Махабхарата. Проклятие Сарамы.
Однажды в земле Курукшетра Джанамеджайя, сын Парикшита, с помощью троих своих братьев – Шрутасены, Уграсены и Бхимасены, свершал долгое жертвоприношение. Покуда все четверо исполняли священный обряд, к жертвенной площадке приблизился щенок. Боясь, чтобы он не осквернил приношения, братья Джанамеджайи побили его и отогнали прочь. Щенок громко заскулил, взывая к своей матери Сараме. Услышав, как он скулит, Сарама спросила его:
– Почему ты скулишь? Тебя кто-нибудь поколотил?
– Меня поколотили братья царя Джанамеджайи, – ответил щенок.
– Вероятно, ты сделал что-нибудь дурное, – предположила мать. – Поэтому тебя и поколотили.
Но щенок сказал матери:
– Я не сделал ничего дурного. И не только не слизывал жертвенное масло, но даже на него и не смотрел.
Видя, как сильно расстроился ее сын, Сарама и сама огорчилась; она тотчас же отправилась туда, где царь и его братья свершали свое долгое жертвоприношение, и гневно сказал Джанамеджайе:
– Мой сын не сделал ничего дурного, за что же его отколотили?
Никто не ответил.
– За то, что твои братья, царь, ни за что ни про что жестоко наказали моего сына, я предрекаю тебе неожиданное несчастье.
Проклятие небесной собаки повергло Джанамеджайю в смятение и горе.
Завершив жертвоприношение и вернувшись в Хастинапур, он стал усердно искать кого-нибудь, кто мог бы устранить последствия свершенного его братьями греха.
Однажды, охотясь в одном из дальних уголков царства, сын Парикшита увидел святой ашрам, где обитал мудрец Шруташрава со своим возлюбленным сыном Сомашравой. Внимательно приглядевшись к Сомашраве, Джанамеджайя понял, что он хорошо подходит для должности его домашнего жреца.
Подойдя к его отцу, царь с почтительным приветствием сказал:
– О досточтимый, я хотел бы, чтобы ты разрешил своему сыну стать моим домашним жрецом.
В ответ на его просьбу жрец сказал:
– Почтеннейший Джанамеджайя, мой сын – великий подвижник, глубоко усвоивший ведическую мудрость. Он был зачат во чреве змеи, которая проглотила мое семя, и поскольку он рожден от моего семени, то обладает таким же могуществом, какое я обрел длительным суровым подвижничеством. Он вполне может избавить твою семью от последствий всех ее грехов, кроме тех, разумеется, что совершены против Господа Шивы.
Должен, однако, предупредить, что мой сын дал один особый обет: удовлетворить просьбу любого брахмана, что попросит о милосердии.
– Да будет так, досточтимый, – согласился Джанамеджайя.
Забрав с собой Сомашраву, царь возвратился в столицу и сказал братьям:
– Этот молодой брахман будет нашим домашним жрецом, поэтому к нему следует относиться со всем уважением, как к нашему наставнику. Все, им сказанное, должно исполняться без каких бы то ни было вопросов.
Братья хорошо запомнили веление царя. Оставив им этот наказ, Джанамеджайя отправился в царство Такшашила и покорил его власти Куру.
Три ученика Дхаумьи
Сута Госвами продолжил: Жил в те времена мудрец Айодадхаумья, который обучал трех учеников: Упаманью, Аруни и Веду. Однажды он подозвал к себе одного из них – Аруни из Панчалы – и сказал:
– Дорогой мальчик, вода промыла в запруде дыру. Поди и заделай ее.
Получив такое повеление, Аруни из Панчалы отправился к запруде, но никак не мог заделать течь. Напряженно размышляя, он все-таки придумал, как решить эту трудность.
«Так я и поступлю, – сказал он себе. – Именно так». Он залез на запруду и заткнул течь собственным телом. Немного погодя его наставник Айодадхаумья спросил других учеников:
– Где Аруни из Панчалы? Куда он запропастился?
Ученики ответили:
– Господин, ты сказал ему: «Вода промыла в запруде дыру. Поди и заделай ее».
Получив такой ответ, учитель сказал:
– Хорошо, пойдем и отыщем его.
Приблизившись к запруде, учитель позвал ученика:
– О Аруни из Панчалы, где ты? Иди сюда, сын мой.
Услышав этот зов, Аруна из Панчалы тотчас же вылез из дыры, встал, подбежал к наставнику и сказал:
– Вот я. Я не мог ничего придумать, и мне пришлось заткнуть течь собственным телом. Но когда я услышал твой голос, учитель, я сразу же вылез из дыры, и вода хлынула снова. Но я здесь, господин, готовый выполнить любое твое поручение. Скажи же, что мне делать.
Учитель ответил:
– Услышав, что я зову тебя, ты сразу же вскочил, и вода опять хлынула в течь, поэтому отныне ты будешь зваться Уддалакой – «Тем, кто вскочил, освободив путь воде».
Назвав ученика этим именем, учитель благословил его и сказал:
– Поскольку ты всегда повинуешься моим наставлениям, ты достигнешь больших жизненных успехов. Усвоишь все Веды и все Дхармашастры, великие источники знаний.
[Своим верным служением Уддалака оправдал надежды наставника, и на этом его учение закончилось.]
Выслушав напутствие гуру, он отправился в выбранную им самим страну. У Айодадхаумьи был еще один ученик – Упаманью, этому он дал такое повеление:
– Мой дорогой сын Упаманью, отныне ты будешь ходить за коровами.
Выполняя веление гуру, Упаманью весь день пас коров, а вечером вернулся в дом учителя, подошел к нему и почтительно его приветствовал. Увидев, что он слишком упитан, гуру сказал:
– Мой дорогой сын Упаманью, чем ты питаешься? У тебя очень откормленный вид.
– Я прошу подаяние, – ответил ученик.
Наставник сказал:
– Ты ученик. Прежде чем воспользоваться собранной милостыней, ты должен предложить ее мне, своему гуру.
– Да будет так, – послушно молвил ученик и опять пошел пасти коров. Вернувшись вечером, он подошел к учителю и почтительно его приветствовал. Увидев, что он по-прежнему еще слишком упитан, учитель сказал:
– Мой дорогой Упаманью, я забираю у тебя всю собранную тобой милостыню, ничего тебе не оставляя. Чем же ты питаешься?
В ответ на его вопрос Упаманью сказал:
– Господин, я отдаю тебе все, что выпрашиваю в первую половину дня, а сам питаюсь тем, что собираю во вторую половину дня. Так я и обеспечиваю себе пропитание.
Учитель сказал:
– Так не подобает служить своему гуру. Ты должен собирать подаяние один раз и отдавать все собранное наставнику. Когда ты дважды выпрашиваешь подаяние у одних и тех же людей, ты затрудняешь их жизнь, дабы облегчить свою. Ты слишком прожорлив.
– Да будет так, – сказал Упаманью и вновь отправился пасти коров. Вернувшись на исходе дня, он подошел к учителю и почтительно его приветствовал. Увидев, что он все еще слишком упитан, учитель сказал:
– Я забираю все собранное тобой подаяние, во второй раз ты не просишь, и все же ты еще слишком толст. Чем же ты питаешься?
– Мой дорогой гурудева, я питаюсь коровьим молоком.
– Это нехорошо, – сказал наставник, – как ученик, ты не должен пить коровье молоко без моего дозволения.
– Да будет так, – сказал Упаманью, пообещав соблюдать боЯльшую воздержанность. Он пошел пасти коров, а когда вернулся, подошел к учителю и почтительно его приветствовал. Увидев, что ученик все еще слишком упитан, учитель сказал:
– Ты не оставляешь себе выпрошенную милостыню, не ходишь просить во второй раз, не пьешь коровье молоко. Чем же ты питаешься?
В ответ на этот вопрос учителя Упаманью сказал:
– Господин, после того, как телята вдоволь напиваются материнского молока, я слизываю отрыгиваемую ими пенку.
– Телята очень добры, – сказал наставник, – и по своей доброте отрыгивают гораздо больше, чем следовало бы. Ты питаешься за счет телят. Впредь ты не должен подлизывать даже пенку.
– Да будет так, – сказал Упаманью, пообещав соблюдать еще боЯльшую воздержанность. И он продолжал пасти коров, не получая никакой еды. Соблюдая наложенный на него запрет, он не присваивал милостыни, ничего для себя не просил, не пил молока и даже не подлизывал изрыгаемую телятами пенку.
Однажды, блуждая голодный по лесу, Упаманью сжевал листья дерева арка. Листья были так кислы и едки, что Упаманью почувствовал сильное жжение в глазах и тут же ослеп. Лишившись зрения, он побрел дальше наощупь и свалился в открытый колодец. Когда Упаманью в положенное время не вернулся, учитель сказал другим ученикам:
– Я наложил на Упаманью столько запретов, что он, вероятно, разгневался и поэтому не возвращается. Его уже очень давно нет.
Наставник пошел в лес и начал звать Упаманью:
– Эй, Упаманью, где ты? Иди сюда, сын мой.
Услышав, что его зовет учитель, Упаманью откликнулся:
– Наставник, я здесь. Упал в колодец.
– Как это случилось? – спросил учитель.
– Я поел листьев дерева арка, ослеп и упал в колодец, – объяснил ученик.
Наставник сказал ему:
– Помолись близнецам Ашвинам. Они вернут тебе зрение, ибо они лекари полубогов.
Услышав совет учителя, Упаманью стал молиться благочестивым близнецам Ашвинам, читая нараспев гимны из Риг-веды:
– О близнецы Ашвины! О древние чада Солнца, изливающие удивительное сияние, всегда нам предшествующие, безмерно великие и лучезарные! О чистые духом, необыкновенно прекрасные в своем сиянии небожители, о не знающие границ, вы обитаете везде и повсюду в этих мирах.
Дорогие Насатья и Дасра, похожие на золотых птиц с дивно прекрасными клювами, вы надежные друзья для всех нуждающихся и бедствующих. Появляясь на заре, вы сразу же начинаете ткать на своих волшебных станках ослепительно сияющий свет дня.
Дорогие близнецы Ашвины, великой мощью своей вы освободили проглоченного перепела, дабы счастье вернулось в этот мир. Столь поразительны ваши деяния, что даже похитители коров зари преклонились перед вашим чудодейственным могуществом.
Эти триста шестьдесят молочных коров, хотя и находились в разных загонах, родили одного-единственного теленка и, кормя его, щедро поили вас, Ашвины, сладостным горячим молоком.
Семьсот спиц прикреплены к одной ступице и еще двадцать спиц прикреплены к ободу. И это вечное колесо все кружится и кружится. Дорогие Ашвины, вы владеете таинственно-непостижимым могуществом.
К этому кружащемуся колесу попарно прикреплены двенадцать спиц, а в его единственной оси содержится нектар. Полубожества, правители этого мира, – большие любители этого нектара. Да не разочаруются в нас братья Ашвины и дадут вкусить этот нектар. Всеправедные Ашвины взломали гору и освободили спрятанных коров. Днем все увидели сделанное ими и восславили их мощь. Именно им достался нектар Индры.
Вы, братья Ашвины, первыми намечаете десять сторон света, которые расходятся из единого центра все далее и далее, по этим, проложенным вами, тропам следуют мудрецы, боги и люди, обитатели этой земли.
Затем вы преображаете все цвета вселенной, и они, в свой черед, раскрашивают все, что мы видим. Даже космические огни расцвечиваются вами по своему желанию. Боги, как и все люди, обитатели земли, почитают ваши деяния.
О Насатьи, Ашвины, увитые гирляндами голубых лотосов, вам воссылаю я свои хваления. О Насатьи, бессмертные ревнители правды, вашими стараниями, даже без помощи богов, правда пролагает себе путь.
О юные Ашвины, да воскреснет благодаря этим молениям человек, чья жизнь уже закончена. Да обретем мы жизнь, подчинившись вам, освободителям коров, как обретает жизнь новорожденное дитя, сосущее материнскую грудь.
Услышав восславления Упаманью, Ашвины предстали перед ним и сказали:
– Мы довольны твоими искренними молитвами и, чтобы избавить тебя от твоей беды, принесли целительную лепешку. Съешь ее.
В ответ на их слова Упаманью сказал:
– Я знаю, что ваши уста никогда не лгут, и я уверен, что ваша лепешка и в самом деле может исцелить мою слепоту. Но я не смею принять ее, не предложив сначала моему гуру.
Двое Ашвинов ответили:
