Махабхарата. Выпуск I. Сказание о Нале.
Настоящая книга — первый выпуск в серии переводов из великой индийской эпической поэмы «Махабхарата», возникшей в середине I тысячелетия до н. э.ё
Эпос состоит из 18 книг, заключающих в себе в общей сложности 100 000 двустиший (шлок). Полный перевод поэмы существует только по-английски; французский перевод Фоша не закончен. В русском переводе до последнего времени существовали только «Наль» (пер. Коссовича) и «Савитри». Оба перевода — библиографическая редкость. «Бхагавадгита» была издана 3 раза по-русски, но ни один из этих переводов не сделан с санскритского. Только в советское время (1950 г.) появился перевод I книги «Махабхараты», сделанный Кальяновым с санскрита, — с филологическими установками; он не преследует литературно-художественных целей.
В настоящее время, когда интерес к Индии у нас достиг очень высокого уровня, возникает потребность не только в филологических работах, но и в литературно-художественной передаче ценнейших индийских памятников. Автор этих строк поставил перед собой задачу посильно выполнить такую работу, но в силу многих причин приходится ограничиться избранными местами, что облегчается до известной степени тем обстоятельством, что многие тексты «Махабхараты» являются совершенно самостоятельными произведениями, лишь механически связанными с основной темой поэмы. Пример этому — эпизоды, помещенные в настоящем выпуске.
«Махабхарата» — не просто эпическое повествование о борьбе двух родов: она содержит ряд философско-нравственных, социально-законодательных трактатов, веками воспитательно влиявших на народы Индии, а также богатейший бытовой и мифологический материал.
III книга поэмы, самая большая, содержит огромный эпико-мифологический материал. В настоящем и подготовляемых выпусках будут представлены наиболее выдающиеся эпизоды этой книги.
В V книге очень интересно повествование об усилиях сохранить мир — тема, остающаяся на протяжении тысячелетий актуальной. К этой же книге относится и философский трактат о смерти.
К VI книге относится знаменитая философская поэма «Бхагавадгита», о которой Дж. Неру («Открытие Индии» стр. 111) говорит, что её притягательная сила и поныне столь же велика, как и в древние времена и, что к ней обращаются все философские школы Индии.
Глубоко поэтична и очень интересна в культурно-историческом смысле XI книга, содержащая описание обряда погребения.
XII книга, одна из наиболее крупных книг «Махабхараты», целиком посвящена социальным и философским проблемам («ранняя или эпическая Санкхья»).
В XIV книге содержится философский трактат «Анугита», относящийся к той же школе ранней Санкхьи.
XVII и XVIII книги — заключительные. Они интересны по своему нравственному пафосу, столь характерному для всей «Махабхараты».
Перечисленные тексты составляют около 20 000 двустиший и входят в программу намечающейся серии переводов.
Б. СМИРНОВ
ПРЕДИСЛОВИЕ КО II ИЗДАНИЮ [2]1
Для настоящего издания заново пересмотрены переводы обеих поэм, особенно «Наля». Устранены неточности и стилистические погрешности. Согласно пожеланию читателей, неоднократно мне высказанному, я вынес объяснения имён и терминов в толковый словарь.
Пользуюсь случаем выразить свою глубокую благодарность кафедре индийской филологии МГУ (зав. В. А. Новикова) за товарищескую помощь и, в частности, сотруднице кафедры индологии ЛГУ Татьяне Евгеньевне Катениной за подробные и весьма ценные критические замечания, касающиеся перевода «Наля».
Б. СМИРНОВ
ОБРАМЛЕНИЕ ПОЭМЫ
Поэмы “Сказание о Нале” и “Величие супружеской верности” (последняя больше известна в европейской литературе под названием «Савитри») самостоятельные эпизоды из III книги эпоса «Махабхарата», в которой повествуется о жизни братьев Бхаратов в лесу. Она построены по типу “обрамлённых повестей”, излюбленному восточной литературной традицией, в частности индийской: в ткань повествования вплетаются законченные эпизоды, не имеющие прямого отношения к основной теме произведения; являясь рассказами действующих лиц главной повести, они часто носят характер поучения. Создавшееся положение вызывает у присутствующих соответствующие воспоминания, выслушав которые, герой главной повести получает желаемое назидание. Предлагаемые поэмы относятся именно к таким вставным рассказам.
Царевичи, сыновья Панду, живя в лесу, подвергаются многим опасностям и приключениям. Ушедшие с ними в изгнание придворные и случайные встречные утешают их рассказами.
Рассказчики обоих переведённых эпизодов: Брихадашва, повествующий о Нале, и Маркандея, повествующий о Савитри, обращаются к Юдхиштхире.
Обе поэмы относятся к “делам стародавним” (относительно момента повествования) славных кшатриев-воинов, близких роду Панду.
Такие предания (“итихаса”) — любимые темы рассказов; доблести предков — пример для потомков, повесть о несчастьях, перенесенных предками, поддерживает потомков и помогает им стойко выносить выпавшие на их долю невзгоды.
После того, как Арджуна, поднявшись на летающей колеснице в небо Индры, получил от отца чудесный лук Гандиву, Бхима, горя нетерпением сразиться с узурпаторами, предлагает немедленно начать с ними бой. Но старший брат, Юдхиштхира, как сын бога справедливости и закона (Дхармы), никогда не допускающий незакономерности, сдерживает горячего брата, указывая, что нужно соблюсти установленный срок и только тогда можно начать борьбу. В это время возничий Брихадашва рассказывает повесть о Нале.
Этот древний царь, попав в положение, подобное положению Юдхиштхиры и его братьев, сумел благодаря своей выдержке без всякого кровопролития вернуть себе утраченное. Окончив рассказ, Брихадашва обучает Юдхиштхиру всем тонкостям игры в кости, чтобы тот мог отыграться подобно Налю.
Однажды, во время жизни Пандавов в лесу, их общая жена Драупади была похищена, но потом возвращена одним из братьев. Это даёт повод для повествования о Раме, утратившем Ситу (так называемая “Малая Рамаяна” Махабхараты), и о “Величии супружеской верности”. Этот рассказ должен показать Юдхиштхире всё величие супружеской верности, преодолевающей даже узы смерти.
Таково обрамление предлагаемых поэм.
Язык обеих поэм, так называемый эпический санскрит, считается промежуточным между архаическим языком Вед (половина второго тысячелетия до нашей эры) и классическим санскритом. Период его расцвета — середина первого тысячелетия до н. э.
Мерная эпическая речь состоит из двустиший с преобладанием размера “шлока” по 16 слогов в стихе. В каждом двустишии — четыре восьмисложных стопы. Ещё Корш показал близость “шлоки” к русской былинной речи. Метрико-силлабическое строение шлоки можно только условно передать русским 16-слоговым стихом, аналогично тому, как условно передаётся переводчиками греческий гекзаметр. Тоническое строение шлоки не поддаётся определению и по-разному трактуется исследователями. Заковывать русскую речь в метрико-силлабические узы ради теоретических соображений нам представляется насилием, не оправданным художественными результатами. Поэтому в переводе мы стремились дать основные принципы литературного построения подлинника: смысловую законченность шлок, смысловую симметрию стоп, общее художественное впечатление ритмической речи, но не настаивали на передаче метрико-силлабической формы. Двустишия нашего перевода по смыслу строго соответствуют санскритским шлокам. В основу ритмики мы положили амфибрахий паузного свободного стиха. Не стремясь выдерживать цезуру, мы всё же выдерживали женское окончание строк. В тех случаях, где размер “шлока” переходил в иной, мы соответственно меняли ритм перевода[3]* .
СОЦИАЛЬНО-ИСТОРИЧЕСКИЙ
ХАРАКТЕР ЭПОХИ
Как и вся “Махабхарата”, предлагаемые поэмы являются типичными произведениями раннего феодализма. Страна изображается разбитой на множество враждующих между собой княжеств, образованных административным центром — городом и окружающими его деревнями, земледельческое население которых находилось в безусловном подчинении князю (радже). Общество было строго разделено на касты, что составляет характерную черту индийского социального строя. Принадлежность к той или иной касте, раз навсегда, определялась рождением и особым ритуалом принятия. Никакие личные заслуги не создавали возможности перехода из низшей касты в высшую.
Существовали 4 основных касты: высшая — браминов (жречество), следующая — кшатриев (правители-воины), третья — вайшьев (купцы, мастеровые). Это — свободные касты, но права и обязанности их строго определены.
В широком смысле это — “дваждырождённые”, то есть получившие посвящение в религиозные обряды данной касты, что и считалось вторым рождением. В более узком смысле “дваждырождёнными” назывались брамины. Так этот термин и употребляется в предлагаемых текстах.
Четвёртая, низшая, полусвободная каста — шудры (слуги). Её обязанности сводились к услужению членам первых трёх каст. В рассматриваемую эпоху шудры имели право менять господина только в исключительных случаях, как, например, Варшнея в “Нале”.
Хотя каста браминов и считалась высшей и наиболее почтенной, однако жрецы не управляли страной непосредственно и как бы находились в услужении у радж, но фактически в их руках была значительная власть: они были блюстителями непреложных законов племени и неустранимыми посредниками между богами и людьми.
Кшатрии в лице князя, хотя юридически и обладали властью, но и шага не могли ступить без одобрения и помощи браминов, в частности своих домашних жрецов — “пурохитов”.
Радже всячески внушалось, что он тем славнее и лучше, чем больше подарков даст жрецам. В традиционных похвальных характеристиках радж обязательно упоминалось о щедрости и больших дарах браминам. Одной из похвальнейших заслуг князя считалось совершение “жертвоприношения коня” (ашвамедха). Обряд отличался дороговизной и сопряжён был с раздачей браминам особо ценных и обильных даров. Этот акт имел большое политическое значение, так как выражал претензию князя на суверенное положение среди других, более мелких феодалов.
Уже в очень ранний период истории возникла борьба между браминами и кшатриями: это социальное явление ярко отражено в таком древнем памятнике, как Упанишады (около 1000 лет до нашей эры). Особенно обострилась борьба в период создания “Махабхараты”, что сильно сказалось на характере поэмы. Предельной остроты борьба достигла в некоторых эпизодах “Махабхараты”, например, в повести о Парашураме (“Рама с топором”) и Раме — воплощениях Вишну. Парашурама был брамин, Рама — кшатрий. Парашурама, многоголовый и многорукий, так рьяно уничтожал кшатриев, что их почти не осталось. Для спасения касты явился Рама, который убил Парашураму.
Уклад индийского общества времён эпоса был патриархальным: общественная жизнь целиком принадлежала мужчинам. Женщины высших каст жили в гинекеоне (гареме), в женской половине жилища, и общались с посторонними лишь в редких, исключительных случаях, причём главным образом с браминами. Через них они плетут свои интриги и таким образом косвенно влияют на общество и добиваются своего вопреки воле “законных правителей” — мужчин. Пример этому мы видим в “Нале”.
Семья построена по полигамическому принципу. Однако в этом патриархально-феодальном строе ещё сохранилось много любопытных черт матриархата. Возможно, что это черты не индоевропейские, а заимствованные арьями у исконных жителей Индии. Наряду с полигамией, “Махабхарата” считает ещё возможной полиандрию. Правда, эта форма семьи уже окружена всевозможными “табу”, т. е. запрещениями ритуального характера. Пример полиандрии даёт центральная семья эпоса: пять братьев Панду имеют одну жену, Драупади, причём как “табу” выдвигается общий уговор братьев не встречаться друг с другом в её обществе. Драупади имела детей ото всех братьев.
Один из ярких пережитков матриархата — выбор невестой жениха — не раз упоминается в эпосе. В эпоху создания наших поэм обычай этот начал уже исчезать, разлагаться. В “Нале” он описан в полном расцвете, как само собой разумеющийся способ заключения брака. Отец Дамаянти решает выдать дочь замуж. Своё решение (как и Ашвапати относительно Савитри) он предпринимает самостоятельно, не советуясь ни с дочерью, ни с её матерью, что вполне соответствует патриархальным обычаям. Тотчас же он объявляет о назначении “сваямвара” — выбора невестой жениха.
Назначение выбора не сопряжено в поэме с какими-либо особыми мотивировками, для этого достаточно воли отца. Сам обряд происходит в чрезвычайно торжественной обстановке, при большом скоплении народа. На празднично разукрашенной сцене располагаются претенденты на руку царевны. Все они — раджи, члены той же касты, что и невеста. Для брамина взять жену из касты кшатриев унизительно, для вайшьев — недоступно. Выбор, как и другие
