Лосев А. Ф. Мыслители прошлого.
РЕДАКЦИИ ФИЛОСОФСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.
Лосев Алексей Федорович (род. в 1893 г.) — профессор, доктор филологических наук, автор многочисленных научных трудов по классической филологии и по истории философии, среди которых — «Античный космос и современная наука» (М., 1927), «Диалектика художественной формы» (М., 1927), многотомная «История античной эстетики», «Эстетика Возрождения» (М., 1979) и др.
От автора.
л. Соловьев — это идеалист с начала и до конца; Вл. Соловьев — это фидеист, и тоже с начала и до конца; Вл. Соловьев всегда мыслил вне марксизма, а если когда и заходила о нем речь, то понимал он его абстрактно-экономически. Если мы не договоримся об этой философской основе Вл. Соловьева, то читатель должен начать с того, чтобы закрыть эту книгу и не тратить времени на ее усвоение.
Вместе с тем, однако, все, что совершается в истории, получает для нас полный смысл только в том единственном случае, когда мы доходим до возможности понимать историческую жизнь как жизнь социальную, и в частности как общественно-политическую. И этот общественно-политический коэффициент часто в самом корне нарушает ту картину, которую мы с большой легкостью формулируем теоретически.
Вл. Соловьев — идеалист. Но Л. Толстой и Ф. Достоевский — тоже идеалисты. Однако первый сыграл огромную роль в борьбе с самодержавием, а второй разоблачил ничтожество буржуазно-капиталистической культуры и неистово пророчествовал о гибели мелкобуржуазного оптимизма и о грядущей его катастрофе.
В теоретическом плане Вл. Соловьев, как сказано, идеалист, но в общественно-политическом плане будет антиисторической ошибкой, если мы забудем учение Вл. Соловьева о материи. Да, дух, конечно, у него выше материи. Но материя трактуется как такое осуществление духа, которое необходимо для самого же духа, чтобы он полноценно существовал. Материя — это храм духа; и она такая же светлая и прекрасная, как и сам дух. Материя — это мать, это единственная порождающая сила, это наша родина, это наше спасение. Материя обязательно прекрасна, и красота — это есть материальная сила, Вл. Соловьев любил повторять слова Ф. Достоевского о том, что красота спасет мир.
Вл. Соловьев — фидеист. Но кто дал такую убийственную критику византийско-московского православия, какую дал Вл. Соловьев? Эта критика была настолько уничтожающая, что ни о каком печатании соответствующих трудов Вл. Соловьева в России не могло быть и речи. Эти труды писались и печатались за границей, по-французски; и об их переводе на русский язык и о необходимости перевода их на русский язык заговорили только после 1905 г.
Вл. Соловьев мыслил вне марксизма. И с общественно-исторической позиции это закономерно, поскольку марксизм в России стал распространяться в 90-х годах, когда деятельность Вл. Соловьева подходила к концу. Но разве мало того, что в 1881 г. после убийства Александра II Вл. Соловьев выступил с лекцией, требуя помилования народовольцев и считал, что это есть долг русского правительства? Разве мало того, что знаменитую диссертацию Н. Г Чернышевского Вл. Соловьев назвал «первым шагом к положительной эстетике» и напечатал на эту тему громкую статью? Разве мало того, что не только сам Вл. Соловьев, но и весь его родительский дом с неизменным уважением относился к деятельности Чернышевского? И когда в разгар гонений против революционных демократов Вл. Соловьева попросили дать свои воспоминания о Чернышевском, разве он не дал эти воспоминания в благородно-лирическом стиле и разве кто-нибудь писал в те дни так о Чернышевском, как это сделал Вл. Соловьев?
Есть три вопроса, о которых необходимо упомянуть в этом кратком предисловии.
Первый вопрос заключается в том, что при трезвом общественно-политическом подходе к Вл. Соловьеву никак нельзя пройти мимо его диалектики. Для нас эта диалектика, конечно, идеалистическая. Но с диалектическим идеализмом — осторожно, потому что ведь и Гегель — это тоже идеалистическая диалектика, которую, однако, марксизм ставит с головы на ноги. Думается, что замечательная соловьевская диалектика всеединства, как и гегелевская, тоже заслуживает постановки с головы на ноги.
Ведь и в самом деле, если действительность — это все, что есть, она есть нечто целое, а целое всегда больше своих частей. Целое — это есть новое качество, которое не существует без своих частей, но зато и части без него не существуют. Конечно, такое целое, которое выше отдельных частей действительности, нельзя характеризовать какими-нибудь предикатами, потому что всякий отдельный предикат уже будет нарушать природу целого. В смысле отдельных предикатов это мировое целое выше всех отдельных моментов мировой истории, и потому Вл. Соловьев называет это целое термином «ничто», но в то же время прибавляет, что это «ничто» является положительным.
Второй вопрос, о котором мы хотели бы кратко упомянуть, — это вопрос о внутренней настроенности Вл. Соловьева как философа. Иной раз приходится слышать такое мнение, что Вл. Соловьев внутренне как будто и был настроен прогрессивно, но объективно-исторически его философия была вполне реакционна. Это мнение в корне противоречит марксистско-ленинской методологии, если ею пользоваться не абстрактно и догматически, но конкретно и общественно-политически.
Ведь очень мало сказать, что Вл. Соловьев субъективно был настроен как защитник прогресса. Тот прогресс, который проповедовался на Западе и процветал в эпоху Просвещения, был чужд Вл. Соловьеву, поскольку это был прогресс индивидуалистический, субъективистский, или, вообще говоря, буржуазно-капиталистический. Такой прогресс Вл. Соловьев считал объективно-исторической необходимостью для человеческого развития. Но сам он мечтал о совсем другом прогрессе, который основывался на цельном знании и цельном человеке. Как показывает тщательное исследование, соловьевский прогресс не имел ничего общего ни с западничеством, ни со славянофильством. Новый человек мыслился ему настолько новым, что можно назвать его взгляды в этой области только утопическими. Конечно, такая утопия — это еще не революция. Но если подойти к делу общественно-политически, то этот утопизм есть во всяком случае мечта об изменении общества.
Наконец, еще на третий вопрос мы хотели бы обратить внимание читателя в этом кратком предисловии. Он касается по преимуществу личности Вл. Соловьева и его интимной настроенности в проведении своих идей, особенно в самом конце жизни. Вл. Соловьев много времени потратил на построение своей утопической теории относительно слияния церковной и светской власти в одно нераздельное целое. Время тяжкой реакции, в которое он жил, разрушило всю его утопическую настроенность, так что, не зная куда деться, философ умер в отчаянии и бессилии. Но у него была одна мечта, которая в течение его жизни принимала разные формы и которая, насколько можно судить, единственно осталась у него непоколебимой. Это мечта о России. У него была своя Россия, не восточная и не западная, не объективистская и не субъективистская, не узконациональная, но и не ширококосмополитическая, а, как он писал, «семья народов». Это равновесие субъективной и объективной жизни и это равновесие национального и интернационального, а отсюда и мировая роль России — вот что было последней мечтой Вл. Соловьева.
В заключение напомним марксистско-ленинскую идею о необходимости изучать прошлое и необходимости его критической переработки для современных целей.
«…Теоретическое мышление является прирожденным свойством только в виде способности. Эта способность должна быть развита, усовершенствована, а для этого не существует до сих пор никакого иного средства, кроме изучения всей предшествующей философии» (1, 20, 366).
«Продолжение дела Гегеля и Маркса должно состоять в диалектической обработке истории человеческой мысли, науки и техники» (2, 29, 131).
Наша настоящая работа проникнута энтузиазмом критического освоения философского наследия прошлого.
ладимир Сергеевич Соловьев родился в Москве 16 января 1853 г. в семье известного русского историка Сергея Михайловича Соловьева (1820–1879). Род Вл. Соловьева еще в пятом-шестом колене принадлежал к среде великорусского крестьянства, но затем перешел в духовное сословие. Отец философа, однако, не продолжал линию отцов, обратившись к научной деятельности. Собственным неустанным трудом он шаг за шагом завоевал место в обществе, но, опровергая авторитет Карамзина, постоянно оставался чужим в дворянской среде профессорских кругов. В семье он отличался строгостью и непререкаемым авторитетом.
Со стороны матери Поликсены Владимировны Вл. Соловьев принадлежал к украинско-польской фамилии, имея в числе предков своих замечательного мыслителя XVIII в. Г. С. Сковороду. От матери он унаследовал, несомненно, поэтическую сторону своей натуры.
Обстановка ранних лет сложилась весьма благоприятно для духовного развития Вл. Соловьева. Семья создала наилучшие условия для его образования, позднее — для научной и философской деятельности.
Среднее образование Вл. Соловьев получил в московской 5-й гимназии (1864–1869), окончив ее с золотой медалью и занесением на гимназическую Золотую доску. Из гимназических лет мы имеем достаточно много сведений его начального мировоззрения. Необычайно одаренная натура Вл. Соловьева и его постоянные и, можно сказать, страстные поиски высших целей сказались уже в это раннее время его жизни, сопровождаясь религиозным скептицизмом и глубоким критицизмом. Он увлекался и религией и материализмом (см. 7, 3, 73).
Высшее образование Вл. Соловьев получил в Московском университете (1869–1873). Вероятно, не без влияния материалистических идей 60-х годов Вл. Соловьев поступил на физико-математический факультет, где преподавались не только математика и физика, но и все естественные науки. Он увлекался в те годы биологией; из биологии больше всего занимался зоологией и ботаникой. Естественнонаучные устремления, наверное, не были для Соловьева призванием — достаточно было ему провалить какой-то экзамен на II курсе, как он перешел на историко-филологический факультет того же университета и обратил основное внимание на изучение там философии.
Имеются некоторые сведения о кратком пребывании Вл. Соловьева в Московской духовной академии в качестве вольнослушателя (1874), но, по-видимому, о каком-то серьезном влиянии здесь и говорить нельзя, так как по сути дела Вл. Соловьев уединился там от повседневной суеты, чтобы завершить диссертацию и пользоваться обширной библиотекой Академии.
Защита магистерской диссертации Вл. Соловьевым «Кризис западной философии (против позитивистов)» (ноябрь 1874) ярко свидетельствует как о необычайной силе его философского мышления, так и о простоте и ясности выражения, о логической убедительности и очевидности, сочетавшихся с глубиной и с широтой исторического горизонта. Он был назначен доцентом на кафедре философии Московского университета и получил право самостоятельного преподавания философии вместо П. Д. Юркевича, который умер в октябре 1874 г. Вскоре он подал прошение о заграничной командировке и в июле 1875 г. приступил к изучению древних историко-философских текстов в Британском музее. В Россию он возвратился лишь через год.
Вл. Соловьев приступил к лекциям в Московском университете, но из-за одной профессорской склоки в марте 1877 г. вынужден был перевестись в Петербургский университет. Одновременно он состоял членом Ученого комитета при Министерстве народного просвещения. Вскоре он защитил докторскую диссертацию на тему «Критика отвлеченных начал» (1880), где под «отвлеченными началами» понимал все односторонности идеализма и материализма.
После прочтения публичной лекции 28 марта 1881 г., в которой Вл. Соловьев призывал императора Александра III помиловать первомартовцев, его преподавательская деятельность навсегда
