследствие узости мысли; у них порабощена та часть существа, которая должна бы быть самой свободной,— их разум. В таком положении обычно находятся все те, кто живет в странах, где истину стараются распространять без познания, где людей заставляют наудачу принимать религию данной страны и принимать мнения на веру, и они уподобляются глупцам, которые глотают пилюли знахарей, не зная ни их состава, ни их действия, а просто веря в их целебную силу 83. Они даже гораздо несчастнее таких простаков, ибо несвободны отказаться от проглатывания того, к чему они, быть может, не хотели бы и прикоснуться, или выбрать себе врача, лечению которого они могли бы довериться.
5. Во-вторых, отсутствие умения применять их. Во-вторых, люди, которые не умеют использовать имеющиеся у них свидетельства вероятности и не могут удерживать в своей голове ряд выводов, точно определять превосходство противоположных доказательств и свидетельств, воздавая должное каждому обстоятельству, легко могут быть введены в заблуждение и согласиться с предположениями, не являющимися вероятными. Есть люди, постигающие один-два силлогизма, и не более того; другие могут сделать только один шаг дальше. Такие люди не всегда в состоянии определить, на какой стороне самые сильные доказательства, и не могут следовать тому
