в собрании, к которым обращалась с мольбой Драупади, и только покачивали в сомнении головами, растерянные и смущенные происшедшим. Тогда вскричал юный Викарна, один из сыновей Дхритараштры: «Что же вы молчите, мудрые старцы? Ответьте царевне Панчалы! Вспомните, ведь Юдхиштхира проиграл ее после того, как уже сам был проигран и стал рабом царя Шакуни! А у раба нет имущества, которым он мог бы распоряжаться. И потому не имел права Юдхиштхира делать ставкой своей Драупади, которая ему уже не принадлежала. Мое мнение – Драупади не рабыня, и постыдно так обращаться с нею». – «Молчи, неразумный юнец, – возразил ему с гневом Карна. – Как смеешь ты возвышать голос в собрании, когда старейшие остерегаются вынести поспешное решение. Конечно, Драупади – рабыня. Ведь Юдхиштхира проиграл и себя, и своих братьев, и все они – наши рабы, а все, чем владеет раб, принадлежит его господину. У Пандавов нет теперь ничего своего, и даже одежда, которую они носят, принадлежит теперь нам». И, обратившись к Пандавам, он сказал: «Пусть снимут они немедля одежду, и Драупади – тоже!»

И Пандавы, понурив головы от стыда, сняли с себя верхние одежды. А Духшасана бросился к Драупади и стал силой снимать с нее платье. Но когда он снял его, чудесной волей богов в тот же миг она опять оказалась одета; Духшасана вновь стащил с нее платье, и опять новое платье появилось на ней неведомо откуда. И это повторилось многократно, пока Духшасана, утомленный и пристыженный, не отступился от Драупади.

А в собрании царей между тем нарастал негодующий ропот. Бхимасена, дрожа от гнева, громовым голосом произнес страшную клятву: «Внимайте, о кшатрии! Да не обрету я после смерти блаженного царства предков, если я не разорву в битве грудь злодея Духшасаны и не напьюсь его крови!»

Ужас объял собравшихся при этих словах; и все сильнее становился шум в чертогах Дхритараштры. Благородный Видура громким голосом требовал, чтобы старейшие исполнили свой долг – решили судьбу Драупади. Карна и Дурьодхана восклицали, обращаясь к царевне Панчалы: «Рабыня, рабыня!» – «Ступай во внутренние покои прислуживать царским женам, о Драупади, – сказал ей Карна. – А если хочешь – выбери себе другого мужа, с которым тебе не угрожала бы такая участь». Мудрый Бхишма сокрушенно разводил руками. «Пути закона извилисты, – говорил он. – Я не в силах решить, что законно, а что незаконно в этом деле. В этом мире обладающий властью обладает и правом. А о том, проиграна Драупади или нет, пусть лучше скажет сам Юдхиштхира».

Тогда Дурьодхана, смеясь, воскликнул, обращаясь к Юдхиштхире: «Не молчи, ответствуй – как ты думаешь сам, проиграл ты жену свою или не проиграл?» И меж тем как старший из Пандавов продолжал безмолвствовать, словно лишившийся дара речи и слуха, Дурьодхана, ослепленный своею гордыней и ненавистью к Пандавам, совершил недостойное: приподняв край одежды, он обнажил свое левое бедро и, глумясь, показал его Драупади. Загоревшись страшным гневом от неслыханного оскорбления, Бхимасена вскричал: «Да не достигну я мира предков, если не раздроблю твоего бедра палицей в бою, о Дурьодхана!»

В тот же миг среди наступившей тишины неведомо откуда раздался жуткий вой шакала. Словно в ответ ему где-то близ дворца заревели ослы; закричали в небе зловещие птицы. Страх вселился в сердца воинов, собравшихся в царском чертоге. Все поняли: грозное предзнаменование это сулит гибель роду Куру.

Вняв голосу судьбы, заговорил тогда молчавший доселе Дхритараштра. Гневно молвил он сыну: «Ты утратил стыд, Дурьодхана! Зачем, о глупец, глумишься ты над дочерью Друпады?» И, обратившись к Драупади, он молвил ей ласково: «Утешься, о царица, и назови мне любое свое желание. Я все исполню». – «О царь, – сказала Драупади, – если ты даруешь мне милость, я прошу: пусть не будет рабом благородный Юдхиштхира, чтобы сына моего, которого я родила ему, не называли впредь сыном раба!» – «Я исполню это твое желание, милая, – сказал Дхритараштра. – Но выбери себе и второй дар, о красавица!» Драупади сказала: «Пусть будут свободны и Бхима с Арджуной, и Накула, и Сахадева и пусть получат они свое оружие и колесницы». – «Выбирай же себе третий дар, о благочестивая Драупади, – сказал старый царь, – ибо ты достойна еще большей награды». Но Драупади сказала: «Большего я не заслужила, государь, и неприлично супруге воинов проявлять чрезмерную жадность. Твоею милостью Пандавы, супруги мои, свободны, и они сами добудут себе, что им нужно, мощью своих рук!»

Тогда Карна сказал насмешливо: «Воистину, счастливы Пандавы, которым судьба послала такую супругу. Для них, утопающих в пучине бесславия, стала она лодкой спасения; только жене своей они обязаны избавлением от рабства». Вновь вспыхнул при этих словах яростный Бхимасена и стал грозить, что немедля уложит на месте и Карну, и всех сыновей Дхритараштры, но вновь удержал его Арджуна и уговорил смириться, и Юдхиштхира, пришедший к этому времени в себя, повелел ему не двигаться с места и хранить молчание.

Дхритараштра же сказал, обращаясь к Пандавам: «Ступайте с миром, я возвращаю вам ваше царство и все, что было проиграно вами. Забудьте о грубости Дурьодханы и не храните зла в своем сердце! Предайте забвению все, что здесь было! Ведь я заменил вам отца, вы мне родные по крови, я дозволил эту игру в кости для того, чтобы испытать своих сыновей, открыть им их достоинства и слабости. Да будет же отныне мир между нами!» И, возвратив Пандавам проигранное, Дхритараштра отпустил их в Индрапрастху.

Вторая игра в кости

Великодушие старого царя повергло Дурьодхану в отчаяние. Ему жаль было утраченных сокровищ, и его страшила месть Пандавов. Едва они удалились, как он вместе с Духшасаной и Шакуни опять приступил с уговорами к Дхритараштре. «Отец, – говорил Дурьодхана, – Пандавы не простят нам своего унижения. Они непременно вернутся сюда со своими войсками и войсками своих союзников. И не будет нам тогда спасения. Прикажи сейчас вернуть Пандавов. Позволь нам сыграть с ними в кости еще раз. Пусть тот, кто проиграет, уйдет в изгнание в леса на двенадцать лет, а тринадцатый год пусть живет где-нибудь неузнанным; если же его узнают, пусть изгнание продлится еще на двенадцать лет. Шакуни – искусный игрок, он непременно выиграет. Позволь же нам вернуть Пандавов, отец!»

После недолгих колебаний Дхритараштра согласился с сыном и послал гонца за Пандавами. Гонец догнал их в пути и передал слова царя: «Вернитесь. Пусть Юдхиштхира еще раз сыграет в кости». – «Это и приглашение, и приказание, – сказал Юдхиштхира. – Я знаю, что нас ожидает горе, но не могу отказать царю Дхритараштре. Пусть исполнится то, что предначертано судьбою». С этими словами он повернул обратно вместе с братьями и Драупади.

Когда Юдхиштхира снова сел играть в кости, Шакуни сказал ему: «Старый царь вернул вам богатства. Это хорошо. Но договоримся так: если мы проиграем, то в оленьих шкурах мы уйдем в леса и будем жить там двенадцать лет, тринадцатый же год проведем в таком месте, где бы нас никто не узнал, а если узнают, отправимся в изгнание снова. Если же мы выиграем, то в лес уйдете вы». Юдхиштхира сказал: «Уж не думаешь ли ты, Шакуни, что царь, подобный мне, может уклониться, когда ему бросают вызов?» Они кинули кости, и выиграл Шакуни.

И Пандавы отправились в изгнание. Они сняли царские одежды и облачились в оленьи шкуры. Глядя на них, Духшасана воскликнул в восторге: «Отныне начинается верховное владычество Дурьодханы! Наконец-то гордые Пандавы склонились под бременем невзгод. Без блеска и величия, без богатства и царства, как нищие, отправятся они в леса и будут питаться дикими плодами и грубой дичью и собирать милостыню у доброхотных даятелей. Бедная царевна панчалов, бедная Драупади! Каково будет тебе жить в лесу, тебе, привыкшей к роскоши царского дворца! Выбери себе мужа среди нас, и ты избавишься от бед и лишений!»

Услышав эти оскорбительные речи, Бхимасена рванулся вперед, как гималайский лев кидается на шакала. «О злодеи! – вскричал Бхимасена. – Ты радуешься сейчас, потому что Шакуни выиграл. Но мы встретимся в битве, и я руками вырву твое сердце, как ныне ты разрываешь мне сердце твоими подлыми речами!»

Когда Пандавы покидали дворец, Бхимасена обернулся и сказал смеявшемуся Дурьодхане: «Ты недолго будешь радоваться, глупец! Я убью тебя в бою и напьюсь твоею кровью. Арджуна убьет твоего друга Карну, Сахадева сразит бесчестного игрока Шакуни, и мы перебьем на поле брани всех твоих братьев».

Но с Дхритараштрой, Бхишмой и Дроной Пандавы простились дружелюбно и мирно, а честного Видуру Юдхиштхира просил приютить в своем доме престарелую царицу Кунти до их возвращения из лесного изгнания. Простившись с матерью своей Кунти, Пандавы вместе с Драупади вышли из Хастинапура через Северные ворота и направились в сторону лесов. Когда весть об их изгнании распространилась по городу и округе, страх и уныние охватили жителей. Тревожась за свое благополучие, за свои дома и семьи, многие решили оставить Хастинапур и последовать за изгнанниками Пандавами. «Не жди добра там, где станет полновластным хозяином Дурьодхана, – рассуждали они. – там все пойдет прахом. Первенец Дхритараштры злобен, ревнив и завистлив. Ему неведомы добрые чувства к людям, он не чтит старших и не знает жалости к слабым и увечным. Безмерны его властолюбие, коварство и жестокость.

Кауравы ограбили отважных сыновей благородного Панду, обманной игрой в кости лишили их царской власти, обездолили их, оскорбили Драупади, и не будет им за это прощения. Но пока Дурьодхана правит царством, не ждать нам ни благоденствия, ни покоя». Со всем своим добром и домочадцами они поспешили вслед за Пандавами. Они умоляли Юдхиштхиру взять их с собой, не оставлять их во власти Дурьодханы; но он не мог помочь им, у него не было теперь ни власти, ни земли, ни богатства. «Возвращайтесь,- сказал он горожанам. – В городе остались наши родные, мы вверяем их вам. Сберегите их от зла и напастей, и пусть это будет залогом вашей любви и преданности сыновьям Панду».

Простившись с хастинапурцами, Пандавы взошли на колесницы и двинулись в далекий путь. К вечеру они добрались до священного баньяна на берегу Ганга, совершили омовение в реке и провели ночь, подкрепляясь одной водою. Ночью к ним присоединились странствующие брахманы; сидя вокруг костра, они до рассвета развлекали Юдхиштхиру и его братьев старинными преданиями. Утром следующего дня Пандавы вступили в дремучий лес, и брахманы последовали за братьями, чтобы помогать им и утешать их в тяжелом испытании, которое