Саламанки, Вальядолида и Алькалы. Она содержала представления, имевшие целью побуждение к отказу иезуитам в испрашиваемом ими разрешении устроить под их управлением в университете коллегию под названием Императорской мадридской. Отцы иезуиты сделали донос на этот труд, обзывая некоторые из его тезисов ошибочными, оскорбительными для благочестивого слуха, соблазнительными, обидными для правительства и для всех духовных лиц, монахов Общества Иисуса. Они напоминали, что правительство уже строго поступило с другим трудом того же автора. Совет велел исследовать докладную записку квалификаторам, которые объявили, что она не заслуживает богословской цензуры. Вследствие этого приговора совет прекратил дело. Вероятно, цензоры (которые в качестве монахов должны были заботиться об интересах соответствующих орденов) приняли неблагосклонно донос иезуитов и это их расположение оказалось благоприятным для Бальвоа. Отцы иезуиты воспользовались доверием к графу, герцогу Оливаресу, со стороны короля, который велел главному инквизитору дать отчет о деле. Но эта попытка снова оказалась напрасной, и Филипп не захотел заходить дальше. Он остался только недовольным тем, что кардинал Сапата обнаружил такую снисходительность к университету Саламанки, от имени которого была представлена докладная записка. Инквизитop отвечал, что святой трибунал занимается только бумагами и трудами, подлежащими цензуре по догматическому вопросу. Если бы трибунал постоянно держался этих принципов, сколько вопиющих злоупотреблений не существовало бы в отправлении его юрисдикции! Но язык, которым говорил при этом обстоятельстве Сапата, был внушен ему личными соображениями. Другой труд, который считают принадлежащим Бальвоа, напечатан в 1636 году в Риме, в типографии апостолической камеры. Он написан по-латыни, напечатан в четвертую долю листа, носит имя Альфонсо де Варгаса Толедского и имеет такое заглавие: Донесение христианским королям и государям о политических стратагемах и софизмах Общества Иисуса для установления всемирной монархии, в котором объяснительными документами доказывается неверность иезуитов по отношению к королям и народам, наилучшим образом их принявшим, их вероломство и упрямство по отношению к самому папе и страсть к нововведениям в деле веры. Говорили, что этот труд был напечатан во Франкфурте, кроме дополнения, состоящего из оправдательных документов. Автор выставляет и доказывает очень важные обвинения против иезуитов.
9. Байльс (дон Бенито), профессор математики в Мадриде, автор курса этой науки для школьного употребления. В конце царствования Карла III инквизиция возбудила против него процесс по подозрению в атеизме и материализме. Байльс был разбит параличом и не в состоянии заниматься делами. Это мучительное положение наряду с преклонным возрастом, казалось, предохраняло его от заключения вне дома. Однако он был взят и отправлен в тюрьму святого трибунала вместе с одной из племянниц, которая хлопотала и получила разрешение разделить его плен, чтобы продолжать за ним уход, в котором он нуждался. Действительно ли подсудимый высказывал тезисы, в которых его обвиняли по доносу свидетелей, или ему показалось слишком трудным доказывать их ошибку, только он подготовил, насколько мог лучше, свой способ защиты. До оглашения свидетельских показаний он сознался в своей вине в достаточной мере для того, чтобы уверить, что он искренен в своем сознании и раскаивается. На вопрос о его внутреннем убеждении он отвечал, что имел некоторые сомнения о бытии Божием и бессмертии души, но никогда не был в действительности ни атеистом, ни материалистом, что одиночество, в котором он жил с некоторого времени, позволяло ему, к его удовольствию, думать и размышлять серьезно об этом предмете и о зависящих от него вопросах и он чистосердечно готов отречься от ересей, а особенно от той, в которой его подозревают. Он попросил отпущения грехов и получения епитимьи, которую обещал исполнить, насколько ему позволит здоровье. Его положение приняли во внимание. Вместо заключения в монастыре, где он не мог бы пользоваться уходом своей племянницы, его оставили на некоторое время в секретной тюрьме инквизиции, затем препроводили домой, где теперь была его тюрьма. Его обязали покрыть расходы по продовольствию и подвергнуться некоторым епитимьям, между прочим — исповедаться у назначенного ему священника трижды в год: в Рождество, на Пасху и в Троицын день.
10. Вальса (Франсиско), францисканец, проповедник, пользовавшийся большой славой в эпоху Карла III. Когда иезуиты были изгнаны из Испании, он открыто говорил с кафедры против царствовавшей тогда нравственной распущенности; восставал против авторов, которые ее ввели и распространили; называл книги, учившие ей, и старался внушить отвращение к чтению их. Так как многие из авторов, с которыми он боролся, были иезуиты, он пошел дальше и пустился в неистовые декламации против лиц, которые дурно говорили о короле и осуждали меры, принятые для изгнания этих монахов (т. е. иезуитов) из государства. На Вальсу донесли в Логроньо. Инквизиторы дали ему почувствовать, насколько они считали его виновным в неосторожности выражений, и угрожали более суровым обращением, если он не переменит свой язык. Читатели могут судить по этим деталям, одобряли ли инквизиторы искоренение иезуитской морали.
11. Бариоверо (доктор Фернандо), каноник-богослов толедской церкви, адъюнкт-профессор университета этого города. Против него возбудили процесс за то, что он одобрил в 1558 году катехизическое учение дома Бартоломео Каррансы. Он отвел бурю, взяв обратно свои слова, когда получил королевский указ, и послал свое отречение папе, когда к этой мере прибегли архиепископ Гранады, архиепископ Сант-Яго и епископ Хаэна.[1160]
12. Беландо (брат Николас де Хесу), францисканец. Инквизиция преследовала его за составление Гражданской истории Испании. Здесь были изложены все события в этом государстве со времени восшествия на престол Филиппа V по 1733 год. Инквизиторы запретили чтение этого труда по мотивам, интересовавшим римскую курию, и по действию политических интриг, с которыми догмат не имел ничего общего. Их приговор против Беландо вынесен 6 декабря 1744 года. Инквизиторы не приняли во внимание ни разрешения к печати, стоявшего в начале труда, ни посвящения Филиппу V, ни благоприятного результата второго просмотра, который этим государем был поручен просвещеннейшему члену кастильского совета прежде, чем разрешить посвятить ему эту книгу. Автор сделал возражения и просил быть выслушанным. Он предложил ответить на все замечания и сделать в своем труде все вычеркивания и изменения, которые ему укажет трибунал. Беландо обвинили в желании защитить свою книгу, и он был заключен в тюрьму инквизиции, где вынес самое недостойное обращение. Он вышел из тюрьмы лишь для того, чтобы войти в монастырь, откуда не должен был выходить, с запрещением что-либо писать. Он был лишен знаков почета, отличавших его в ордене, и на него были наложены епитимьи более суровые, чем если бы он был еретиком или соблазнителем (solicitante).[1161] Каким образом Беландо навлек на себя такую суровость? Желая доказать, что инквизиторы впали в заблуждение, дон Мельхиор де Маканас некоторое время спустя попытался защитить Беландо и его труд. Он показал неправильность предпринятого против него судопроизводства. Это поведение должно тем более изумлять, что немного раньше он написал Критическую защиту испанской инквизиции. Трибунал обнаружил свою признательность преследованием Маканаса как преступника — см. главу XXVI.
13. Берсиал (Клементе Санчес дель), священник, архидиакон[1162] в Вальдерасе, сановник церкви Леона. Его преследовала как подозреваемого в лютеранстве и наказала при императоре Карле V вальядолидская инквизиция. Осуждение было мотивировано некоторым числом тезисов, рассеянных в его труде, напечатанном в лист под заглавием Торжественник («Sacramental»). В 1559 году главный инквизитор Вальдес внес его в Индекс.
14. Берососа (брат Мануэль Сантос), автор труда под заглавием: Опыт о римском театре, был заключен в тюрьму толедской инквизицией, потому что говорил о римской курии таким языком, который не нравился ни иезуитам, ни инквизиторам. Судопроизводство было так произвольно, что труд, за который его преследовали судом, был подвергнут просмотру только тогда, когда дело надо было решать. Документы этого процесса были изъяты из архива трибунала по неизвестной причине; они были сообщены, по королевскому указу, в 1768 году чрезвычайному совету епископов, собранных для обсуждения иезуитских дел.
15. Бланка (дом Франсиско), архиепископ Сант-Яго, — см. главу XXIX, где разбирается вопрос о епископах и богословах Тридентского собора.
16. Бросас (Франсиско Санчес де Лас), чаще всего прозываемый писателями Бросовским (el Brocense). Он родился в деревне Лас-Бросас, давшей ему имя. Он был одним из величайших гуманистов своего века и наиболее выдающимся испанцем в царствование Филиппа II. Он опубликовав несколько трудов, о которых упоминает Ниволас Антонио в своей Библиотеке. Суровый Юст Липсий[1163] назвал его Меркурием и Аполлоном Испании, а Гаспар Шоппе[1164] — божественным человеком. Его несколько раз преследовала вальядолидская инквизиция за некоторые положения, содержащиеся в его трудах, главным образом в книге, изданной в одну восьмую листа в Саламанке в 1554 году, под заглавием Схолии[1165] на четыре сильвы, написанные героическим стихом Анджела Поличано[1166] и озаглавленные: Кормилица, крестьянин, плащ и янтарь. Де Лас Бросас вполне удовлетворил квалификаторов, и его труд не был вписан в Индекс.
17. Буруага (доктор Томас Саэнс), архиепископ Сарагосы, — см. главу XXIX.
18. Кадена (Луис де па), второй канцлер университета в Алькала-де-Энаресе, племянник доктора Педро де Лермы, первого, облеченного саном канцлера. Это был один из ученейших людей своего времени; он владел еврейским, греческим, арабским и другими восточными языками; писал по-латыни с крайним изяществом и пользовался хорошей репутацией среди литераторов; своими талантами он заслужил себе место среди знаменитостей. Ученый Альваро Гомес де Кастро упоминает его в своей Истории кардинала Хименеса де Сиснероса как автора проекта уничтожения царившего в университетах дурного схоластического вкуса. Подобное предприятие дорого обошлось его автору и тем, кто захотел ему подражать. Люди, привязанные к школьным мнениям, донесли на него толедской инквизиции как на подозреваемого в лютеранстве. Архиепископы Хименес де Сиснерос и Фонсека, покровители членов университета в Алькале, которых преследовали в их эпоху, уже не существовали. Луису де Кадене пришлось для того, чтобы избегнуть тюрьмы святого трибунала, последовать примеру своего дяди: он укрылся в великом городе Париже, где талантливых людей ценят и привечают. Он стал доктором Сорбонны[1167] и умер профессором в этом учреждении.
19. Кампоманес — см. главу XXVI.
20. Кано (Мельхиор), епископ Канарских островов, — см. главу XXIX.
21. Каньюэло (дон Луис), адвокат при королевском совете в царствование Карла III. Он был подвергнут епитимьи и произнес легкое отречение за помещение некоторых тезисов в нескольких номерах периодического издания Цензор, появлявшегося без имени автора. Каньюэло часто помещал там свои декламации против суеверия; он доказывал опасность слепого доверия, которое могли вызвать многочисленные индульгенции и милости, и злоупотребление ими: верующие получали их, как говорят, нося нарамник Мадонны Кармельской,[1168] исполняя девятидневки[1169] и предаваясь чисто внешним проявлениям набожности; все это показывало, насколько такая практика вредна чистоте религии. Он дерзнул обратить в насмешку пышные титулы, которые монахи имели привычку давать святым своих орденов, например, св. Августину — Орел
