павшим за меня в битве».
И все кшатрии, слышавшие слова Дурьодханы, громкими криками выразили одобрение. Воспрянуло духом войско Кауравов, и витязи воззвали к Дурьодхане: «Завтра мы будем биться с врагом, о царь! Повели же, кому вести нас в бой на победу или на смерть!»
И по совету Ашваттхамана Дурьодхана объявил предводителем войска царя мадров. «Я согласен, о государь! — молвил Шалья. — Все, что я имею — мою жизнь, мое царство, мое богатство, — я отдаю тебе». И когда Дурьодхана, согласно обычаю, окропил голову Шальи освященной водою, воины окружили его с криками: «Победа тебе, о царь! Долгая жизнь, о царь! Да сокрушишь ты всех врагов!»
Когда ночь прошла, войско Кауравов поднялось для последнего боя. Вооружившись и построившись в отряды под предводительством храбрейших витязей, воины двинулись к Курукшетре. Крипа и Критаварман, Ашваттхаман и Шалья и другие цари, оставшиеся в живых, окружили Дурьодхану и поклялись дружно сражаться с врагом: «И да падет грех на голову того, кто станет сражаться в одиночку или покинет друга перед лицом смерти!»
И снова стали оба войска лицом к лицу на поле битвы. Во главе рати Кауравов стал Шалья со своими мадрами, левое крыло занял Критаварман с тригартами, справа стал Крипа со скифами и яванами. Дурьодхана следовал за Шальей в самой середине войска, охраняемый лучшими воинами Кауравов, а с тыла его прикрывал Ашваттхаман.
Пандавы обрушились на вражеское войско, разделившись на три отряда. Дхриштадьюмна и Шикхандин наступали на мадров, а Юдхиштхира со своими воинами устремился на одного Шалью, дабы сразить его без промедления. Арджуна выступил против Критавармана, Бхимасена — против Крипы. И тысячи воинов с обеих сторон сошлись на Курукшетре для последней битвы в утро восемнадцатого дня.
Полчища воинов, пеших и на колесницах, слонах и конях, с великим шумом столкнулись в битве. Одни воины падали с колесниц, сокрушенных слонами, другие бежали по полю, спасаясь от этих — разъяренных животных. Витязи на колесницах, искусные во владении оружием, истребляли отряды всадников и пеших воинов, наступавших под защитой слонов. Всадники, окружая колесницы, находящиеся на поле, разили витязей на них копьями и мечами. Многие лучники, посылая стрелы в воинов на колесницах, отправляли их в другой мир; многие сражались один на один, другие толпами окружали неприятельские колесницы. Слоны устремлялись на слонов, колесницы — на колесницы, и воины на них поражали друг друга копьями, дротиками и стрелами.
От поступи героев, грохота колесниц, клика воинов, рева слонов, от звука труб и грохота барабанов дрожала земля и откликалась эхом, как от раскатов грома.
Шалья стал на пути наступающих Пандавов, как скала, преграждающая путь бурным волнам. Как волны от утеса, отхлынули от него воины Пандавов, и Кауравы сплотились вокруг повелителя мадров, полные решимости сражаться не на жизнь, а на смерть. И страшная битва между отважными воинами, умножающая население царства Ямы, подобна была битве богов с асурами.
С боевым кличем, потрясая оружием, ринулись на вражеское войско воины Кауравов во главе с Дурьодханой. Как лебеди устремляются в воды озера, так ратники Дурьодханы врезались в ряды войска Пандавов. И начался жестокий бой между отважными витязями, с великой радостью наносящими и принимающими удары. «Бей, рази, хватай, руби, убивай!» — слышалось со всех сторон, и ни один из воинов в этой ужасающей битве не обращал спины к врагу.
Избрав среди наступающих на него врагов Чекитану, Дурьодхана поразил его копьем в грудь. Пронзенный тем оружием, упал Чекитана на своей колеснице, истекая кровью, и умер. Видя его гибель, Пандавы с яростью устремились на Кауравов.
Юдхиштхира тучею стрел осыпал Шалью. Сотнею стрел, украшенных павлиньими перьями, он поразил Чандрасену и Друмасену, храбрых витязей, охранявших колесницу Шальи с боков. Оба они пали мертвыми на глазах у царя мадров, и, разъяренный их гибелью, Шалья нанес сокрушительные удары Юдхиштхире и его воинам. Тогда пораженный стрелами Шальи повелитель Пандавов, теряя силы, повелел своему возничему вывести колесницу из боя.
Арджуна в это время вновь обрушился на Кауравов всей мощью своего неземного оружия. Но, пронзаемые тысячами острых стрел, воины Дурьодханы не обратились в бегство. Предводимые Ашваттхаманом, они окружили колесницу Арджуны со всех сторон, поражая его и Кришну дротиками и стрелами. И ливни стрел с обеих сторон стали густыми, как дожди, извергаемые грозными облаками в конце лета. Арджуна и Ашваттхаман схватились в яростном единоборстве, как два могучих быка, пронзающих друг друга острыми рогами, и долго ни один из них не мог одержать верх над другим. Арджуна, с силой напрягая тетиву на луке, сразил возничего и коней сына Дроны. Но, стоя на недвижимой колеснице, тот продолжал сражаться, и, схватив громадную палицу, утыканную острыми шипами, он метнул ее в Арджуну. Отраженная стрелами Арджуны, палица та упала на землю, сокрушая насмерть воинов, оказавшихся на ее пути.
В это время Суратха, могучий витязь войска панчалов, напал на Ашваттхамана с другой стороны. Нахмурив брови, обрушил гневный Ашваттхаман на Суратху копье, подобное роковому жезлу смерти. Пронзив сердце Панчала, копье глубоко вошло в землю, как перун Индры, низринутый с небес. Ашваттхаман же поспешно вскочил на колесницу Суратхи и продолжал бой с Арджуной.
Юдхиштхира между тем, оправившись от ран, вернулся на поле боя и вновь устремился на Шалью, и с ним Бхимасена и Сахадева и другие витязи Пандавов. Как охотник в лесу втыкает зажженные дротики в диких слонов, так царь мадров уязвлял наступающих врагов своими стрелами; как жрец устилает жертвенный алтарь пучками священной травы куша, так усеивал землю мертвыми телами могучий Шалья. Он разбил золоченые доспехи Юдхиштхиры и Бхимасены и ранил обоих витязей в грудь и плечи. Крипа пришел на помощь Шалье, и вдвоем они осыпали стрелами Юдхиштхиру, умертвив его возничего и коней. Но Бхимасена с Сахадевой в то же время поразили возничего и коней Шальи и сильно ранили его самого. Соскочив с колесницы, Шалья ринулся тогда на Юдхиштхиру, потрясая мечом и щитом. Сотнями стрел осыпали его Бхимасена и Сахадева, Сатьяки и другие витязи Пандавов, но, словно не замечая их, стремился Шалья к Юдхиштхире, как лев, стремящийся схватить оленя. Стрела Бхимасены разбила вдребезги щит царя мадров, украшенный тысячью звезд, а сам Юдхиштхира схватил копье, украшенное золотом и драгоценными камнями, и, прочтя заклинание, метнул изо всех сил в Шалью с возгласом: «Ты погиб, презренный!» Поразив властителя мадров в грудь, копье прошло сквозь его тело с такой легкостью, как будто это было не тело, а вода, и глубоко вонзилось в землю. Кровь хлынула изо рта, ушей, носа и глаз Шальи, и упал он на землю, раскинув руки и обратившись лицом к врагу. И, распростертый на земле, он, казалось, обнимал ее с любовью, как жену свою, уснув непробудным сном на ее груди.
Когда пал Шалья, войска Кауравов, лишившиеся вождя, дрогнули и обратились в бегство, как стадо оленей, лишившееся вожака, от свирепого льва. Дурьодхана, однако, взывая к своим воинам, собрал вокруг себя немногочисленную рать и продолжал стойко сражаться, отбиваясь от торжествующих победу врагов. Арджуна, Юдхиштхира, Сатьяки и другие витязи Пандавов всей мощью обрушились тогда на обороняющихся Кауравов. Но бежавшие войска Дурьодханы, видя доблесть своего царя, ободренные, повернули обратно с великим шумом, подобным реву океана во время прилива.
В этой битве отважный Шакуни, напав на Юдхиштхиру с кличем, заставившим трепетать сердца, убил его четырех лошадей; взяв Юдхиштхиру на свою колесницу, Сахадева увез его за пределы яростного боя. Улука отражал в это время натиск Накулы, Критаварман бился с Сатьяки, Дурьодхана — с Дхриштадьюмной, Крипа — с пятью сыновьями Драупади. Густое облако поднялось над сражающимися, окутывая их непроницаемой для вэора завесой. Пыль поднималась от копыт коней, от колес колесниц, от мчащихся по полю слонов и от ног пеших воинов и, разносимая ветром, покрывала пеленой все поле. И солнце померкло для бойцов. Но когда земля обильно оросилась кровью, осела пыль. И тогда снова стали видны сражающиеся воины, конные и пешие, и слоны, и колесницы.
Арджуна на колеснице, управляемой Кришной, ворвался в ряды врагов, как в густой лес; в том лесу бойцы на колесницах были деревьями, конные и пешие воины — лианами, луки и мечи — ветвями, копья — терновником. Как осенний дождь, обрушились стрелы Арджуны на Кауравов; как лесной пожар, истребляющий деревья и кусты, пробивался победоносный сын Панду сквозь вражеские рати, сея смерть на своем пути.
Дхриштадьюмна, израненный стрелами Дурьодханы, стойко сражался, посылая во врага тучи своих стрел. Он убил четырех коней Дурьодханы и обезглавил его возничего. Одолеваемый Дхриштадьюмной, сын Дхритараштры покинул свою колесницу и, оседлав коня, лишившегося всадника, умчался прочь от вражеских стрел и дротиков.
Тогда, не видя своего вождя на поле боя, пришли в смятение и стали отступать войска Кауравов. «Где Дурьодхана? Неужели он убит?» — вопрошал Ашваттхаман, но никто из воинов не мог дать ему ответа. «Сражайтесь, что вам до Дурьодханы! — раздавались крики. — Враги одолевают нас!» Меж тем полчища панчалов надвинулись со всех сторон, уже торжествуя победу.
Доблестный Ашваттхаман и следом за ним Крипа и Критаварман проложили тогда неотразимыми ударами стрел дорогу своим колесницам сквозь ряды врагов и в поисках Дурьодханы тоже покинули гущу боя.
Одиннадцать оставшихся в живых сыновей Дхритараштры, последние из ста — Дурьодхана был двенадцатым, — устремились тогда на Бхимасену, как охотники в лесу на дикого слона. Пылая гневом, обратился против них могучий сын Панду и первого пронзил смертоносной стрелой Шрутанту. Другой стрелой он поразил Джаятсену. Джайтра, Рави и Бхуривала, тщетно стремившиеся сразить Бхимасену, пали под ударами его стрел, как цветущие деревья киншука под топором дровосека. И один за другим полегли от руки Бхимасены все одиннадцать храбрых царевичей, а войска их обратились в бегство.
Дрогнули и бежали войска Дурьодханы, сокрушаемые Арджуной, Бхимасеной и Сахадевой. Напрасно пытался доблестный Сушарман остановить натиск Арджуны. Сотнею стрел разбил сын Панду его колесницу и последней стрелой, подобной роковому жезлу смерти, пронзил его сердце. После гибели Сушармана ужасающим стало избиение войска Кауравов, в смятении бегущего с поля битвы.
Шакуни ринулся на Сахадеву, а сын его, Улука, преградил дорогу Бхимасене. Тучи стрел с той и другой стороны затмили дневной свет, сталкиваясь в полете с устрашающим шумом. Сахадева разбил лук в руках Шакуни; тогда могучий царь Гандхары, приблизившись на своей колеснице, поразил длинным копьем сына Панду в голову. Оглушенный Сахадева опустился на дно колесницы, но тотчас на помощь ему пришел Бхимасена и, обрушившись всей силой своего оружия на Шакуни и его воинов, заставил их отступить.
Меж тем старший сын Дхритараштры, так и не
