субъективных психических состояний. Это ошибочное субъективирование и психологизирование всего состава сознания происходит, главным образом, под влиянием теории восприятия, преувеличивающей значение физиологических процессов, вызываемых внешним предметом в мозгу наблюдающего субъекта. Лучи света, отраженные предметом, воздушные волны, производимые им, раздражают сетчатую оболочку глаза, сотрясают барабанную перепонку уха и т. п. Эти раздражения вызывают физиологические процессы, распространяющиеся вплоть до зрительного центра в затылочной области коры большого мозга, вплоть до слухового центра в височной области и т. п. Очень многие философы и естествоиспытатели думают, что этот материальный физиологический процесс в центрах мозга есть причина, под влиянием которой возникают в душевной жизни субъекта цвета, звуки и т. п. чувственные качества. Назовем эту теорию, согласно которой физиологический процесс в мозгу есть причина возникновения в сознании содержания восприятия, каузальною теориею восприятия. Она ведёт к мысли, что цвета, звуки, тепло, холод, ароматы, вкусы, всё это богатство бытия существует не в природе, а только в душевной жизни наблюдателя. Природа, согласно этой теории, бескрасочна, беззвучна, вообще бескачественна; она содержит в себе только движения электронов, протонов и т. п. и процессы отталкивания и притяжения их.
Согласно интуитивизму, наоборот, чувственные качества, т. е. цвета, звуки, тепло, холод, ароматы, вкусы, суть не субъективные ощущения наблюдателя, а свойства самого материального процесса. Наблюдатель только направляет на них акты своего внимания и различения, и они становятся для
него осознанными и опознанными. Какую же роль играют при этом наши органы чувств, глаза, уши, окончания осязательных нервов и физиологические процессы в центрах мозга? На этот вопрос французский интуитивист Бергсон даёт следующий остроумный ответ. Физиологический процесс, распространяющийся от органов чувств вплоть до зрительного, слухового и т. п. центров, состоит только из движений частиц материи; он не может быть причиною восприятия как акта сознания и не может творить содержание восприятия; он служит только стимулом, подстрекающим наше я обратить внимание не на то, что происходит в мозгу, а на сам тот предмет внешнего мира, который подействовал на наше тело и может быть вредным или полезным для нас. Только такой акт восприятия может быть практически полезным. Такое учение можно назвать координационною теориею восприятия.
Учение о непосредственном восприятии предметов внешнего мира в подлиннике требует глубокого изменения распространенных в наше время представлений о сознании, о строении душевной жизни, о природе и т. п. Поэтому оно вызывает много недоумений. Чтобы получить ответ на них, следует читать литературу русского интуитивизма, а также английского реализма и американского нео-реализма. Теория нео-реализма возникла в Соединенных Штатах в 1911 г. Основной тезис её тот же, что и в русском интуитивизме: познающий субъект воспринимает предметы внешнего мира непосредственно, в подлиннике. Но существует следующее глубокое различие между интуитивизмом и нео-реализмом: русские интуитивисты сосредоточивают внимание на разработке
основных принципиальных вопросов теории знания, о свойствах познающего субъекта и строении мира, обусловливающем возможность непосредственного восприятия предметов в подлиннике. Англо-американские реалисты, наоборот, сосредоточивают внимание на деталях проблемы, напр., они совершили большую полезную работу исследования случаев различия в восприятии чувственных качеств одного и того же предмета различными наблюдателями и доказательством того, что эти различия вовсе не доказывают субъективности содержания восприятия мои сочинения «Обоснование интуитивизма».
8. Царство Божие
Благодаря единосущию не только наше знание, но также и наши чувства любви, симпатии, ненависти, отвращения направлены непосредственно на само чужое бытие в подлиннике. Любимое нами лицо мы присоединяем во всём его индивидуальном своеобразии к своей личности, и его благо становится для нас столь же дорогим, как наша собственная жизнь. Эту онтологическую (бытийственную) теорию любви развил о. Павел Флоренский в своей замечательной книге «Столп и утверждение истины». Для конкретного выражения её он использовал символическую картинку – два ангела на общем пьедестале, почти сросшиеся туловищем, с подписью «finis amoris, ut duo unum fiant» (предел любви, да двое едино будут). Лица, связанные друг с другом такою совершенною любовью, восходят от отвлеченного единосущия к конкретному единосущию. Если они исполняют обе основные заповеди Иисуса Христа: «люби Бога больше себя» и «люби ближнего, как себя», т. е. совершенно свободны от эгоизма, то они вступают также в интимное общение с Самим Господом Богом. Конечно, единосущие тварного существа с Богом невозможно, однако возможен тесный союз с Богом благодаря тому, что есть посредник между Богом и тварью. Богочеловек Иисус Христос, воплотившийся Логос, присоединивший к Своей Божественной природе человеческую природу. Как Бог-Сын Он единосущен Богу-Отцу и Духу Святому, а как человек Он единосущен со всеми тварными личностями. Отсюда следует, что тварная личность, любящая Христа совершенною любовью, именно более, чем себя самое, становится конкретно единосущною со Христом в Его человеческой природе, а потому при благодатном содействии Христа созерцает Бога «лицом к лицу» и удостоивается обожения по благодати. Совокупность таких обоженных лиц образует особую своеобразную область бытия – Царство Божие.
Члены Царства Божия причастны совершенствам Бога: они получают доступ к некоторым сторонам Божественного всеведения: сочетая единодушно свои силы и пользуясь содействием Бога, они способны к высшим ступеням творческой деятельности. Их творчество имеет соборный характер: каждый небожитель творит нечто индивидуальное, своеобразное, иное, чем остальные члены Царства Божия, но так, что творимые им процессы гармонически соотносятся друг с другом и образуют единое органическое целое. Слабым образцом такого соборного творчества может служить то, что мы наблюдаем у нас при исполнении, напр., оперы «Китеж» оркестром и певцами. Дополняя творчество друг друга и будучи причастными бытию Самого Господа Бога, небожители достигают абсолютной полноты жизни и всестороннего совершенства.
Члены Царства Божия живут, как сказано, не только пассивным созерцанием славы Божией, но и творческим участием в Божественной жизни, когда исполняют волю Божию. Будучи совершенно свободными от эгоизма, они творят только такое бытие, которое имеет положительную абсолютную ценность, т. е. представляют собою добро для всех существ, способных воспринимать или использовать его. Таковы, напр., открытие истины, творение нравственного добра, художественной красоты и красоты жизни. Всё это духовные деятельности, выраженные вовне в прекрасном духоносном теле. В этом Царстве Божием осуществлено абсолютное добро.
Для достижения абсолютного добра необходима правильная установка целей деятельности. Состоит она в следующем. Совершая поступок, мы стремимся осуществить какое-либо ценное бытие, любимое нами и предпочитаемое в данном случае перед другими ценностями. Правильным может быть поведение лишь того существа, которое любит ценности соответственно их рангу, т. е. соответственно степени их высоты. Наивысшую ценность имеет Бог, и потому Он должен быть любим более всего на свете. Вслед за Богом идёт ценность каждой личности как индивидуума, неповторимого по своему бытию и незаменимого никакою другою ценностью, если принять во внимание возможное творчество его в Царстве Божием. Поэтому всякую личность, включая и своё я, мы должны вслед за Богом любить более всего остального на свете. Ещё ступенью ниже стоят неличные абсолютные ценности, напр. истина, нравственное добро, красота, свобода, которые все суть слагаемые абсолютного добра, подчиненные ценности личностей. Ещё ниже стоят относительные ценности нашего эгоистического царства бытия, тоже имеющие много рангов.
9. Свобода воли
Любовь есть свободное проявление личности. Принудительная любовь, напр. любовь к Богу, вынужденная угрозами наказания или обещаниями наград, была бы любовью не к Богу, а к наградам. Даже и любовь, которая необходимо возникала бы из сотворенной Богом природы личности, была бы в конечном итоге любовью Самого Бога, а не данной личности, и заслуга этой любви или ответственность за отсутствие её принадлежала бы Самому Богу, а не сотворенной Им личности. Только в том случае личность ответственна за своё поведение, если любовь её к той или другой ценности, предпочтение одной ценности другим и соответственные этому поступки суть свободные проявления личности, не зависящие ни от чего. Это – учение о свободе воли; оно называется в философии индетерминизмом.
Противоположное учение, детерминизм, состоит в утверждении, что свободы воли нет и что каждый поступок наш возникает необходимо, согласно законам, которые обусловлены строением природы, нашего тела и нашего характера.
Детерминизм считается строго научным учением, а индетерминизм с пренебрежением отвергается как ненаучное миропонимание. Посмотрим, справедлива ли эта оценка индетерминизма. Согласно детерминизму, каждое событие имеет причину. При этом под причинностью разумеется строение природы, состоящее в том, что каждое событие возникает не самочинно, а так, что существует группа событий ВСД…, при наличии которых событие А возникает законосообразно, со строгою неумолимою необходимостью. Согласно позитивизму, в понятии причинности мыслится только порядок событий во времени и законосообразность этого порядка. Причинение, порождение, творение, вообще динамический аспект устраняется из понятия причины. Один из доводов, приводимых детерминистами, состоит в утверждении, что если бы не было детерминистической законосообразности природы, невозможна была бы наука.
Индетерминист вполне согласен с тем, что события не возникают сами собой, каждое из них имеет причину. Но причиною может быть лишь то, что обладает творческою силою. События суть нечто преходящее, возникающее и исчезающее во времени; они не имеют творческой силы и не могут быть причиною новых событий. Только сверхвременные и сверхпространственные деятели, т. е. только личности, действительные и потенциальные, являются носителями творческой силы; они творят события как свои жизненные проявления. Точно так же никем и никогда не было доказано основное утверждение детерминизма, что причина и действие связаны друг с другом законосообразно. Образцом законосообразной связи может служить математическая функциональная зависимость; напр., 15, деленное на два, всегда даёт в результате 7/; площадь квадрата, имеющего сторону, «а», равна «а и т. п. Нарушение этих законов абсолютно немыслимо; но порядок событий во времени вовсе не законосообразен; вполне возможно, что миллионы раз два электрона отталкивают друг друга, а в каком-нибудь миллион первом случае отталкивание их не возникает.
Отсутствие законосообразности связи событий не делает науку невозможной. Для возможности науки достаточно, чтобы существовала лишь большая или меньшая правильность связи событий во времени. Чем ниже ступень развития деятелей, тем более однообразны, тем более правильны их проявления. Так, напр., процессы в неорганической природе, физические и химические, подчинены определенным правилам; однако и здесь это не законы, подобные математическим, а только правила, нарушаемые субстанциальными деятелями в некоторых случаях. Поэтому порядок событий, открываемый физикою и химиею, имеет обыкновенно характер статистической законосообразности: в ней идёт речь о связи событий, производимой правильными проявлениями миллионов деятелей, среди которых, однако, некоторые единицы иногда не подчиняются правилу. Напр., статистический характер имеет закон Мариотта, гласящий, что при постоянной температуре объём газа обратно пропорционален давлению, производимому на него.
В органической природе, в жизни растений и животных, правильность связи процессов уже менее велика: растения и животные в большей степени проявляют свою свободу и индивидуальное отклонение от правил, чем молекулы воды, атомы кислорода, электроны
