своих «заслуг» и превратился в пресмыкающееся, в змея, откуда происходит его имя Нахуша, то есть змей. Об этом мифе см. «Мокшадхарму», гл. 344 (V вып. этой серии, ч. 2, с. 68 и сл.).

103, 17.Покоя — в тексте nivritti, это слово по способу образования, и по употреблению, близко слову «нирвана». Первичное значение его «возврат» (вселенной в состояние пралаи, растворения) в противоположность pravritti — «продвижение», «проявление». Вторичное значение слова выражает идеи воздержания, бездеятельности, покоя, уничтожения. В этом контексте Рой даёт этому слову значение «безопасность», а Фош — «удовлетворение».

ГЛАВА 104

104, 24.Удавы — Рой переводит «большие змеи»; graha — значит захватчик; вторичное значение конкретизирует эту идею: удав переносно и вообще змеи; планета, особенно в астрологическом смысле, неблагоприятная, реже Марс. Таким образом, можно перевести: «с великими планетами».

ГЛАВА 106

106, 8.Кшатриев —

106, 11.Треокого — Шива часто изображался с третьим глазом во лбу — символом йогического ясновидения.

106, 14.Мигу — речь идёт об астрологических представлениях. Рой даже вводит слово «астрологический» в тексте перевода. По астрологическим представлениям, качество данного момента определяется восходящим градусом данного знака зодиака, взаиморасположением планет и прочими весьма сложными условиями. Шива говорит, что по характеру астрологических влияний просящему в данный момент о потомстве полагается 60 000 сынов и ещё один.

106, 21.Глубинный — в подлиннике стоит слово gambhira. Рой переводит этот термин двумя словами: «гамбхира» или «габхира» — «далеко проникающий», «безграничный», «тайный».

ГЛАВА 107

107, 1.Тыквы — этого слова нет в тексте, оно добавлено Роем.

107, 24.Владений Варуны — под властью Варуны находился не только Океан, но и подземное царство Патала (ср. «Повесть о Матали», III вып. этой серии, с. 342). Мнение Роя, что здесь говорится об Океане, не подтверждается ни данным текстом, ни аналогичными текстами «Махабхараты». Представление о Варуне, как о владыке подземного царства уже вполне сложилось, о чём свидетельствуют такие тексты, как «Повесть о Матали». Разложение мифологических образов на составные части с последующей реинтеграцией в иной комбинации — процесс, неоднократно встречающийся в истории религий. Владыка подземного мира — Яма.

107, 26.Взору — в подлиннике нормальная двустрочная шестнадцатислоговая шлока. По-русски шлоку не удаётся перевести подстрочно из-за разности логических и конструктивных особенностей санскритского и русского языков.

107, 32.Муни — эта строчка явно носит характер интерполяции; так же думает и Фош.

107, 32.Силу — в тексте стоит слово «теджас». Первое значение его — заостренность, затем пламя, свет, сила огня, нравственная сила, великолепие, половая сила, мужское семя. В данном контексте речь идёт о той творческой силе, которую позднейшая йога называла «змеиной силой», или силой кундалини.

107, 43.Вне себя — от предметов чувств, как этого требует йогическое самоуглубление. Слово muhurta — значит «мгновение» или «мгновенно». Здесь и в аналогичном тексте 107, 35 Рой переводит это слово через for nearly an hour, то есть «на часок». Рассказ об изгнании царского сына и об отношении между горожанами и раджей являются очень интересным штрихом, характеризующим нравы раннего феодализма.

107, 50.Океан — вернее подземное царство Паталы (ср. прим. 107, 24).

107, 51.Сокровище великолепия — гозначности слова tejas, основное значение которого, пожалуй, ближе всего передаёт русское слово «великолепие».

107, 59.Махатмы — в подлиннике все четыре строчки кончаются словом «махатма».

107, 60.Поцеловал — букв. «понюхал» — жест, равносильный европейскому поцелую.

ГЛАВА 108

108, 1.Дискомет — в тексте cakravarti, букв. «вращатель круга», Рой переводит: «стоял во главе окружающих царя» — это скорее не перевод, а комментарий к переводу. Надо отметить, что в перикует в смысле «обладатель разного оружия». Букв. «махаратха» означает «великий колесничий» или обладатель большой колесницы.

108, 10.Слоны —

ГЛАВА 109

109, 9.Опоясание — Небесная Ганга есть Млечный путь. Рой считает, что речь идёт о Ганге, как опоясании и венце Шивы.

ГЛАВА 110

110, 1.Страх (вызванный) грехом — ически так и следует переводить. По-видимому, правильней отступить от грамматического формализма перевода и принять смысл предлагаемого перевода: «купание в этих реках смывает грехи, а потому и избавляет от страха перед их последствиями». Нужно сказать, что язык этой главы отличается большими неясностями, если не прямо ошибками. Это замечает и Рой.

110, 3.Самоцветов — в подлиннике полушлоки стоят в обратном порядке. Смысл шлоки неясен, что отмечает и Рой, который, следуя натянутому толкованию Нилакантхи, переводит: «Здесь произнесённое слово собирает тучи».

Предлагаемый русский перевод сделан буквально, так же переводит Фош. По-видимому, расшифровку высказывания следует искать в игре слова upala, которое означает «камень», «самоцвет», «облик».

110, 14.Увидеть — Рой переводит: «с тех пор люди никогда не смогут обратить взор на то, что выглядит, как холм» и замечает темноту этого места. Нилакантха не комментирует эту шлоку. В своих записках о путешествии в Гималаях Н. К. Рерих говорит, что и поныне подобные сказания о горах-невидимках бытуют среди туземцев.

110, 17.Столбами — Ломаша обращает внимание на следы совершавшихся здесь жертвоприношений. Вся жертвенная площадка устилалась жертвенной травой кушей (разновидность осоки) или в гористой местности, где не росла куша, травой дурвой. На месте жертвоприношений вкапывались столбы, к которым привязывались жертвенные животные.

110, 29.Лани — так переводит и Фош. Рой переводит: «…привлекшая сердце его, когда он обернулся оленем?»

110, 49.Браминов — инять толкование, данное в переводе: считая себя причиной засухи и страданий народа, раджа устранился от власти, и таким образом устранилась и причина несчастья. Эпизод с «забастовкой протеста», учинённой браминами, в высокой степени интересен, так как он не только даёт материал для истории классовой борьбы в обществе, находившемся на уровне раннего феодализма, но показывает, какими способами велась эта борьба. Текст не даёт подробностей оскорбления брамина, но другие беспощадно острые памфлеты на браминов дают вполне обоснованное право предположить, что и в данном случае размолвка произошла из-за оплаты «услуг» брамина. Гротесковый кшатрийский фон везде проступает сквозь сусальное золото браминской редакции. Данный эпизод носит черты далеко зашедшего гротеска и поразительно перекликается с рассказом о Рустико («Деревенщина») Декамерона. Редакторам и здесь не удалось окончательно «перекроить Рустико в Парсифаля».

ГЛАВА 112

112, 9.Уши — текст не вполне ясен. У Роя вместо «уши» стоит «глаза», нужно думать, что это опечатка. Оба переводчика, Рой и Фош, не связывают предыдущую фразу о волосах с данной полушлокой и переводят: её уши (Фош), её глаза (Рой) были покрыты чакраваками — что весьма не вразумительно. Чакравака — казарка. У казарки на висках есть темные полосы, производящие впечатление прически волос, закрывающей ей уши. Если понимать так, то эту шлоку необходимо сочетать с предыдущей, что и сделано в предлагаемом переводе.

ГЛАВА 113

113, 6.Уставу — есяца в период дождей, по Фошу — июль—август, по БПС — двадцатое (двадцать первое или двадцать второе) созвездие, представляемое в виде треугольника. Такое значеассказа даёт понять, что время действия не является периодом дождей: всё обольщение плясуньей молодого аскета вряд ли можно осуществить под тропическим ливнем, с другой стороны, разбираемому выражению контекст не позволяет придават так как непонятно, как мог Вибхандака оставить своего простачка-сына (der heilige Thor — Парсифаль) на произвол ракшасов. Можно думать, что в заключительных словах даннойочередности», или «повинуясь обычаю».

113, 13.Владыка — интересно отметить общность мотивов «Сказа о Ришьяшринге» и сказки «Кот в сапогах».

113, 15.Царством — такова практика «кротких» браминов, так много говорящих о невреждении, о благожелательности, о самообуздании! Вибхандака, то есть «свободный от пут тьмы», из жадности не исполняет задуманную месть, но кроткий Нарада с двумя также прославленными мудрецами из-за невинной мальчишеской шутки проклинает весь род и устраивает междоусобную войну, подпоив мужчин. Это рассказано в XVI книге «Махабхараты». «Махабхарата» даёт множество примеров злобы, жадности и гневливости браминов и редко показывает их кроткими и самообузданными; обычно так они описываются в поучениях, а на деле установка такая: с браминами лучше не связываться, чтобы не вызвать их легко воспламеняющегося гнева, например, царь Нагов Каркотака чарами защищает Наля «от гнева браминов».

ГЛАВА 114

114, 1.Побывав — букв. «ушедший от Каушики».

114, 2.Пятисот рек — то есть в дельте Ганги.

114, 3.Богатой — в санскрите есть ряд синонимов для понятия «земля». Если их не переводить словарным значением, то утрачивается много смысловых и художественных обертонов, весьма важных для оживления схемы текста. Так, употреблённое в тексте слово «васудха» характеризует изобилие, богатство земли, тогда как «притхиви» — её «широкость», а «го» (корова) — материнство земли как производительницы, кормилицы и т. д.

114, 4.Вайтарани — или (чаще) Вайтарана, что значит «переправа» или «намеревающийся переправляться» — мифологически аналогична греческой Лете, но, по существу, Лета есть смерть, забвение, тогда как Вайтарани есть грань, демаркационная линия, через которую надлежит переправиться. Как у греков где-то на краю земли существовали Стикс и Лета, так у древних индийцев существовала земная Вайтарани — граница известной в то время земли, пограничная река страны Калингов (восточное тихоокеанское побережье полуострова, в южной своей части, освоенное арьями позже, чем западное побережье). Так как Вайтарани была «на краю земли», то естественно, что здесь приносил жертвы Дхарма-Яма. Употребление имени Дхарма (явно ошибочное) показывает, что текст смешивает Яму и Дхарму, которые действительно тогда сближались, но не до полного отождествления. Яма — первенец из умерших, как таковой, он, естественно, становится царём умерших, который или сам уносит живущих на земле, или велит своим слугам уносить их подобно тому, как царь одной страны делает набег на соседнюю, чтобы захватить себе рабов; выражение «стать рабом Ямы» означает «умереть». Отсюда Яма — Смерть. Яма также и «праведный царь», судья мёртвых, но ещё не бог, а только могучий подземный царь, как все цари, приносящий жертвы богам. Когда понятие «дхарма» стало олицетворяться, стал образовываться Дхарма, — бог справедливости; как большинство арийских богов, абстракция с призрачным, прозрачным телом. Для нового бога, постепенно вытеснившего сизигию — Митру-Варуну, нужно было приискать более плотное, реальное тело. Дхарма и Дхарма-раджа, отождествляются с праведным властителем Ямой. Так Яма обожествляется, а новый бог получает весьма приличное тело. Но такое слияние не есть ещё нераздельность. Так Дхарма не меняет своего местожительства и остаётся небожителем, а Яма, как таковой, не покидает подземного царства и остаётся невхожим в небесное. Мне не известны места в «Махабхарате», где бы Юдхиштхира именовался Сыном Ямы, если это и встречается где-либо, то только в виде исключения, подтверждающего правило. Знаменательно, что Варуна, передав свою функцию «блюстителя Дхармы» Дхарме, не только отразился, как Небо в Воде, но и спустился под землю, как повествует об этом сказание о Матали (см. III вып. этой серии, с. 342 и сл.). Митра же совсем заглох в Индии и появился как несомненно хтоническое божество в Персии и пошёл дальше на Запад, объединился с Адонисом Месопотамии и Сирии и встретился, наконец, в Элладе с Дионисом-Загреем и другими хтоническими божествами эллинистического синкретизма. В дельфийском храме Аполлона, дневного Солнца, на равных правах находился жертвенник Диониса-Загрея, ночного Солнца.

114, 5.Высокий — uttaram, здесь это слово, по-видимому, нужно принимать в его первичном значении: упоминание о горах, подступающих к берегу, достаточно хорошо обосновывает этот смысл. Фош даёясно, что здесь именительный падеж, а не винительный, и все дополнения поставлены в среднем роде. Рой, конечно, относит uttaram к tiram и переводит: «северный берег», что не вяжется с контекстом, так как весь берег Бенгальского залива низменный и занят общей дельтой Ганги-Брахмапутры, а западный берег залива, то есть восточный берег Индостана, южнее низменности дельты, становится гористым, причём высокие горы подступают вплотную к Океану. Этот вопрос, с первого взгляда мелкий, приобретает то значение, что путешествие Юдхиштхиры в