слов этих вспыхнул, как пламя без дыма.
Свою колесницу, снаружи спокоен,
К врагу повернул многодоблестный воин.
Цари увидали, что два полководца,
Что Шалва и Бхишма решили бороться.
Враги, как быки, постепенно сближаясь,
Ревели, как бы из-за самки сражаясь.
Вот Шалва, властитель и лучник умелый,
На Бхишму обрушил разящие стрелы.
Казалось, что Бхишмы повержена сила,-
И гордая радость царей охватила.
Владыки, что прибыли на сваямвару,
И Шалве хвалу вознесли и удару!
Внимая царям и враждебному стану,
Разгневался отпрыск Реки и Шантану.
«Направь колесницу, — велел он вознице,-
К царю, у которого стрелы в деснице.
Властителя шалвов, отвагой владея,
Убью, как Гаруда — свирепого змея».
Сын Ганги, сей праведник, ярость умножил
И Шалвы четверку коней уничтожил,-
Убил превосходных коней и возницу
И в бегство его обратил колесницу.
Но Шалву, красавицам внемля, простил он,
Властителя царства живым отпустил он.
И Шалва, что сильным считался по праву,
В унынье в свою воротился державу,
Разъехались также цари-государи,
Что ждали избранья на той сваямваре,
А Бхишма, сын Ганги, с добычей прекрасной
Отправился в Хастинапур многовластный.
Женитьба и смерть Вичитравирьи
Леса одолел он, хребты и ущелья,
Приехал с царевнами, полон веселья.
Как снох-дочерей, этот праведник строгий,
Как юных сестер, опекал их в дороге.
Он младшему брату, отвагой добытых,
Царевен привез, красотой знаменитых.
В неравных сраженьях подобный булату,
Он подвиг свершил, чтобы младшему брату
Достались прелестные, чистые жены,-
Закон соблюдал изучивший законы,
И стал он, заботясь о каждой невесте,
Ту свадьбу готовить с Сатьявати вместе.
Из трех наистаршая, Амба сказала:
«Знай: Шалву в мужья избрала я сначала,
Он тоже избрал меня, шалвов правитель,-
Сей выбор одобрил Каши, мой родитель.
К властителю шалвов душа моя склонна,-
Даруй же мне милость, блюститель закона!»
Той девушке, слово сказавшей в печали,
И брахманы и царедворцы внимали.
И после раздумий и долгой беседы
С мужами закона, познавшими веды,
Сын Ганги ей волю решил предоставить,
К владыке над шалвами Амбу отправить.
Но Амбике, Амбалике — нет возврата:
Да станут супругами младшего брата!
И Вичитравирья, стремившийся к счастью,
На жен посмотрел с вожделеньем и страстью:
Хорошего роста, и стройны, и смуглы,
С ногтями, что выпуклы, красны, округлы,
С глазами, подернутыми поволокой,
С широкими бедрами, с грудью высокой,
С кудрями, что, иссиня-черные, вились,-
Такими они перед мужем явились!
Пришелся им Вичитравирья по праву,
Они почитали его по уставу,
А он, что соперничал мощью с богами,
Своей красотою — с зарей над лугами,
Желанный, как сладостное сновиденье,-
Всех женщин манил, погружая в смятенье!
Он прожил семь весен, заботы не зная,-
Внезапно сухотка вошла в него злая,
Бессильными были врачи и лекарства,-
Как солнце, погас властелин государства.
Сочувствуя матери многострадальной,
Над Вичитравирьей обряд погребальный
Свершили жрецы и вожатые рати,
И Бхишма рыдал о возлюбленном брате.
Тоскуя о сыне умершем, о младшем,
Пред Бхишмой предстала Сатьявати с плачем,
Увидев, что пламень великий потушен,
Закон продолжения рода нарушен!
Сказала: «Ты тот, кто Шантану возвысит,
Ты тот, от которого ныне зависят
Продление царского рода, и слава,
И жертв приношенье, и вера, и право.
Как правды для жизни незыблемо лоно,
Незыблем ты в праведном лоне закона.
Законы постигнув и веды изведав,
Познав откровенья священных заветов,
Ты стал для семьи и для рода защитой,
Опорою в явной беде и в сокрытой.
Всеправедный воин, с великой мольбою.
Мой сын и твой брат, государь без порока,
Бездетным на небо ушел раньше срока.
Две юных вдовы, две красавицы, страждут,-
Они сыновей, дивнобедрые, жаждут.
От них, чтобы род храбрецов был продолжен.
Родить сыновей ты, блистательный, должен.
Прими этих жен, и престол, и державу,
Потомками Бхараты правь по уставу».
Но праведный воин с обличьем суровым
Царице ответил возвышенным словом:
«О мать, назвала ты, над нами нависший,
Продления рода закон наивысший.
Но связан я давним и твердым обетом,-
О мать, ты обязана помнить об этом.
О мать, за тебя, как свели мы знакомство,
Свой выкуп я внес: мой отказ от потомства.
Тебе говорю, о Сатьявати, снова:
Ни царства богов не хочу, ни земного,
Отвергну и более славную долю,
Но правду отвергнуть себе не позволю.
Земля может запах утратить, а море –
Всю влажность, а солнце — сиянье во взоре,
А ветер — утратить касаний способность,
А свет — выявлять каждый признак, подробность,
Без звука способно остаться пространство,
Огонь — потерять теплоты постоянство,
Смерть — силу утратит, а Индра — удачу,
Но я свою правду вовек не утрачу!»
Сказала Сатьявати слово ответа:
«Ты — праведный муж, ты — блюститель обета,
Захочешь, всесильный в делах созиданья,-
И новые три сотворишь мирозданья.
Я знаю, ты прав, но в тяжелое время
Прими во внимание праотцев бремя.
От клятвы своей отступись ты без гнева,
Чтоб дальше росло родословное древо.
Исполни, великий, для блага народа,
Закон наивысший продления рода!»
Царице, о сыне тоскующей громко,
Ушедшей от правды во имя потомка,
Сын Ганги сказал: «Осужденья достоин
Высокую правду отринувший воин.
Но знаю закон, исцеляющий рану.
Есть средство, чтоб род сохранился Шантану.
К нему ты прибегни для славы и чести,
И действуй с жрецами домашними вместе».
Совет Бхишмы
«Однажды, — так Бхишма повел свое слово,
Убил Джамадагни, жреца и святого,
Вождь хайхаев, Арджуна тысячеруких.
Был сын у святого, познавшего муки,
По имени Рама. И вот, гневнолицый,
Он тысячу рук отрубил у убийцы,
От воинской касты, без помощи ратной,
Очистил он землю семь раз троекратно.
Жрецы, чтобы воины в мире остались,
Со вдовами ратных людей сочетались.
Есть древний закон, почитаемый свято:
Дитя может быть от другого зачато,
Но отпрыском мужа законного будет,
Коль к этому рода продленье побудит,-
И жрец со вдовой ратоборца сходился,
Чтоб воинский род на земле возродился…
Вот случай другой: благодатью богатый,
Подвижник Утатхья был мужем Маматы.
Был брат у святого меньшой, Брихаспати:
Он силу обрел от ученых занятий.
Наставник богов, он, без жалости к брату,
Упорно преследовать начал Мамату.
Сказала она: «Постыдись, Брихаспати!
От мужа, мне данного, жду я дитяти.
Растет твой племянник, зачатый в законе,
И веды в моем изучает он лоне.
От старшего брата мне радостно бремя,-
Иди и другой подари свое семя!»
Так правильно сказано было Маматой,
Но жрец не сдержал себя, страстью объятый,
Познал он Мамату в запретное время,
И крикнул ему, испустившему семя,
Зародыш, уже находившийся в лоне:
«Эй, младший, ступай-ка, ты здесь посторонний,
Я — первый, нет места второму во чреве!»
И проклял тогда Брихаспати во гневе
Дитя, что еще пребывало в утробе:
«За слово, которое крикнул ты в злобе,
При этом — в чувствительный миг наслажденья,
Да будешь во мрак ты повергнут с рожденья».
И вправду, родился Утатхьи потомок
Незрячим и назван был: «Житель Потемок».
Жрецу Брихаспати могуществом равный,
Сынов произвел сей слепец добронравный.
Сыны, ослепленные жадностью скряги,
Решили: «К чему нам заботы о благе
Слепца многодряхлого, еле живого?»
На доску отца посадили слепого,
И доску по Ганге пустили жестоко,
И плот оказался во власти потока.
Поплыл по теченью слепец белоглавый,
И минул он многие страны-державы.
Купался Бали, царь земли, утром рано.
Жреца на плоту он увидел нежданно.
Приблизясь, узнал повелитель слепого
Законоучителя, старца святого.
Избрав его для обретения сына,
Воскликнул: «Тебя мне послала судьбина!
От жен моих мне сыновей подари ты,
Да будут им тайны законов открыты».
Согласьем ответил подвижник безгрешный
Сынов породить от царицы Судешны.
Слепца презирая, велела царица
Молочной сестре своей к старцу явиться.
От старца слепого и шудры бесправной
Родился Какшиван, певец достославный,
А также одиннадцать, мудрых в беседах.
Бали, увидав этих сведущих в ведах,
Воскликнул: «Мои они все, не иначе!»
«О нет, — возразил ему старец незрячий,-
Мои все двенадцать, — сказал он неспешно.
Отринув незрячего старца, Судешна
Свела старика, оказавшись немудрой,
С молочной сестрою, бесправною шудрой».
Бали, ради милости старца святого,
Царицу Судешну послал к нему снова.
Подвижник сказал, прикоснувшись к царице:
«Твой сын будет равен блистаньем деннице».
И сын у Судешны родился — ученый,
Святым изучением вед поглощенный.
От брахманов мудрых — так делалось часто –
Умножилась доблестных воинов каста…
Мне дороги Бхараты род и наследство,
Чтоб род продолжался, скажу тебе средство:
Пусть брахман со вдовами младшего брата
Детей породит, — и да ждет его плата».
Сатьявати с помощью мысли призывает перворожденного сына
Тогда, со стыдливой улыбкой, смущенно,
Сказала Сатьявати стражу закона,-
Был полон волнения голос дрожащий:
Ты правильно учишь, великоблестящий,
По, царскому роду продленья желая,
О грозный, признание сделать должна я.
Ты — правда, ты — благо, ты — жизни защита.
Да будет тебе мое сердце открыто.
Однажды, в невинную девичью пору,
Я в лодке плыла по речному простору.
К Ямуне-реке, в святожительской славе,
Приблизился Парашара к переправе.
Ко мне обратился он, робкой и юной:
«На землю меня переправь за Ямуной»,-
И стал многознающий, в лодке рыбачьей,
Меня уговаривать речью горячей,
Исполненной нежности, пламени, страсти…
Проклятья страшась и родительской власти,
Величью даров подчиняя свой разум,
Ему я не смела ответить отказом.
Могучий, всю землю окутал он тьмою
И взял — над беспомощной — верх надо мною.
Мой рыбный развеял он запах отвратный,
Другой даровал мне — душистый, приятный.
Сказал он: «Родишь мне на острове сына,
Но девственна будешь, чиста и невинна».
И я разрешилась, в девичестве строгом,
На маленьком острове мальчиком-йогом.
Обрел он, известный делами благими,
Двайпаяны — Островитянина — имя.
Затем обособил он веды четыре,
Под именем Вьясы прославился в мире.
За темную кожу зовут его Кришна,-
Повсюду его песнопение слышно.
Подвижник, живущий правдиво и свято,
Сынов сотворит он со вдовами брата.
Сказал он: «Какой бы ни шел я тропою,
Едва меня вспомнишь — явлюсь пред тобою».
Источником стал он познанья и света,
И, если согласен ты будешь на это,
Придет он, к продлению рода готовый,
Сойдутся с ним брата умершего вдовы,
Потомки его да пребудут на свете
Как Вичитравирьи законные дети».
Услышав о муже великой науки,
Сказал, поднимая молитвенно руки,
Сын Ганга: «Стремятся одни к сладострастью,
Другие — к земному богатству и счастью,
Цель третьих — любви и добра достиженье,
А в нем — наивысшему благу служенью.
Лишь самые мудрые в том преуспели:
Понять и разъять три различные цели.
Твое же стремление — рода продленье,
И это есть к высшему благу стремленье.
Ты выход найти наилучший сумела,
Я слово твое одобряю всецело».
От Бхишмы услышав: «Сомненья излишни!» –
Решила Сатьявати думать о Кришне.
Он мудрые веды читал вдохновенно,
Но, матери мысли постигнув мгновенно,
Предстал перед ней после долгой разлуки,
И мать, поднимая почтительно руки,
Его обняла, разразилась рыданьем.
Всезнающий, движимый к ней состраданьем,
Сказал, окропив ее влагой святою:
«Я все, что прикажешь, свершу и устрою».
Хваленья домашних жрецов благосклонно
Воспринял певец и блюститель закона.
Сатьявати первенцу-сыну сказала:
«С тобой я судьбу государства связала.
Отцу сыновья подчиняться согласны,
Однако и матери дети подвластны!
Ты — первый, а Вичитравирья — мой третий,
Вы оба, от разных отцов, мои дети.
По матери, в лодке рыбачьей зачатым,-
Ты Вичитравирье приходишься братом.
О Вичитравирье скорбеть не устану,
И Бхишма и он — оба дети Шантану,
Но Бхишма, обет исполняя тяжелый,
Не хочет потомства, не ищет престола.
Ты, память храня о покойнике-брате,
В продлении рода ища благодати,
Содействуя Бхишме и мне повинуясь,
Волненьем существ беззащитных волнуясь,-
Обязан исполнить мое повеленье,
О сын, безупречный в святом устремленье!
Невестки твои хороши, как богини,
Но обе остались бездетными ныне.
Потомство от них породи, о беззлобный,
Достойное дело исполнить способный!»
А Кришна: «Тебе все законы известны,
Земной ты постигла закон и небесный,
О мать, и поскольку закон есть основа
Тобой изреченного веского слова,-
Твоим повинуюсь желаниям правым:
Я тоже знаком с этим древним уставом!
Подобных богам сыновей сотворю я,
Умершему брату детей подарю я.
Пусть обе вдовы, для продления рода,
Обет исполняют в течение года,
Иначе пускай они ложа не стелят:
Нечистые ложа со мной не разделят!»
А мать: «Мы должны, о мой сын, торопиться,-
Зародыш скорей да получит царица.
В стране без вождя — нет дождя и цветенья,
Страна без царя — есть земля запустенья.
Даруй же скорее стране господина,
А Бхишма да будет воспитывать сына!»
А Кришна: «Коль надобно быстро трудиться,
Уродство мое да потерпит вдовица,
И запах мой острый, и облик, и тело,-
Чтоб семя могучее в лоне созрело».
Добавив: «Готов я к желаемой встрече»,-
Внезапно он скрылся, внезапно пришедший.
Дети Кришны от
