один другой дом. Я никогда не нарушу этого правила. Подадут мне еду или не подадут, все равно. Я буду свершать суровое подвижничество.
Если кто-нибудь отрубит топором одну из моих рук, я не буду его проклинать, как и не буду благословлять того, кто натрет другую мою руку благовонной сандаловой пастой. Я не буду себя вести ни как человек, стремящийся жить, ни как человек, стремящийся умереть. Я не буду питать ни любви, ни ненависти как к жизни, так и к смерти.
Отныне я должен полностью отказаться от всех тех обрядов и дел, с помощью которых люди стараются достичь процветания в этой жизни. Я буду жить, подобно святым, просиживающими целые дни с полузакрытыми глазами, в полном отрешении от мира внешнего. В каких бы [соблазнительных] положениях я не оказывался, я отрекусь от всех чувственных радостей. В полном отрешении от мира, всецело преданный добродетели, я несомненно сумею очиститься от последствий своих дурных дел. Освободившись от всех грехов, я смогу избежать всех ловушек и ям этого материального мира.
Так я и буду отныне жить, придерживаясь этих принципов, без всякого беспокойства, ибо приверженность им непременно освободит меня от малейшего страха. Никогда я не буду жить, как обычный пес, служа и угождая другим, чтобы они, в свой черед, позаботились о моих телесных потребностях. Если бы, пренебрегая собственным достоинством, я наслаждался подобным существованием, я бы нарушил свои духовные принципы.
Человек, который в своей алчности и подлости продается другим из сугубо корыстных побуждений, уподобляется обычному псу, и неважно, уважают его или презирают.
Шри Вайшампаяна сказал:
Долгое время, глубоко опечаленный, Панду тяжело дышал, [все не мог успокоиться]. Затем, глядя прямо в глаза своим любимым женам Кунти и Мадри, он сказал им:
– Оповестите всех [о том, что я меняю свою жизнь]. Многие люди зависят от меня, поэтому, стараясь никого не волновать, сообщите о моем намерении мудрому Видуре, царю Дхритараштре, моей матери и всем нашим родичам. Поговорите с благородной Сатьявати и Бхишмой, со всеми жрецами царской семьи и брахманами, этими великими мужами, столь строгими в соблюдении обетов, вкушающими нектар богов. Предупредите всех старших по положению и возрасту горожан. Скажите им всем, что Панду уходит, один удаляется в лес.
Услышав о его решении стать лесным отшельником, обе женщины с неменьшей решимостью сказали:
– Есть такой период в жизни семейных людей, когда муж может свершать суровое подвижничество вместе со своими законными женами. Немосненно, что ты преуспешь [в своих подвигах] и достигнешь небесного обиталища. Мы обе готовы сосредоточить свои мысли и чувства на духовной жизни, ибо обе мы твердо намерены следовать за тобой и в этом существовании и в последующем. Мы решили отказаться от всякого вожделения и стремления к наслаждениям и посвятить себя суровому подвижничеству. О ученейший, о повелитель земли, если ты отвергнешь нас, мы тут же, без всякого сомнения, покончим с собой.
Панду сказал:
– Если таково ваше решение, вы можете пойти вместе со мной, ибо ваше предложение соответствует религиозным принципам. Но предупреждаю вас, я буду неукоснительно исполнять свои обеты, следуя примеру отца моего Двайпаяны Вьясы. Я твердо намерен отринуть все домашние удобства и заботы и предаться суровому подвижничеству. Я буду бродить по лесной чащобе в одежде из древесной коры, питаясь дикими плодами, орехами и кореньями. Я буду сидеть у костра не только холодной зимой, но и палящим летом. Я буду купаться в реке не только летом, но и зимой. Я буду ходить в отрепьях и шкурах, тращу себе длинные косматые волосы, и тело мое исхудает от скудного питания. Мне придется терпеть и холод, и ветер и жару. Голод, жажда и усталость будут постоянными моими спутниками. Этим трудными подвигами я олжен буду покорить и иссушить свои чувства, покуда они не покорили меня. Если мои чувства одержат верх надо мной, я тотчас же умру и смерть моя будет бесславной.
У всех моих мыслей и дел будет одна-единственная цель – духовное развитие. Дарами лесной глухомани, спелыми или неспелыми плодами, всем, что я смогу собрать, своими словами и мыслями я буду почитать уважаемых предков и Верховную Личность Бога, которой они поклоняются, буду почитать полномочных представителей Господа, управляющих этим бренным миром.
Блуждая в лесной глуши, я не сделаю ничего неугодного, никакого зла тем пожилым людям, которые удалились в лес, чтобы достичь духовного развития.
Я не буду беспокоить никого из моих соотечественников, никого из простых селян. Я буду строго следовать заповедям священных писаний, касающимся отшельнической жизни в лесу. Я хочу следовать самым суровым из этих заповедей, покуда тело мое, истощив все свои силы, не опочиет в мире.
Шри Вайшампаяна сказала:
Сказав все это Кунти и Мадри, великий царь Куру снял с себя усыпанную драгоценными каменьями корону, медальон, браслеты и серьги и опдарил все это брахманам, присовокупив к этому дару все свои бесценные одеяния и одеяния и драгоценности жен.
Затем Панду заговорил снова, обращаясь к своим приближенным и личным слугам.
– Идите в Хастинапур, – произнес он печально, – сообщите всем, что Панду вместе со своими верными женами отправился в лес, где будет вести существование нищего, отринув мирские богатства и радости.
Услышав эти нестерпимо горькие слова повелителя, его приближенные и слуги, испустив горестный крик, зарыдали. Проливая горючие слезы, они повернулись и побежали в Хастинапур, чтобы передать прощальное послание своего властителя. Когда правитель Куру Дхритараштра услышал обо всем, что случилось в лесной чащобе, и он тоже долго рыдал, думая о младшем брате.
Меж тем Панду, возлюбленный повелитель Куру, питаясь лишь дикими плодами, орехами и кореньями, отправился вместе с Кунти и Мадри к горе Нагасабха. Затем они побывали в садах Читраратхи, пересекли страну Варишена, перевалили через могучий Гималайский хребет и достигли Гандхамаданы. На протяжении всего пути Панду и его жен защищали могущественные высшие существа – мистические сиддхи и достигшие освобождения мудрецы. Иногда он делал привал на гладкой и ровной земле, иногда – на крутых склонах гор. Иногда он бедствовал, иногда наслаждался обилием природных даров. Достигнув знаменитого озера древнего венценосца Индрадьюмны, он переправился в Хамсакуту и наконец прибыл в горный край Шаташринга [«Сто вершин»], где целиком посвятил себя суровому подвижничеству.
Рождение Пандавов
Шри Вайшампаяна сказал:
Некоторое время могучий Панду прожил в краю Шаташринга, безукоризненно свершая подвижничество. Высшие существа – сиддхи и чараны, часто здесь бывавшие, оценили его благородный нрав и полюбили его. Они видели, что Панду лишен ложной гордости, всегда готов помогать другим и полностью управляет своим умом и чувствами. Для некоторых обитателей Шаташринги он бы точно брат родной, для других он был близким другом. Старшие мудрецы любили его как сына и всячески о нем заботились. О благородный Бхарата, по прошествии длительного времени Панду достиг совершенства в подвижничестве и стал точь-в-точь как могущественный мудрец, хорошо осведомленный с духовной мудростью Вед. Стремясь достичь берегов небесного обиталища, Панду вместе со своими двумя женами уже собирался отправиться из Шаташринги на север, когда отшельники сказали ему:
– Направляясь на север [по пути в обиталище Брахмы], поднимаясь к вершине царя гор Саилараджи, мы видели много труднопроходимых мест, мест, которые используются самими богами, а также гандхарвами и апсарами для развлечений и отдыха. Мы видели там знаменитые сады Куберы, и на плато и на утесах, мы видели звилистые берега могучих рек, и непроходимы горные ущелья.
Там есть места, где всегда стоит ледяной холод, где не могут жить ни деревья, ни животные, ни птицы. Там есть обширные пространства недоступных земель, где хлещут такие могучие ливни, что даже и птицы не могут летать, а уж животным туда и подавно заказан путь. Эти края могут пройти лишь мистические сиддхи и такие достигшие освобождения мудрецы, как мы, но, кроме нас, там бывает лишь ветер. Как смогут твои жены благополучно перейти через Саилараджу? Эти благородные госпожи – царские дочери, совершенно не привыкшие к подобным тяготам. Добавим к этому, что они не заслужили столь мучительных испытаний. О царь Бхарата, тебе не следует туда ходить!
[Выслушав это мнение глубоко уважаемых им мудрецов, Панду решил внять их совету. И тут он открыл им то, что тревожило его сердце, невзирая на все его отшельнические подвиги.]
Панду сказал:
– О счастливейшие мудрецы, люди сведущие утверждают, что бездетным закрыта дорога на небо. Признаюсь, что отсутствие детей внушает мне большое беспокойство. Люди рождаются на свет, обремененные четырьмя видами долга: долг перед предками, долг перед богами, долг перед мудрецами и долг перед другими людьми – сотнями и тысячами. Знатоки закона установили, что человеческое существо, которое не платит в должное время этих долгов, не сможет достичь высоких планет. Богов ублажают жертвоприношениями, мудрецов – учением и покаянием, предков – детьми и поминальными обрядами шраддха, а род человеческий – добротой.
Закон освобождает меня от долгов перед мудрецами, богами и родом человеческим, но остается долг перед предками, это-то и причиняет мне боль, о отшельники, богатые подвижничеством. Если человек не оставляет потомков, с гибелью его тела погибают и предки. Это бесспорная истина. Ведь именно для продолжения рода рождаются на свет благородные люди.
Дорогие мудрецы, в свое время я сам был зачат великим мужем в утробе вдовы моего отца; нельзя ли устроить так, чтобы подобным же образом мои жены родили детей?
Отшельники сказали:
О всеправедный царь, конечно, ты можешь иметь прекрасных безгрешных детей, подобных богам. Мы знаем это с помощью божественного прозрения. О тигр среди людей, ты должен исполнить то, что предопределено Провидением. УМный, с неомраченным рассудком человек достигает счастливого исхода. дорогой сын, с неомраченным рассудком человек достигает счастливого исхода. Дорогой сын, цель уже ясно обозначена перед тобой, остается приложить необходимые усилия; обретя превосходных детей, ты одновременно обретешь и счастье.
Шри Вайшампаяна сказал:
Выслушав эти слова мудрых отшельников, Панду погрузился в глубокое размышление, ибо хорошо знал, что проклятием оленя-брахмана он обречен на бездетность. Затем в уединенном уголке леса он поговорил со своей благочестивой женой Кунти, настаивая, чтобы эта прославленная женищна прибегла к тем вполне оправданным, необходимым средствам, которыми пользуются, когда с рождением детей возникают трудности.
Панду сказал:
– Моя дорогая Кунти, продолжение рода, хорошие дети – религиозная основа общества, так утверждается в священных книгах закона. Люди разумные и сведущие признают таким образом, что продолжение рода является санатана дхармой, – неизменным долгом для всех просвещенных человеческих существ. Говорят, что даже свершение жертвоприношений, благотворительность, подвижничество, тщательное соблюдение регулятивных принципов, все это, вместе взятое, недостаточно для того, чтобы освятить жизнь бездетного человека.
Хорошо это зная, я ясно сознаю, что, будучи бездетным, я не смогу достичь благословенных миров. Так я полагаю, о сладко улыбающаяся женщина. О застенчивая, я проявил [духовную] незрелость, поступив столь жестоко с оленем-брахманом; я помешал его соединению с женой, и за это он
