мировоззрение, то ведь мир — это бесконечность; и я,

будучи частью мира, тоже несу на себе печать

бесконечности. Но если конечная вещь, поскольку она часть мироздания, отражает на себе бесконечность, такая вещь, согласитесь, есть некоторого рода чудо. Современная техника делает

человека сильнее, чем были олимпийские боги,

создававшие грозу в атмосфере. И если Посейдон проходил все Эгейское море от Малой Азии

до Балканского полуострова четырьмя шагами,

то такого рода миф для наших теперешних скоростей является только сказкой, которую мы

слышали в детстве, но которая сейчас ничтожна

при теперешних скоростях, когда вокруг всей

Земли можно обернуться за какой-нибудь час.

Древняя мифология мало удовлетворяет меня не

потому, что она слишком фантастична, но потому, что она слишком мало фантастична. И если

человек прошел путь от неразумного существа

до своего теперешнего состояния, то почему невозможно думать, что он пройдет еще и дальше

такое же расстояние, начиная со своей теперешней формы? И такой человек, несомненно, станет сильнее любого олимпийского бога, хотя его

развитие будет таким же естественным, каким

было до сих пор.

309Я указал на фантастичность и чудесность

всего, что совершается вокруг нас, чтобы доказать великую радость, которая доставляется

нам трудом в условиях нашей собственной бесконечной сущности, которая есть не что иное,

как отражение самой обыкновенной и самой естественной действительности. Если сама действительность есть сплошное чудо, то и я как ее

частичный момент тоже есть чудо, тоже ухожу

в бесконечную даль, почему я и переживаю свой

труд как радость и почему я, когда тружусь, весел и счастлив. Для меня отвратительнее всего

те люди, которые настолько все знают, что уже

ничему не удивляются и для которых труд не

радостен и не весел, но только элементарно полезен для достижения ближайших обывательских надобностей. Для таких людей, конечно,

нет чуда, но зато и нет радости, зовущей трудящегося в бесконечные дали всечеловеческого

благоденствия. Кто не получает радости от своего труда, тот плохо трудится и тот не имеет не

только правильного мировоззрения, но и вообще

не имеет никакого мировоззрения. Подобная радость, конечно, есть нечто величественное и торжественное. Но тут не нужно взывать только к

торжественности и величественности. Если вы

честно собирали картофель, чтобы он не сгнил,

то вы уже стоите на путях всечеловеческой радости труда.

О том, что все происходящее в человеческой

жизни всегда является неожиданным и труднообъяснимым чудом, свидетельствует воззрение

К. Маркса на природу такого прозаического

предмета, как товар. Вот что он пишет: «…стол

остается деревом — обыденной, чувственно воспринимаемой вещью. Но как только он делает-

310ся товаром, он превращается в чувственносверхчувственную вещь. Он не только стоит на

земле на своих ногах, но становится перед лицом всех других товаров на голову, и эта его

деревянная башка порождает причуды, в которых гораздо более удивительного, чем если бы

стол пустился по собственному почину танцевать… Товарная форма и то отношение стоимостей продуктов труда, в котором она выражается, не имеют решительно ничего общего с физической природой вещей и вытекающими из нее

отношениями вещей. Это — лишь определенное

общественное отношение самих людей, которое

принимает в их глазах фантастическую форму

отношения между вещами. Чтобы найти аналогию этому, нам пришлось бы забраться в туманные области религиозного мира. Здесь продукты

человеческого мозга представляются самостоятельными существами, одаренными собственной жизнью, стоящими в определенных отношениях с людьми и друг с другом. То же самое

происходит в мире товаров с продуктами человеческих рук» ‘.

Если человек и его труд — это только момент мировой истории, а мир есть бесконечность, то человеческий труд настолько широк,

глубок и разнообразен, настолько чудодействен,

что изобразить сущность его можно было бы

только в каком-то мифологически-сказочном повествовании.

И в своем стремлении ко всеобщему благоденствию я вполне свободен, и никто меня к этому не принуждает. Это результат моей причастности к мировой действительности, которая ни

1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 81, 82.

311от чего не зависит, потому что, кроме нее, вообще нет ничего, от чего она могла бы зависеть.

Никаких других миров я не знаю и знать не

хочу.

В заключение я хотел бы обратить ваше внимание на то второе слово, которое входит в термин «мировоззрение». Это слово — «воззрение».

Вы, конечно, хорошо знаете, что когда говорят

о воззрениях, то меньше всего имеют в виду какие-нибудь процессы физического зрения. «Воззрение» и «взгляд» обычно имеют смысл «мышление», «понимание», «система отношений человеческого субъекта к объектам». Пусть это

так. Не будем отрицать известной правильности

такого понимания термина. Но я и здесь бы хотел призвать к буквальному пониманию, к такому пониманию, которое обладает всеми признаками непосредственности, наглядности, общедоступности и общечеловеческой простоты. Другими словами, под «воззрением» я просто понимаю

здравый смысл, то есть прямое и непосредственное усмотрение и наблюдение. Вы меня никогда

не убедите, что планеты и созвездия никак не

движутся. А почему? Потому что это всякий

видит своими собственными глазами. И вы не

сможете меня убедить, что Солнце не оказывает

никакого воздействия на Землю, на жизнь, на

человека. А почему? Потому что я ощущаю это

своими прямыми, непосредственными ощущениями.

Само собой разумеется, что для науки одного

здравого смысла мало. Наука требует кроме наглядных наблюдений еще и построения на их

основании целой системы мыслительных понятий. Но я говорю не о науке и не о мыслительной системе, а только о тех простых наблюде-

312ниях, к которым взывает здравый смысл. А такие наблюдения приводят к тому, что человеческий труд имеет космическое оправдание.

Стремитесь сделать жизнь лучше для самих

себя и для всего человечества. Это и будет вашим настоящим мировоззрением. Кто не трудится для всеобщего благоденствия, тот не имеет мировоззрения, а имеет только миропрезрение.

То, что мир существует, не нуждается в доказательствах, это есть требование самого обыкновенного здравого смысла. А если мир существует, то он есть нечто; он есть именно мир, а не

что-нибудь другое. Но если мир существует

именно как мир, то он представляет собой нечто

одно, то есть целое. Целое же предполагает, что

существуют также и части целого, поскольку

если нет частей целого, то нет и самого целого.

Если части воспроизводят целое, а целое состоит из частей, то каждая часть, воспроизводя целое, тем самым воспроизводит и все другие части. Эти части противоположны одна другой.

И тем не менее каждая часть предполагает другую часть и ее воспроизводит. Взаимная борьба

частей и целого в своем первичном и нормативном смысле направлена на воспроизведение целого, без которого невозможна не только взаимная борьба частей, но и само их существование.

Следовательно, борьба противоположностей имеет целью объединение этих противоположностей

в одном мировом целом. Взаимная борьба частей

целого обладает только тем смыслом, что в ее

основе лежит мирное их состояние. Все мировое

в основе своей есть нечто мирное. Бороться стоит только ради достижения всеобщего мирного

состояния. А иначе борьба бессмысленна и в

313корне уничтожает себя самое. И какую бы философию вы ни строили, без этого отождествления мирового и мирного вам все равно не обойтись, если вы хотите рассуждать здраво.

ОБ ИНТЕЛЛИГЕНТНОСТИ

1. Что не есть интеллигентность. Интеллигентность не есть ни большое накопление знаний, ни владение какой-нибудь профессиональной специализацией, ни участие в общекультурном прогрессе, ни просто моральное поведение

или художественная способность, ни просто какое-нибудь общественно-историческое происхождение, ни просто принадлежность к некоторой общественно-политической прослойке. Все

эти качества и особенности либо являются выражением интеллигентности, но не самой интеллигентностью, либо нейтральны к интеллигентности, либо даже враждебны к ней.

2. Интеллигентность и личность. В первую

очередь интеллигентность есть та или иная

жизнь личности или, вообще говоря, функция

личности. Но что такое личность? Личность есть

индивидуальный сгусток (узел, связь, структура, система, тождество или какая-нибудь единичная закономерность) природных, общественных и исторических отношений. Но интеллигентность не только это, потому что и всякий

человек, даже совсем неинтеллигентный, всегда

тоже есть какая-нибудь личность, хотя бы и

ничтожная.

3. Интеллигентность и идеология. Ясно, что

интеллигентность есть функция личности, возникающая только в связи с той или иной идеологией. Такой термин редко употребляется в ха-

314рактеристиках того, что такое интеллигентность.

Обычно это заменяется употреблением тех или

иных частных и более или менее случайных признаков. Говорят, например, что интеллигентный

человек — это умный, начитанный, добрый и

внимательный к другим людям, вежливый, услужливый, мыслящий, симпатичный, живущий

своей особой внутренней жизнью, помогающий

людям в их добрых делах и в их бедах, надежный, бескорыстный, духовно благородный, широкий в своих взглядах, неэгоист и т. д. Такие

характеристики часто бывают правильными и

даже существенными, часто же необязательными и случайными. Но самое важное то, что всякая характеристика всегда бывает слишком

частной и лишена необходимой здесь обобщенности. А необходимая здесь обобщенность ясно

относится уже к сфере идеологии. И опять-таки

не к идеологии вообще. Такая общая идеология

тоже свойственна всем, и даже неинтеллигентным. И вообще никогда не существует человека

без идеологии. Самый ничтожный, самый низкий и узкий, самый далекий от последовательного мышления человек не имеет, конечно, какой-нибудь сознательной идеологии, но эту идеологию мы можем за него и вместо него формулировать самым точным образом и всесторонне.

Какова же в таком случае идеология интеллигентности?

Делая предельно общий вывод и подводя итог

всем частностям, необходимо сказать, что интеллигентен тот, кто блюдет интересы общечеловеческого благоденствия. Интеллигент живет и работает в настоящее время так, как в будущем

станет жить и работать человек в условиях общечеловеческого благоденствия. И при этом во-

315все не обязательно, чтобы интеллигент сознавал

это в подробностях и чтобы вообще это сознавал.

В этом смысле интеллигентность почти всегда

бессознательна. Наоборот, чересчур большая

сознательность в этом деле может только помешать интеллигентности как живому процессу

жизни. А в такой интеллигентности есть свои

глубины, но совершенно необязательно, чтобы

интеллигент это понимал. И в такой интеллигентности есть своя красота; но плох тот интеллигент, который понимает это совершенно точно; и еще хуже тот, кто это свое понимание выражает для других напоказ. Лучше будет

сказать, что интеллигент не мыслит свою интеллигентность, но дышит ею, как воздухом. Ведь

дышать воздухом не значит же понимать воздух

только химически, а дыхание — только физиологически. Идеология интеллигентности возникает сама собой и неизвестно откуда; и действует она, сама не понимая своих действий; и преследует она цели общечеловеческого благоденствия, часто не имея об этом никакого понятия.

4. Интеллигентность и переделывание действительности. Культурную значимость интеллигентности, всегда существующей среди общественно-личных и природных несовершенств, в

наиболее общей форме можно обозначить как

постоянное и неуклонное стремление не созерцать, но переделывать действительность. Интеллигентность, возникающая на основе чувства

общечеловеческого благоденствия, не может не

видеть всех несовершенств жизни и не может

оставаться к ним равнодушной. Для этого интеллигенту не нужно даже много размышлять.

Интеллигентность есть в первую очередь естественное чувство жизненных несовершенств и

316инстинктивное к ним отвращение. Можно ли после этого допустить, что интеллигент равнодушен

к несовершенствам жизни? Нет, здесь не может

быть никакого равнодушия. У интеллигента рука сама собой тянется к тому, чтобы вырывать

сорную траву в прекрасном саду человеческой

жизни. Культура интеллигенции, как того требует само значение термина «культура», включает переделывание действительности в целях

достижения и воплощения заветной и тайной

мечты каждого интеллигента работать ради достижения общечеловеческого благоденствия.

5. Интеллигентность и культура. Латинское

слово «культура» означает «обработка», «разработка», «переработка», «возделывание». Это

значит, что культура никогда не может быть

наивной. Она всегда есть сознательная работа

духа над своим