не смел в другой раз так говорить со мною». С этими словами Арджуна зачерпнул воды, выпил и тотчас же упал мертвый рядом с братьями.

«Уж не случилось ли чего-нибудь с братьями», – подумал Юдхиштхира и сказал Бхимасене: «Ступай приведи их». Бхимасена пошел за братьями и нашел их, лежащих мертвыми на берегу озера.

В отчаянии он стал искать виновников убийства. «Это, должно быть, дело рук каких-нибудь ракшасов или демонов», – так подумал Бхимасена; но вокруг никого не было. Он подошел к воде, чтобы напиться, и услышал голос: «Не торопись, дитя. Это мое озеро. Ответь сначала на вопрос, потом пей». Но Бхимасена не стал ждать, выпил воды и пал замертво на землю.

Не дождавшись Бхимасены, Юдхиштхира отправился сам на поиски братьев. Он подошел к озеру и поразился его красоте и красоте его окрестностей. Но когда он увидел своих братьев, лежащих мертвыми друг около друга, он сам чуть не умер от горя. Вся его жизнь была в них, все надежды. «Как это случилось, кто виновник их гибели? – горестно размышлял Юдхиштхира. – Кто мог одолеть их? Уж не Дурьодхана ли подослал сюда своих убийц? Но нет, кругом не видно ни следов борьбы, ни крови, и на лицах убитых я не вижу пятен от заклинания». Вдруг с небес раздался все тот же таинственный голос: «Это я направил твоих братьев на путь в царство бога Ямы. Не трогай воду, озеро принадлежит мне. Ответь на мой вопрос, а потом и бери воды сколько хочешь». – «Кто ты: бог или демон? – спросил устрашенный Юдхиштхира. – Зачем ты умертвил моих братьев?» Не успел он произнести эти слова, как увидел перед собой исполина ростом с высокую пальму, с ослепительным, как солнце, лицом и оцепеняющим взором. Он сказал Юдхиштхире: «Твои братья не послушались моего запрета и своею волей взяли воду из озера. За это они убиты мною. Ответь на три моих вопроса, и ты будешь жить». – «Спрашивай», – сказал Юдхиштхира.

Исполин спросил: «Кто заставляет подниматься Солнце? Кто сопровождает его в пути на небо? На чем зиждется Солнце?» И ответил Юдхиштхира: «Великий бог Брахма заставляет Солнце подниматься над землею. Дхарма, бог закона, принуждает его опускаться. Боги сопровождают в пути на небо. Зиждется же Солнце на Истине».

Тогда исполин сказал ему: «О царь, ты верно ответил на мои вопросы. Теперь выбери, кого из братьев ты хотел бы видеть живым, но выбери только одного». Юдхиштхира подумал и сказал: «Пусть встанет живым Накула». Исполин удивился: «Почему Накула? Почему не Бхимасена, не Арджуна? Ведь Накула тебе сводный брат, почему же ты предпочел его родным?» Юдхиштхира ответил: «У Кунти в живых остался только один сын – это я. Пусть же и у Мадри останется в живых хотя бы один сын. Так будет справедливо». И, довольный благородством и справедливостью Юдхиштхиры, исполин решил: «Пусть все братья встанут живыми».

И как только он это произнес, все четверо восстали от смертного сна. И тогда исполин сказал: «Узнай, Юдхиштхира, что я – Дхарма, бог закона и справедливости. Это я обратился в оленя и завлек тебя к озеру, чтобы испытать твою преданность мне. Я хочу наградить тебя, выбери себе дар». Юдхиштхира сказал: «Сделай так, о всемогущий Дхарма, чтобы никто не узнал нас в оставшийся нам тринадцатый год изгнания, где бы мы его ни провели». – «Я исполню твое желание, – ответил Дхарма. – Вы проведете этот год при дворе Вираты, царя матсьев, и никто вас не узнает. Вы сможете принять любой облик по желанию». Сказав так, Дхарма исчез. Пандавы же, дивясь происшедшему с ними, вернулись в свою обитель здоровые и невредимые.

Пандавы при дворе царя Вираты

Когда прошли двенадцать лет изгнания, Пандавы покинули леса и отправились в страну матсьев, где правил могущественный царь Вирата. В пути они расстались с сопровождавшими их брахманами; семьи свои, слуг и колесницы они отправили в страну панчалов к царю Друпаде. Невдалеке от столицы матсьев, в глухом лесу Пандавы закопали в землю свое оружие и, запомнив место, отправились в город.

Первым явился во дворец Вираты Юдхиштхира. Переодетый брахманом, он держал в руках золотые с эмалью кости. «Привет тебе, о царь, – сказал Юдхиштхира. – Я брахман Канка, знаток игры в кости. Возьми меня к себе на службу, и я буду развлекать тебя в часы досуга». Красота и вежливость Юдхиштхиры понравились Вирате, и он обласкал его и назначил своим советником.

Вслед за Юдхиштхирой пришел во дворец Бхимасена, держа в руках черпак и ложку. Глядя на его могучий стан и гордую осанку, никто не мог поверить, что он не герой и не воин, а повар. Но когда Бхимасена назвался Валлавой, бывшим поваром царя Юдхиштхиры, Вирата обрадовался и, проверив его искусство, поручил ему ведать царской кухней.

Так один за другим под видом скромных и незаметных людей все Пандавы и Драупади нашли себе место при дворе Вираты. Арджуна, принявший имя Бриханналы, был приставлен к дочери царя как учитель музыки и танцев. Накула стал конюшим Вираты, а Сахадева взялся пасти царские стада. Драупади же приглянулась царице Судешане, жене Вираты, и та взяла ее к себе служанкой в женские покои.

Незаметно проходили дни на службе у царя Вираты. Но вот на исходе тринадцатого года случилось так, что царский полководец Кичака, брат царицы Судешаны, повстречал в покоях своей сестры Драупади. Плененный ее красотой, Кичака обратился к ней с такими словами: «Откуда ты, прекрасная, и кто ты? Твоя красота покорила меня. Ты подобна Лакшми, богине любви и счастья. Полюби меня, красавица, и я осыплю тебя золотом и драгоценностями, златоткаными одеждами, мой дворец и мои богатства станут твоим дворцом и твоими богатствами. Я – повелитель войск, я – подлинный властитель страны, полюби меня, прелестная, и вся страна станет служить тебе». Так говорил Кичака Драупади, но она отвечала ему: «О господин, у меня есть муж, и я останусь ему верна. И ты, если не хочешь расстаться с жизнью, не преследуй меня и не говори о своей любви». Тогда удалился отвергнутый брат царицы, но затаил в душе обиду.

На другой день Судешана послала Драупади за вином к Кичаке. И снова он обратился к ней со словами любви и пытался обнять ее, но Драупади вырвалась и побежала в царский дворец, ища там защиты. Уже во дворце настиг ее Кичака и в ярости ударил ногой. Увидел это Бхимасена и устремился было на обидчика, готовый растерзать его на части. Но Юдхиштхира удержал брата. «Полмесяца осталось до конца года, – сказал Юдхиштхира. – Потерпи еще, и мы отплатим злодею за обиду».

А когда наступила ночь, Драупади, трепеща от обиды и горя, пришла на кухню к Бхимасене и потребовала мщения. Она сетовала на Пандавов, которые обрекли ее, царскую дочь, на жизнь, полную обид и лишений, она упрекала Юдхиштхиру в легкомыслии, в греховной страсти к игре в кости, в проигрыше царства. Плача, Драупади сказала, что, если Бхимасена оставит Кичаку в живых, она наложит на себя руки. И Бхимасена, тронутый ее жалобами, обещал на следующий же день разделаться с оскорбителем.

Вечером следующего дня Бхимасена подстерег Кичаку в одном из покоев дворца. Как разъяренный лев, кинулся он на царского шурина, схватил его за волосы и ударил о землю с такой силой, что Кичака тут же умер. Бхимасена оторвал у мертвого Кичаки ноги, руки и голову и отправился к себе на кухню.

Наутро нашли тело убитого полководца в дворцовом покое и изумились нечеловеческой силе его неведомого убийцы. Все решили, что Кичаку умертвил некий таинственный демон, охраняющий Драупади. Родственники Кичаки, обвиняя Драупади в гибели своего вождя, объявили, что будет справедливо сжечь ее на его погребальном костре как его вдову. Они ворвались во дворец и, схватив Драупади, силой поволокли ее за городские ворота к погребальному костру. Жалобные крики Драупади услышал Бхимасена. Огромными прыжками он помчатся следом и, вырвав на бегу большое дерево, бросился с ним на похитителей. В одно мгновение он обратил всех в бегство, усеяв дорогу к погребальному костру бездыханными телами.

Испуганный истреблением рода Кичаки, царь Вирата повелел передать Драупади, чтобы она покинула его царство. Но Драупади упросила царя позволить ей остаться еще на тринадцать дней и пообещала за это матсьям помощь и дружбу своих могучих покровителей.

Битва матсьев с тригартами и набег Кауравов

Весь этот год люди Дурьодханы сбивались с ног в поисках Пандавов. Оставалось уже немного дней до конца условленного срока изгнания, когда соглядатаи вернулись в Хастинапур и доложили Дурьодхане: «Великий царь, мы обшарили горы и долины, поля и леса и потаенные пещеры. Мы побывали во всех городах и селениях, но нигде не нашли даже следов сыновей Панду. Нет сомнения в том, что они погибли в диком лесу».

Выслушав донесение соглядатаев, Дурьодхана стал совещаться с друзьями и союзниками. Он объявил им, что Пандавов нигде не удалось обнаружить, что тринадцатый год изгнания подходит к концу, и спросил их мнения и совета. Дрона предложил ожидать возвращения Пандавов и вернуть им то, чем они должны владеть по праву. Карна же, отвергая примирение, призывал вооружаться и готовить войска к битве. Видура и Бхишма выступили на стороне Дроны; Духшасана и другие братья Дурьодханы поддерживали Карну.

Еще не утихли споры в царском совете, когда пришла весть из страны матсьев о таинственной гибели Кичаки и его родичей. Среди царей, собравшихся на совет во дворце Дурьодханы, был Шашуварман, властитель страны тригартов, не раз страдавший от грабительских набегов Кичаки. Обрадованный известием о смерти ненавистного врага, он тотчас обратился к Кауравам с призывом напасть на матсьев и захватить неисчислимые стада царя Вираты. Всем понравился замысел Шашувармана, и Кауравы стали готовиться к набегу.

Под покровом ночи Шашуварман вторгся в пределы царства матсьев и напал на пастухов, охранявших стада Вираты. Разогнав пастухов, тригарты захватили шестьдесят тысяч коров и погнали их в свои владения. Наутро пришла во дворец Вираты весть о нападении и грабеже. Немедля царь распорядился собрать войска. Боевые слоны, колесницы, всадники и пешие воины приготовились к походу. Вирата приказал выдать из царских кладовых боевое вооружение Канке и Валлаве. Слуги принести им панцири, мечи, шлемы и луки, украшенные золотом и серебром, им дали колесницы с искусными возничими, и они вместе с царем отправились в поход. В городе же на время похода остался править царевич Уттара, сын и наследник Вираты.

После недолгой стремительной погони Вирата настиг Шашувармана, и оба войска построились