уже не мог сдержать гнева. Он поднял свое оружие-чудесный диск с острыми краями – и метнул его в Шишупалу. И тем боевым диском, разящим без промаха, он снес Шишупале голову. Враг Кришны повалился наземь, как дерево, пораженное молнией, и при падении его задрожала земля и гром прогремел в безоблачном небе. Пораженные цари долго стояли, безмолвствуя; но ни один уже не посмел после гибели Шишупалы выступить против Кришны.
Юдхиштхира повелел свершить для отважного Шишупалы погребальные обряды с подобающими почестями и объявил его сына властителем страны Чеди. Затем он беспрепятственно довел до конца великое царское жертвоприношение.
Первая игра в кости
Когда закончился торжественный обряд, разъехались из Индрапрастхи в свои столицы все приглашенные цари; вернулись в Двараку и Кришна с Баладевой. Только Дурьодхана и Шакуни задержались еще ненадолго. С удивлением осматривал Дурьодхана чудесный дворец, построенный Майей; он переходил из одного покоя в другой и думал с тоской, порожденной завистью, что никогда еще не видел на земле ничего подобного по красоте и богатству. В одном из покоев был хрустальный прозрачный пол. Ступив на него, Дурьодхана подумал, что это вода, и, боясь замочить одежды, приподнял их руками. В другом покое он набрел на бассейн с чистой, как хрусталь, водою. Решив, что на этот раз перед ним пол, Дурьодхана смело ступил в бассейн и упал в воду. Могучий Бхимасена и многочисленные слуги, видевшие это, громко смеялись над вымокшим и растерянным Дурьодханой. В другой раз Дурьодхана подошел к хрустальным прозрачным дверям и, не заметив их, больно ударился о них головою. И снова смеялись над ним Пандавы и дворцовые слуги. Сам не свой от досады и обиды, Дурьодхана не мог поднять глаза на людей. И когда вслед за тем он подошел к открытым дверям, он протянул руки, чтобы не ушибиться снова, и, пытаясь открыть невидимые двери, не удержался на ногах и упал. Смех стал тогда еще громче. В ярости бросился Дурьодхана прочь из дворца и в тот же день покинул Индрапрастху вместе с Шакуни.
Вернувшись домой, он в злой тоске бродил по городу, вспоминая о том, как смеялись над ним в чудесном дворце, и размышляя об удачливой судьбе Пандавов. Он изгнал их из Хастинапура, чтобы лишить царства, но они все же обрели его. Он стремился погубить их, но они спаслись от его козней. И теперь Пандавы владели многими странами, и подвластные государи толпились у трона Юдхиштхиры, ожидая его милостей.
В царстве Юдхиштхиры богатеют города и деревни, люди довольны его правлением, столица Пандавов становится все пышней и краше, а дворец их подобен чертогам небожителей, – думая об этом, Дурьодхана изнывал от зависти. От зависти и злобы он стал сохнуть, как мелкий водоем в летнюю жару, и его стали одолевать мысли о самоубийстве.
Дурьодхана пошел к дяде своему Шакуни, царю Гандхары, и рассказал ему о своих муках. Шакуни выслушал его и сказал: «Не горюй, ты ведь не одинок, Дурьодхана. Есть у тебя родные, друзья и союзники. Не оставят они тебя в беде и помогут тебе. Но не надейся победить Пандавов силой оружия. Они завоевали весь мир. У них сильное войско, богатая казна, союзники их могучи, и оружие их непобедимо. Но утешься, мы хитростью одолеем их и завладеем сокровищами Пандавов. Я знаю, что Юдхиштхира любит игру в кости, а играет плохо. И когда он начинает игру, то уже не может остановиться. Надо зазвать его к нам в Хастинапур, пусть сыграет со мною в кости. В мире нет никого, кто сравнялся бы со мною в этой игре. Я обыграю его, заберу у него все, чем владеют Пандавы, и отдам тебе. И будешь ты счастлив. Нам только нужно согласие царя Дхритараштры».
Они пошли к царю, и Дурьодхана сказал ему, что не может он вынести величия Пандавов и что, если отец ему не поможет, он лишит себя жизни. И царь, боясь за сына, согласился с тем, что замыслил Шакуни.
Дхритараштра велел призвать к себе зодчих и художников, плотников и каменщиков. Он приказал им возвести в короткий срок красивый и величественный дворец с сотнею дверей и тысячью колонн. Когда постройка была закончена, царь послал гонца в Индрапрастху к Юдхиштхире с приглашением посмотреть новый дворец Кауравов и развлечься с ними игрою в кости.
Выслушав гонца, Юдхиштхира сказал: «Дурное дело – игра в кости. Если я стану играть с Кауравами, мы, наверное, поссоримся. Но я не могу отказаться от вызова, ибо не пристало Пандавам показывать, что они боятся проигрыша!» И он повелел собираться в путь своим братьям, и женам их, и свите.
Пандавы прибыли в Хастинапур, где их встретили с почетом и проводили в новый дворец Дхритараштры. Они вошли в чертог и, приблизившись к собравшимся там царям, произнесли подобающие приветствия. И когда Пандавы сели на приготовленные для них места, поднялся Шакуни и произнес, обращаясь к Юдхиштхире: «О государь, зал полон, все тебя ожидали. Сядем же за игру в кости». Юдхиштхира ответил: «Хорошо, но пусть игра будет честной. Я не игрок, я – воин, а воину подобает биться честно. Не нужно мне бесчестной удачи, не нужно богатства, добытого неправдой». – «Всегда было так, что один превосходит другого в бою или в науке, – молвил Шакуни. – Менее искусный проигрывает более искусному. В борьбе стремятся победить; сильный побеждает слабого – таков закон. Если ты боишься, то откажись от игры». – «Еще никогда не уклонялся я от вызова», – отвечал Юдхиштхира, и игра началась. Шакуни, искушённый в обмане, сразу же стал выигрывать одну ставку за другой. Юдхиштхира проиграл ему свой драгоценный жемчуг, потом золотые монеты, хранившиеся в бесчисленных сосудах, потом колесницу, запряженную белыми конями, – дар бога Варуны, сто тысяч рабынь, наряженных в роскошные одежды, умеющих петь и танцевать, столько же рабов, обученных различным ремеслам, тысячу боевых слонов со всем снаряжением и украшенное золотом оружие.
Увидев, что богатство Пандавов переходит в руки бесчестного Шакуни, вознегодовал праведный Видура и сказал Дхритараштре: «О царь, повели прекратить игру! Дурьодхана, подстрекнувший тебя на недоброе, – несчастье нашего рода. Прикажи казнить его, а Шакуни пусть убирается туда, откуда он к нам явился. Говорю тебе, что эта позорная игра приведет к гибели людей на нашей земле. Не допусти войны с Пандавами!»
Боясь, что царь послушает Видуру и прекратит игру, Дурьодхана вскричал тогда: «Ты никогда не был нам другом, Видура! Ты защищаешь наших врагов, ты хочешь погубить нас. Ступай же и береги свое доброе имя. Здесь не ты господин, а царь, мой отец». И Дхритараштра не внял словам Видуры.
А Шакуни выиграл у Юдхиштхиры все деньга и драгоценности Пандавов, все стада коров и овец, все табуны лошадей, а затем в пылу игры Юдхиштхира потерял все свои земли и свою столицу со всеми жителями, домами и дворцами. Потом он проиграл людей своей свиты с их одеждами, а когда у него ничего уже не оставалось, поставил на своих братьев и проиграл их одного за другим.
Тогда Шакуни сказал ему: «Есть ли у тебя на что играть, о царь?» Юдхиштхира ответил: «Я не ставил еще на самого себя. Я сам – вот моя ставка». И Юдхиштхира поставил и проиграл самого себя.
И сказал ему Шакуни, удрученному, сидевшему с опущенными долу глазами: «Ты не все еще проиграл, Юдхиштхира. Есть еще у тебя жена, прекрасная Драупади. Сыграй на нее, может быть, удастся тебе отыграться».
Ропот поднялся в собрании царей при этих словах, и все пришли в смятение, когда Юдхиштхира объявил своей ставкой Драупади. Братья его не могли скрыть горя, а Видура, сжав голову руками, сидел, потупившись, и у него был вид человека, потерявшего почву под ногами. Слепой Дхритараштра, увлеченный происходящим, спрашивал нетерпеливо у приближенных: «Ну что? Он проиграл? Он проиграл?» Громко смеялись, радуясь позору Пандавов, Карна и Духшасана, зломысленный брат Дурьодханы.
И на этот раз проиграл Юдхиштхира. Больше у Пандавов ничего не оставалось. «Пойди приведи Драупади в это собрание царей», – сказал тогда Видуре торжествующий Дурьодхана. Видура же возразил гневно: «Знаешь ли ты, злодей, что этими дерзкими словами ты связал сам себя, как веревкой? Понимаешь ли ты, что ходишь по краю бездны? Не трогай, Дурьодхана, владений Пандавов, не превращай их в своих врагов. Позор тем, кто подчиняет себе противника не в битве, а нечестной игрою в кости». – «Презренный Видура! Он весь дрожит от страха перед Пандавами», – промолвил Дурьодхана. И он послал за Драупади слугу. Тот пошел, но вернулся ни с чем, объявив, что супруга Пандавов желает знать, кого проиграл Юдхиштхира раньше – ее или себя. Но ничего не сказал на это оцепеневший от горя Юдхиштхира, а Дурьодхана повелел слуге идти снова в женские покои: «Пусть придет сюда сама, и он ответит в ее присутствии». Но слуга отказался идти, боясь гнева Драупади.
Тогда Дурьодхана послал своего брата Духшасану: «Ступай приведи ее добром или силой». Духшасана явился к Драупади и потребовал: «Иди в собрание царей, о царевна Панчалы, ты выиграна нашим дядей Шакуни и должна теперь нам повиноваться». – «Как могу я идти, не одевшись как следует, я в одном лишь платье», – возразила Драупади и попыталась скрыться от Духшасаны, но он схватил ее грубо за волосы и силой поволок в зал, где происходила игра в кости и где собрались цари.
Когда появился он там с Драупади, горько плачущей и удерживающей руками наполовину спустившееся платье, еще больше возросло смятение в собрании царей; и даже многие из Кауравов порицали Духшасану. В глубокой скорби стояли Пандавы и не поднимали головы, а Дурьодхана, Карна и Шакуни разразились довольным смехом. Унижения Драупади не мог вынести Бхимасена. «Как мог ты допустить такое бесчестие? – вскричал он в ярости, обращаясь к старшему брату. – Сахадева, принеси огня, я сожгу Юдхиштхире его беспутные руки!» Только Арджуна удержал его: «Усмири свой гнев, Бхима! Тяжко тебе видеть глумление наших врагов, но ты не посмеешь доставлять им радость раздором между нами». – «О, горе мне! – рыдала Драупади, взывая к собравшимся. – Ни у отца, ни в доме супругов моих я никогда не знала ни насилия, ни позора. Никто чужой не смел взглянуть на меня неучтиво, а здесь меня выставили на осмеяние и обращаются со мной, как с рабыней. Кто же я, скажите мне! Рабыня ли я или царевна, пусть ответят мне благородные мужи!»
Но безмолвствовали Бхишма, Дрона, Крипа и другие старейшие
