«Я сам – один из этих образов; впрочем, я – даже не это, а только смутный образ образов. – Всякая реальность превращается в странную грезу без жизни, о которой грезится, и без духа, которому грезится; в грезу, связанную грезою о самой себе. Эта греза есть созерцание; мышление – источник всякого бытия и всякой реальности, какую я воображаю, источник моего бытия, моей силы, моих целей, – есть греза об этой грезе» Фихте, Назначение человека, кн. II, русск. перев., стр. 69 *.
Фихте недаром дал такую угнетающую характеристику субъективного идеализма: в первой фазе своего философского развития он сам был близок к нему и даже в книге «Назначение человека», где он ставит себе задачу вырваться из его тисков, он находит только один способ достигнуть этой цели – прибегнуть не к знанию, а к вере, утверждающей реальность представляемого.
Утрата материального бытия, а затем и всего внешнего мира в системах панпсихистов есть явление, параллельное утрате психического бытия у материалистов. И та, и другая утрата возникает вследствие неразличения субъективной и объективной стороны знания: лица, внимание которых поглощено объективною стороною знания и именно внешним миром, не замечают субъективно-психической стороны и становятся материалистами; наоборот, лица, сосредоточенные на своём я и его роли в познавательном процессе, субъективируют объективную сторону знания и становятся панпсихистами. Наиболее глубокому искажению при этом подвергается понимание пространственности. В самом деле, в понимании чувственных качеств, например цветов, происходит лишь перестановка места: красный цвет, например, по учению панпсихиста есть не элемент внешнего мира, а субъективное явление, не физический, а психический процесс. Но само содержание красности при этих истолкованиях не подвергается никакому искажению и признается наличествующим в сознании во всей своей полноте. Между тем к пространству отношение панпсихиста иное: понимая его как субъективный психический процесс панпсихист не может допустить, чтобы вся подлинная объёмность имеемая в виду сознанием, принадлежала психическому процессу, например образу дома, образу Монблана и т. п. Он принужден поэтому истолковать как «мнимость» самое существенное в пространстве, его невыразимую в понятиях наглядную сторону, и оставить наличными лишь мыслимые на основе этой наглядности пространственные отношения, пространственные типы порядка. Какое учение о пространстве получается отсюда, рассмотрим подробнее дальше.
3. Учение панпсихизма о пространстве и времени
Весь состав пространства сводится для панпсихиста к отношениям – вне, внутри, далеко, близко, вверху, внизу и т. п. Лейбниц говорит: «Я считаю пространство, а также и время чем-то вполне относительным; пространство есть порядок сосуществований, а время – порядок последовательностей»… «Пространство есть не что иное, как этот порядок или отношение, и без тел оно есть только возможность расположения тел в таком отношении» [[CXV]: #_ednref115 Третье письмо Лейбница к Clarke’y, §§ 4 и 5, Философ, соч. изд. Gerhardt’ а, VII т. стр. 363 с. и мн. др. соч.].
Лейбницианцы 19 – го века Г, Тейхмюллер (1832-1888) и А. Козлов (1831-1901) обстоятельно развили это учение о пространстве (и времени) как особом порядке, созидаемом мышлением субъекта и служащем для размещения содержания собственных его актов ощущения, представления и воображения [[CXVI]: #_ednref116 G. Teichmuller, Die wirkliche und die scheinbare Welt, II кн., гл. 1 и 2; А. Козлов, Своё Слово, № 4.].
Субъективируя пространство и превращая его в способ упорядочения умом чувственных данных, панпсихисты не просто переносят пространство из внешнего мира во внутренний, а ещё и обедняют пространство превращают в иллюзию ту его объёмность, которая так наглядно дана в опыте. Если бы они не допустили в состав своих теорий эту струю субъективного идеализма, им пришлось бы считать одни душевные процессы грандиозными по объёму, другие миниатюрными и т. п. и, внося эти формы в собственную свою душу, впасть в нелепые противоречия. Таким образом, они принуждены отвергнуть пространство как особую форму бытия, обосновывающую отношения внутри вне, вверх, вниз и т. п. вмещающую в себе эти отношения и стоящую выше и первее их.
Ряд многозначительных следствий вытекает из учения, что пространство есть только совокупность пространственных отношений между содержаниями А, В, С и т. д. (цветами, осязательными ощущениями и т. п). Важнейшие из этих следствий таковы:
1. Пустоты нет, потому что пространства как вместилища материальных вещей, в которое эти вещи могут быть вброшены и из которого их можно вычерпать, не существует; иными словами, нет двух протяженностей – протяженности пустого пространства и протяженности вложенных в это пространство тел Leibniz, Nouveaux Essays sur l’entendement, кн. II, гл. IV, § 5, изд. Gerhardt’а, т. V стр. 115.]. Отрицание пространства как пустого вместилища присуще многим учениям о пространстве, но оно особенно просто и ясно вытекает из учения о пространстве как только сумме отношений вне, внутри, близко далеко и т. п. между А, В, С, D: как отношение «сходства» существует лишь между сходными предметами, например лицами членов одной и той же семьи, а без сходных предметов пустое «сходство само по себе» не существует, так и пространство, понятое лишь как сумма отношений возможно только под условием наличности предметов А, В, С, D, между которыми эти отношения существуют.
2. Мало того, согласно этой теории, предметы, находящиеся в пространственных отношениях друг к другу, сами непространственны. И эта черта их поясняется приведенным выше сравнением: лица А и В могут быть «похожи» друг на друга, но отдельно взятое лицо само в себе не имеет качества «похожесть».
3. Согласно этой теории, если она сочетается с органическим мировоззрением, мировое целое – не пространственно: вне себя оно не имеет ничего, с чем соотносясь, оно могло бы образовать пространственный порядок. Таким образом, мир, будучи внутри себя пространственным в целом не пространствен. Поэтому отпадает вопрос о том, бесконечен ли мир в пространстве или конечен Такое учение о непространственноcти мира в целом и пространственности его в частях возможно также и для сторонников учения о пространстве как форме» не сводящейся только к сумме отношений, если они признают, что это – форма относительная; см. мою книгу «Мир как органическое целое», гл. VII, стр. 109-112.].
4. Конкретный протяженный предмет, например железный брус имеющий форму призмы, делим не до бесконечности, а до тех пор, пока он не будет разложен на те непротяженные элементы, соотношение которых образует пространственный призматический порядок. Согласно этой теории, только абстрактно мыслимая математическая призма делима до бесконечности, так как в ней не определено число элементов. Такая теория пространства должна отрицать сплошность протяженного предмета и может допускать даже и в математическом пространстве только непрерывность, да и то лишь потенциальную [[11]: #_ftnref11 Таким образом, строго говоря, это есть учение о дискретности пространства. – Очерк истории учений о дискретности пространства см. у Nikola Popovich, «Die Lehre vom diskreten Raum in der neueren Philosophie», 1922; виднейший современный представитель учения о дискретности пространства – Б. Петронееич (см. его книгу – В, Petronievics, «Principien der Metaphysik», I B„ I Abth., 1904).].
Эта теория остроумно использована А. А. Козловым для опровержения аргументов Зенона (философ элейской школы, около 460 г. до Р. X.) против движения [[CXIX]: #_ednref119 А. A. Козлов, Своё Слово, № 5, Беседа 15 и 16, СПб., 1898.].
Так, Зенон говорит, что Ахиллес, бегущий в десять раз быстрее черепахи, никогда не догонит её, если она находится впереди его на расстоянии одного метра: когда Ахиллес продвинется на один метр черепаха успеет продвинуться на ОД метра и т. д. до бесконечности. Козлов отвечает на это, что такая неисчерпаемая бесконечность присуща только абстрактно-мыслимой математической линии, а не конкретно данной дороге.
5. Пространственные отношения, согласно учению спиритуалистов не первичны, а производны: они суть только существующий в представлении символ каких-то более глубоких отношений, существующих между непространственными, даже сверхпространственными элементами бытия. Поэтому представляемая разобщенность в пространстве, с точки зрения спиритуалистов, не есть препятствие для взаимодействия или вообще взаимоопределения этих более глубоких начал. Так, по учению Козлова, пространственная близость и далёкость есть символическое степеней интенсивности непосредственного душевного взаимодействия между непротяженными субстанциями (монадами). Поездка, например, из Петрограда в Москву есть символическое представление ослабления душевных взаимодействий с субстанциями, лежащими в основе Петрограда, и усиления взаимодействия с субстанциями, осуществляющими жизнь Москвы.
Аналогичное учение о времени не необходимо для панпсихистов и спиритуалистов, но может быть развито ими. Особенно среди спиритуалистов можно встретить учение о том, что время есть лишь порядок «прежде – после», лишь своеобразная система отношений между событиями. Такое учение развито, например, в философии Лейбница, Тейхмюллера, Козлова. Отсюда могут быть получены и выводы, аналогичные тем, которые развиты в связи с учением о пространстве: пустого времени нет; элементы, упорядоченные отношением времени, сами не временны; внутри мирового целого есть временной порядок между некоторыми его элементами, но мир, взятый как целое, не временен; конкретный временной процесс делим не. до бесконечности, а лишь вплоть до своих невременных элементов, следовательно, временной процесс не сплошен, а прерывист. Также и учение о том, что временные отношения суть лишь символическая форма представления о каких-то более глубоких невременных отношениях между невременными и даже сверхвременными элементами бытия, может быть развито спиритуализмом. Удаленность друг от друга событий во времени и принадлежность одного события к прошлому, а другого к будущему времени не препятствует им взаимоопределять друг друга. Такая координированность прошлого и будущего существует во всякой системе целесообразно развивающихся процессов. Тейхмюллер, например, в своей брошюре«Дарвинизм и философия» [[CXX]: #_ednref120 Darvinismus und Рhilоsoрhie, 1877; есть русский перевод *.] рассматривает эволюционный процесс растительного и животного мира, а также эволюцию всей нашей планеты с её геологическими периодами как систему, в которой будущее координировано с настоящим и прошлым.
4. Критика спиритуализма и панпсихизма
Материалисты, утверждая зависимость психического процесса от материального, принуждены признать психический ряд прерывистым и пассивным См. схему выше]. В свою очередь спиритуалисты и панпсихисты, истолковывая материальный процесс как вид психических явлений, зависимый от других, более основных психических процессов, утверждают, что материальный ряд прерывист и пассивен.
В самом деле, по их учению, материальный ряд есть не что иное, как выборка из психического процесса данного субъекта звеньев, обусловленных особым воздействием на него Бога (Беркли) или чужой душевной жизни, поскольку она становится предметом внешнего восприятия (Паульсен, Козлов и др.).
Учение о том, что материальный ряд есть серия символических образов, возникающих в моей душе, когда я воспринимаю чужую душевную жизнь, может быть даже выражено посредством схемы, аналогичной учению материализма, только в обратном порядке и притом с отнесением одного ряда к одному субъекту, а другого ряда к другому субъекту:
Процесс в субъекте X: a – b – g – d
Процесс в наблюдающем его субъекте Y: а… b…
