своего духовного развития, он сел на берегу священной Ганги и много лет пел ведические гимны, описывающие и восславляющие Абсолютную Истину.

Как раз в это время перед царем и появилась прекрасная Ганга, богиня священной реки. Когда Ганга вышла из воды, ее необыкновенно соблазнительное тело засверкало небесной красотой, точно она была самой богиней процветания – Лакшми.

[Зная, что Пратипа будет ее свекром, Ганга хотела испытать его духовную чистоту. Она хотела также пообещать ему, что у него родится сын Шантану.

Сияя своим простодушно чистым, пленительным лицом, как воплощение небесной красоты, умная богиня подошла к святому царю, погруженному в изучение Вед, и села на его правое колено, такое же широкое и мощное, как дерево шала.

Видя у себя на коленях задумчивую молодую женщину, царь Пратипа сказал ей:

– Моя добрая госпожа, что я могу для тебя поделать? Чего ты хочешь?

Женщина сказала:

– Я хочу тебя, о царь. Возьми же меня, о лучший из Куру, ибо святые запрещают отвергать женщин, ищущих близости с мужчиной.

Пратипа сказал:

– Соитие с женщиной для меня запретно, о прелестная, тем более с такой, которая не принадлежит к моему воинскому сословию. Прошу тебя, пойми, добрая женщина, что я принял строгие религиозные обеты [и поэтому не могу приближаться ни к кому, кроме своей жены].

Женщина сказала:

– Я отнюдь не из тех нечистых, недостойных женщин, к которым лучше не приближаться. Скажу тебе прямо: ты не найдешь во мне никаких изъянов, и я никогда не навлеку на тебя никаких несчастий. О царь, прими же меня, как я принимаю тебя, ибо я вполне заслуживающая любви девственница.

Пратипа сказал:

– Ты призываешь меня к приятным утехам, но я не могу нарушить свой религиозный обет. Если бы я соблазнился твоим предложением, это нарушение закона наверняка погубило бы меня.

К тому же, милая женщина, ты села на мое правое колено, где обычно сидят дети или снохи. Тебе следовало бы знать, о застенчивая, что для возлюбленных предназначается левое колено, но ты избрала другое. Поэтому, о милая женщина, я не буду заниматься с тобой любовной игрой. Но я хочу, добрая женщина, чтобы ты стала моей снохой, и я принимаю тебя как невесту будущего сына.

[Так как ты, по всей видимости, богиня, ты не стареешь как человеческие существа и, стало быть, можешь подождать, покуда мой сын родится и достигнет подходящего для женитьбы возраста].

В конце концов, о прелестная, ты уселась на мое правое колено, где сидят снохи.

Женщина сказала:

– Да будет так, о всеправедный царь! Я вступлю в брачный союз с твоим сыном. Вообще-то, я соглашаюсь войти в твой знаменитый дом Куру только потому, что ты столь искренне предан Богу. Несомненно, все земные цари находят свое прибежище в вас, венценосцах Куру, ибо ваша династия обладает поистине несравненной святостью, и я даже за сто лет не могла бы описать выдающиеся достоинства вашей семьи. И все же твой сын не должен проявлять интерес к моей благородной родословной, и еще он не должен даже пытаться судить обо всем, что я могу сделать. Если, на этих условиях, я могу жить с твоим сыном, я буду даровать ему все больше и больше радости, у него будут от меня любимые благочестивые сыновья, и благодаря этим сыновьям он сможет вознестись в небесное обиталище.

Шри Вайшампаяна сказал:

– Да будет так! – сказала она и исчезла прямо на глазах у царя. С этих пор царь ждал рождения сына, твердо памятуя о своем обещании. О дитя Куру, в то время Пратипа, лучший из царственных воинов, вместе с женой свершал отшельнические подвиги, дабы заслужить рождение достойного сына; оба они уже были в годах, когда у них родился Махабхиша. Он родился для того, чтобы продолжить династию миролюбивого отца, и поэтому получил имя Шантану [«Смиренный»].

Шантану хорошо помнил, какие нетленные миры он некогда покорил своим прежним доброчестием, и поэтому, о благородный Куру, он целиком посвятил себя добродеяниям. А когда Шантану достиг юношеской зрелости, царь Пратипа обратился к нему с таким наставлением:

– Некогда во времена минувшие (еще до твоего рождения), Шантану, ко мне подошла одна женщина, которая уже тогда думала о твоем благе. То была небесная богиня необыкновенной красоты. Если эта женщина с дивной кожей подойдет к тебе в уединенном месте, мой сын, и захочет, чтобы ты стал ее мужем, отцом ее ребенка, ты не должен задавать ей никаких вопросов. Не спрашивай: «Кто ты? Кто твои родители, пленительная женщина?» Даже если она сделает что-нибудь, чего, по твоему разумению, не следовало делать, не сосредоточивай на этом свое внимание, мое простодушное дитя. Мой дорогой сын, если эта женщина примет тебя как своего мужа, я повелеваю тебе, чтобы ты принял ее как свою жену.

Наставив таким образом своего сына Шантану и окропив его на царство, царь Пратипа удалился в лес, чтобы готовиться к жизни будущей.

Шантану мудро правил своим царством, и слава о нем распространялась по всему миру. Он был превоходным стрелком из лука и целыми днями пропадал в лесах, ибо любил охоту. Он был лучший из царей и, охотясь на оленей и диких буйволов, бродил по берегам Ганги, где частенько хаживали сиддхи и чараны.

Однажды на речном берегу он увидел необыкновенную женщину, которая вся светилась, будто богиня процветания Лакшми. У нее были поразительно стройные руки и ноги, а украшена она была небесными драгоценностями. На ней были тончайшие одежды, ее кожа сияла каким-то особым блеском, словно чаша лотоса.

Ее совершенная красота повергла царя в изумление и сильное восхищение. Он как будто пил ее красоту глазами и никак не мог утолить свою жажду. Она же, видя величаво прогуливающегося царя, почувствовала к нему сильную привязанность, будто он был ее лучшим другом. И эта прелестная, с игривыми глазами, богиня продолжала смотреть на него, ибо она тоже не могла на него наглядеться.

Затем царь обратился к ней добрым и ласковым голосом:

– Кто бы ты ни была, богиня, данави, гандхарви, апсара, якши, паннаги или земная женщина, кто бы ты ни была, о тонкостанная девушка, ты, видимо, дитя богов, так ты прекрасна и добра. Прошу: стань моей женой.

Слыша добрый и ласковый голос царя, видя его улыбающееся лицо и помня об обещании, некогда данном Васу, безупречная Ганга подошла к царю и порадовала его такими словами:

– О земной властитель, я стану твоей покорной царицей. Но выслушай меня. Какое бы дело я ни делала, доброе, плохое, ты не должен меня останавливать, не должен осуждать меня недобрыми словами. Покуда ты будешь соблюдать это условие, я не покину тебя, о царь. Но если только ты попытаешься удержать меня или скажешь что-нибудь недоброе, я немедленно уйду.

– Да будет так, – сказал ей царь, и Ганга почувствовала величайшую радость, ибо получила в мужья лучшего из царей. Шантану подошел к своей царице, и они предались любовным ласкам, подчиняясь охватившему их желанию.

«Ей нельзя задавать никаких вопросов». Это предупреждение прочно засело у него в уме, и он не говорил ей ни одного осуждающего слова. Хотя и земной царь, он находил много удовлетворения в ее нраве и поведении, ее красоте, великодушии и благородных качествах, а также в услужливости, которую она проявляла, когда они оставались наедине. Ее облик пленял своей небесной красотой, ибо она была богиней священной реки. Но теперь эта пленительнейшая из богинь обрела облик прекрасной земной женщины, и вела она себя как смиреннейшая жена Шантану, этого льва среди царей, сверкавшего, точно царь богов. И вся судьба Шантану зависела теперь от его пылкой любви к Ганге.

Ганга всячески старалась доставить удовольствие своему мужу. Она была искушена в супружеских делах и умела окружить своего мужа любовью. Она умела пленить его игривыми жестами и романтически-изысканным танцем. Шантану был счастлив со своей небесной женой, так же счастлива была и Ганга со своим мужем Шантану.

и целые годы. Наслаждаясь семейной жизнью, исполняя все свои желания, могучий царь породил восемь детей в утробе Ганги, и все они сверкали, словно бессмертные боги. Но каждого родившегося сына Ганга тотчас же относила к реке и бросала в воду, говоря: «Я поступаю, как хочу», и топила.

Царь был очень несчастлив, но не говорил ни слова, опасаясь, что жена покинет его.

Когда родился восьмой сын, Ганга встретила его появление со смехом.

– Не убивай этого мальчика! – взмолился Шантану. – Кто ты такая? Кто научил тебя таким жестокостям? Почему ты убиваешь собственных сыновей? Ты детоубийца! Не свершай этого величайшего из грехов! Остановись, несчастная женщина!

Женщина сказала:

– [Я знаю, что] ты хочешь сына, и с какой стороны ни посмотри, ты идеальный отец. Я не убью этого мальчика. Но в соответствии с условиями договора, время нашего совместного пребывания истекло. Я Ганга Деви, дочь Джахну, мне поклоняются все великие мудрецы. Чтобы выполнить поручение богов, я была твоей женой.

Наши восемь сыновей – могущественные полубоги Васу. Эти возвышенные духом существа были прокляты Васиштхой Муни и вынуждены были родиться в человеческих обличиях. Они хотели, чтобы на земле только ты был их отцом. Среди земных женщин не было ни одной подходящей, которая могла бы их родить, и по их просьбе я приняла эту обязанность на себя и, следовательно, должна была жить человеческой жизнью.

Дорогой Шантану, ты стал отцом восьми божественных Васу и любил их как своих сыновей, поэтому ты будешь вознесен на нетленные планеты и будешь жить среди небесных существ.

[Я знала, как сильно ты хочешь вознестись на высокие планеты, и я искренне хотела тебе помочь. Теперь твое желание исполнится.]

Я желаю тебе всего самого лучшего, ибо должна покинуть тебя. Прошу тебя: береги своего сына, ибо, возмужав, он сможет исполнить величайшие обеты. Согласно моего договора с Васу, время моего пребывания на земле истекло. У тебя остается наш сын. Дорогой Шантану, никогда не забывай, что этого ребенка подарила тебе я, Ганга.

Васиштха проклинает Васу

Шантану сказал:

– Ты назвала мудреца, который проклял Васу, Апавой. Кто этот Апава? И чем провинились божественные Васу, которых он проклял, заставив родиться в человеческих обликах? И что сделал ребенок, подаренный мне тобой, Ганга? Благодаря чему он остался жить в человеческом обществе? Васу – повелители всего мира. Как могли они родиться среди человеческих существ? О Джахнави, объясни мне все это.

Шри Вайшампаяна сказал:

На этот вопрос богиня Ганга, известная также под именем Джахнави, ответила лучшему из людей, своему мужу, царю Шантану, такими словами:

Ганга сказала:

– О благородный Бхарата, Васиштха Муни, сын Варуны, повелителя вод. Поэтому Васиштху зовут также Апавой – «сыном воды».

На склонах повелительницы гор Меру есть ашрам, где во множестве живут кроткие птицы и животные и цветут цветы всех времен