сферы, то понимание II 5 обеспечено. Что такое чувственный мир? По Плотину, это есть, прежде всего, нечто становящееся, т. е., согласно вышеприведенным рассуждениям Плотина и Платона, взаимопроникновение неподвижного и вечного эйдоса с такой же неподвижной и вечной материей (ср., между прочим, III б, 7—12 о неаффицируемости материи, причем III 6, 8, как и конец II 5, 5, прямо говорит о вечности материи). Становление предполагает, во–первых, неизменное пребывание становящегося во всех моментах его становления, во–вторых, сплошное и непрерывное нарастание или убывание становящегося. Значит, есть: 1) чистая материя, меон, не–сущее, тьма, отсутствие смысла, принцип самооформления, — в данном случае, самосокращения сущего смысла; 2) материя эйдетизиро–ванная, т. е. эйдос в аспекте своего непрерывно–сплошного, временного становления; 3) чистый эйдос, существующий вне становления и вне материи, чистое бытие смысла, «истинно–сущее», в котором надо различать а) отвлеченно–сущий смысл сам по себе и b) энергийно выраженный, т. е. ознаменованный эйдетически–алогически.2. Энергийно–и потенциально–сущее. В трактате II 5 Плотин, во–первых, и утверждает, что первое, т. е. чистая материя, не есть ни в каком смысле энергия и не есть энергийно–данное. Его аргументы заключаются в II 5, 4 (все 4§§ — см. перевод мой, данный в Приложении), II 5, 2 (§ 1—2), II 5, 5 (§2). Чистая материя есть только потенциально–данное (??????? ??), ибо она не есть что–нибудь, но может стать всем. Потенциально–данное есть чистая возможность будущего; это — принцип становления факта. Употребляя Плотинову формулу, надо сказать, что потенциально–сущее есть не–сущее, меон, — со всей богатой содержательностью этого понятия. Потенциально–сущее есть принцип оформления сущего во времени, принцип меонального осмысления. Кому ясно учение Плотина о материи, тот без труда поймет и учение о потенциально–сущем. Во–вторых, в трактате II 5 второе начало, т. е. эйдетизированную материю, становящуюся вещь, Плотин называет энергийно–сущим (???????? ??). Какое отличие энергийно–сущего от потенциально–сущего? В то время как потенциально–данное есть чистая материя, принцип становящегося осмысления, — энергийно–данное не есть только материя и только принцип становления. Энергийно–данное есть ?? ???????????? — обоюдосовокупное обстояние материи и эйдоса. Если потенциально–сущее — принцип осмысления времени, то энергийно–сущее — самый смысл того, что осмыс–лилось и оформилось во времени. Это не есть просто вещь в ее обывательском существовании, со всей пестротой чувственных качеств. Это есть смысл вещи и смысл фактической пестроты, смысл ставшего во времени сущего. Энергийно–сущее есть выявившееся во времени и окончательно обнаружившее свой лик сущее. Потенциально–данное — чистая смысловая возможность; энергийно–данное — чистое смысловое выполнение и выражение всех временных возможностей. Чтобы отчетливо представить себе эту пару понятий, необходимо все время иметь в виду всегдашний антипсихологизм и вообще антинатурализм Плотина. Обывательская мысль поймет потенциально–данное как какую–то живую силу, нечто вроде метафизической «жизненной силы» старых и новых виталистов или вроде «психической активности» и «творчества». Все это относится совершенно к другим областям, и понятия потенциально–и энергийно–сущего суть понятия чисто диалектические, причем первое понятие носит, несомненно, оттенок трансцендентальности (в смысле Когена), второе же приближается к феноменологическим конструкциям. Не связывая себя этими последними квалификациями, я, однако, настаиваю на термине «диалектический», как чисто Гілотиновом, и утверждаю, что, как бы эти понятия ни квалифицировать, они с начала до конца антипсихологистичны и антинатуралистичны.3. Энергия и умная материя. До сих пор мы говорили о потенциально–сущем и об энергийно–сущем. Остается еще вторая пара понятий — потенции и энергии. Скажем сразу же, что Плотин относит их исключительно к умной сфере, так что приходится для уразумения этой пары понятий апеллировать к Плотиновой концепции эйдоса и умного мира. Стало быть, в–третьих, свою третью сферу, эйдос, Плотин называет энергией и потенцией. Но тут–то и возникают главные трудности. — Прежде всего, всякий задаст вопрос: если потенциально–данное связано йеобходимым образом с материей, то как же может оказаться что–нибудь, относящееся к потенции, там, где нет совершенно никакой материи? Умный мир, по учению Плотина, тем и отличается от чувственного мира, что он не имеет материи, т. е. принципа временного осмысления. На это сам Плотин в II 5, 3 отвечает напоминанием о своем учении относительно умной материи. У самого Плотина оно изложено в II 4, 2—5 (перевод этих глав см. выше, прим. 64). Сводится оно к тому, что сущее должно иметь оформление и выражение не только во времени и, следовательно, нуждаться в чувственной материи как принципе, но оно не может не иметь также и оформления себя как смысла, как чистого эйдоса, и, следовательно, оно не может не нуждаться и в умной материи как принципе. Умная материя есть принцип различия в сфере самого эйдоса, и, стало быть, без ее наличия мы вообще не обладали бы эйдосом как координированной раздельностью, и все слилось бы в неразличимую точку первоединого. Не будем, однако, распространяться на эту, довольно легкую (после всего нашего знакомства с Плотином) тему, а утвердим пока тот факт, что материя налична и в умном мире, и в эйдосе. Но если так, то тотчас же возникает вопрос о наличии в умном мире потенциального и энергийного.4. Нехронологический характер ума. Вторая трудность, которую необходимо устранить сейчас же, — это следующая. Как можно применять к умному миру понятия потенции и энергии, если мы знаем, что там все — «вместе», все — одновременно, по бесчисленным указаниям Плотина? Разумеется, говорить о грубой разновременности этих моментов в отношении к умному миру было бы тем более невежественно и тем более обнаруживало бы нештудированность в Плотине, что она неприменима даже уже к чувственному миру. Уже в чувственной сфере потенциально–данное не есть нечто более раннее в хронологическом смысле, чем энергийно–данное. Потенциально–данное — не факт, но — смысловой метод оформления, принцип, чистая смысловая возможность; и энергийно–данное — не факт, но — законченный и в себе выявленный смысл возможности. Они разновременны тут не хронологически. И только в чисто смысловом отношении потенциально–данное, можно сказать, предшествует энергийно–данному. Если вы имеете статую, то она — энергийно–сущее. Всматриваясь в это энергийно–сущее, вы замечаете, что оно состоит из отдельных частей, и на каждой части почиет энергия целого. Тут вы можете сказать, что часть, как известное потенциально–данное, раньше целого, как энергийно–данного, хотя, возможно, и имеет, пожалуй, более глубокий смысл и обратное заключение. Ни потенциально–данное вообще, как «материя», ни все его спецификации, как, напр., медь для статуи, при обсуждении и созерцании статуи ни в каком смысле не предшествуют статуе хронологически, но возможны тут лишь смысловые противоположения. Что же касается умного мира, то тут невозможными оказываются даже и эти противоположения, по крайней мере некоторые из них. Умный мир есть сразу весь целиком. Он не может быть и — не быть. Он только есть. И всякая часть в нем абсолютно тождественна с целым, не раньше и не позже его, ни в хронологическом, ни в смысловом отношении Отсюда следует заключить, что если в нем нет времени и временных различий, то отпадает всякая возможность применять к нему потенциально–данное и энергийно–данное, если действительно то и другое связано с чувственной материей и временем. Значит, это отпадает, и потому упрекающие относительно нарушения «одновременности» умного мира могут быть в этом отношении спокойны. Но вот мы заговорили об умной материи. По аналогии мы должны заключить, что есть в умном мире принцип умного же осмысления, чисто умная возможность умного предмета, закон и метод чистого эйдетического осмысления предмета, и есть в умном мире законченный и завершенный, окончательно выявленный лик умного предмета, индивидуально и вечно данное смысловое изваяние и выражение, эйдос умного предмета. Есть разница между тем и другим? Конечно, нет никакой разницы, как и нет разницы между чистым эйдосом и умной материей. Если в чувственном мире материя есть становление, стало быть, лишь частичное обстояние эйдоса, т. е. его разрушение и пребывание в самоотчуждении и расслоении, то в умном мире та же самая материя, по слову Плотина, есть тоже сущность и ум. Она — оформление и осмысление эйдоса, но умное же оформление, эйдетическое оформление, и потому эйдос и материя тут вполне тождественны. Но тогда надо признать и то, что принцип осмысления эйдоса и его завершительная изваянность, лик его опять–таки есть нечто тождественное, расчленяемое не по фактической раздельности и противостоянию друг другу, но в порядке чисто диалектической антитетики, которая сама возможна только при наличии абсолютной самотождественности эйдоса всегда и во всем. Первое Плотин называет потенцией и второе — энергией. И значит, нечего затрудняться вопросом о том, как в умном мире можно расчленять потенцию и энергию. Они расчле–нимы, повторяем, лишь в порядке диалектической антитетики. Заметим также и то, что энергийно–данное в сфере ума вполне совпадает с энергией, а потенциально–данное — с потенцией. Поэтому можно сказать, что умная потенция и умная энергия проявляется в чувственном мире как потенциально–данное, как бы опотенциаленное, и как энергийно–данное, как бы обэнер–гизированное; и если в умном мире первая пара понятий соответственно тождественна второй паре понятий, то в чувственном мире потенциально–данное отлично от потенции и энергийно–данное отлично от энергии.5. Умная потенция и энергия как становление ума. Всмотримся более пристально в понятия умной энергии и умной потенции. От отчетливого понимания этого зависит очень многое. Обратим внимание на то, что Плотин довольно неожиданно вдруг говорит в II 5, 3 об умной потенции как о дуиіе. С первого взгляда это кажется совершенно непонятным и даже странным. Все мы знаем, что душа — третья ипостась. Теперь оказывается, что в недрах второй ипостаси, т. е. в недрах чистого ума, потенцией является опять–таки душа. Что это могло бы значить? Если мы продумаем глубже это учение, то увидим, что Плотин и не мог рассуждать иначе, исходя из своих предпосылок. Во–первых, что такое душа? Структурный принцип ее, как мы говорили выше (прим. 48—49), сводится к моменту становления. Во–вторых, в II 5, 3, как мы помним, сам Плотин подчеркивает, что тут под душой он понимает не то, что он понимает обычно, т. е. принцип оформления и движения чувственного мира, но — нечто умное (? ?? ?? ???), ???’ ?? ?? ?????). Стало быть, это есть умное становление, или умное оформление. В–третьих, в той же главе II 5, 3 он подчеркивает и главную особенность умности этого становления; а именно, он говорит, что нельзя понимать душу в данном случае как только энергийно–данное, т. е. как нечто, связанное с материей и временем. Это умное становление, или умная душа, есть тоже чистый эйдос, как и вообще все