– Когда?
– Да завтра. Après dîner[95 — После обеда.].
Ему показалось, что внутри у него произошел обвал. Он спросил:
– Куда же?
– Очень далеко отсюда.
– В Дагестан?
– Tu n’es pas mal instruit. Peut-être, pour le moment…[96 — – Ты недурно осведомлен. Может быть, и туда – на время.]
– Разве ты выздоровела?
– Quant à ça… non[97 — – Ну… это нет.]. Но Беренс считает, что сейчас пребывание здесь мне, пожалуй, уже ничего не даст. C’est pourquoi je vais risquer un petit changement d’air[98 — Вот почему я хочу рискнуть и немного пожить в другом климате.].
– Значит, ты вернешься?
– Это вопрос. И главное – вопрос, когда. Quant à moi, tu sais, j’aime la liberté avant tout et notamment celle de choisir mon domicile. Tu ne comprends guère ce que c’est: être obsédé d’indépendance. C’est de ma race, peut-être[99 — Что до меня, то, знаешь ли, я прежде всего люблю свободу и, в частности, свободу выбирать себе место, где жить. Тебе, вероятно, трудно понять, что человек одержим чувством независимости? Может быть, это у меня от моего народа.].
– Et ton mari au Daghestan te l’accorde, – ta liberté?[100 — – А твой муж в Дагестане, он тебе разрешает ее, эту свободу?]
– C’est la maladie qui me la rend. Me voilа à cet endroit pour la troisième fois. J’ai passé un an ici, cette fois. Possible que je revienne. Mais alors tu seras bien loin depuis longtemps[101 — – Мне вернула свободу моя болезнь. Я в «Берггофе» уже в третий раз. На этот раз я провела здесь целый год. Может быть, и вернусь. Но ты тогда уже давно будешь далеко отсюда.].
– Ты думаешь, Клавдия?
– Mon prénom aussi! Vraiment tu les prends bien au sérieux les coutumes du carnaval![102 — – Даже имя! Нет, ты действительно уж слишком серьезно относишься к карнавальным обычаям!]
– A ты знаешь, насколько я болен?
– Oui – non – comme on sait ces choses ici. Tu as une petite tache humide là dedans et un peu de fièvre, n’est-ce pas?[103 — – И да и нет… Ну, как тут знают эти вещи. У тебя там внутри есть влажный очажок, и ты слегка температуришь.]
– Trente-sept et huit ou neuf l’après-midi[104 — – Под вечер тридцать семь и восемь или девять…], – сказал Ганс Касторп. – A ты?
– Oh, mon cas, tu sais, c’est un peu plus compliqué… pas tout à fait simple[105 — – О, у меня, знаешь ли, дело посложней… Не совсем обычный случай.].
– Il y a quelque chose dans cette branche de lettres humaines dite la médecine, – сказал Ганс Касторп, – qu’on appelle bouchement tuberculeux des vases de lymphe[106 — – В той отрасли гуманитарных наук, которая именуется медициной, – сказал Ганс Касторп, – есть заболевание – так называемая туберкулезная закупорка лимфатических сосудов.].
– Ah! Tu as mouchardé, mon cher, on le voit bien[107 — – А ты, мой милый, видимо, шпионил.].
– Et toi…[108 — – А ты…] Прости, пожалуйста. А теперь позволь мне задать тебе очень важный вопрос, и притом по-немецки. Когда я полгода назад отправился после обеда на осмотр… полгода назад… А ты еще оглянулась и посмотрела на меня, помнишь?
– Quelle question! Il y a six mois![109 — – Странный вопрос! Ведь прошло полгода!]
– Ты знала, куда я иду?
– Certes, c’était tout à fait par hasard…[110 — – Ну конечно, но я узнала совершенно случайно…]
– Ты узнала от Беренса?
– Toujours ce Behrens![111 — – Опять Беренс!]
– Oh, il a représenté ta peau d’une façon tellement exacte… D’ailleurs, c’est un veuf aux joues ardentes et qui possède un service à café très remarquable… Je crois bien qu’il connaisse ton corps non seulement comme médecin, mais aussi comme adepte d’une autre discipline de lettres humaines[112 — – О, он так точно изобразил твою кожу. Впрочем, у этого вдовца горят щеки и есть презабавный кофейный сервиз… Думаю, что он знает твое тело не только как врач, но и как адепт другой отрасли гуманитарных наук…].
– Tu as décidément raison de dire que tu parles en rêve, mon ami[113 — – Ты прав, мой друг, ты действительно грезишь…].
– Soit… Laisse-moi rêver de nouveau après m’avoir réveillési cruellement par cette cloche d’alarme de ton départ. Sept mois sous tes yeux… Et à présent, où en réalité j’ai fait ta connaissance, tu me parles de départ![114 — – Допустим… Но не мешай мне грезить опять, ведь ты с такой жестокостью разбудила меня вестью о твоем отъезде, точно зазвонили в набат! Семь месяцев я прожил у тебя на глазах… А теперь, когда мы познакомились в действительности, ты говоришь об отъезде!]
– Je te répète, que nous aurions pu causer plus tût[115 — – Повторяю, мы могли бы беседовать с тобой и раньше.].
– A ты хотела бы этого?
– Moi? Tu ne m’échapperas pas, mon petit. Il s’agit de tes intérêts, à toi. Est-ce que tu étais trop timide pour t’approcher d’une femme а qui tu parles en rêve maintenant, ou est-ce qu’il y avait quelqu’un qui t’en a empêché?[116 — – Я? Не увиливай, мой мальчик. Речь идет о твоих интересах. Ты что, слишком робел, чтобы приблизиться к женщине, с которой теперь разговариваешь как во сне, или тебе кто-нибудь мешал?]
– Je te l’ai dit. Je ne voulais pas te dire «vous»[117 — – Я же объяснил тебе! Я не хотел говорить тебе «вы».].
– Farceur. Réponds donc, – ce monsieur beau parleur, cet Italien-là qui a quitté la soirée, – qu’est-ce qu’il t’a lancé tantôt?[118 — – Хитрец! Отвечай мне, этот говорун, этот итальянец, который не пожелал остаться, что он тебе бросил на ходу?]
– Je n’en ai entendu absolument rien. Je me soucie très peu de ce monsieur, quand mes yeux te voient. Mais tu oublies… il n’aurait pas été si facile du tout de faire ta connaissance dans le monde. Il y avait encore mon cousin avec qui j’étais lié et qui incline très peu à s’amuser ici: Il ne pense à rien qu’а son retour dans les plaines, pour se faire soldat[119 — – Я не расслышал ни одного слова. Какое мне дело до этого господина, когда мои глаза видят тебя? Но ты забываешь… Познакомиться с тобой, как знакомятся обычно, было бы вовсе не так легко. И потом ведь со мной двоюродный брат, а он не склонен развлекаться: он только и мечтает о возврате на равнину, чтобы стать солдатом.].
– Pauvre diable. Il est, en effet, plus malade qu’il ne sait. Ton ami italien du reste ne va pas trop bien non plus[120 — – Бедняга. Он на самом деле болен гораздо серьезнее, чем думает. Состояние твоего итальянского друга тоже неважное.].
– Il le dit lui-même. Mais mon cousin… Est-ce vrai? Tu m’effraies[121 — – Он и сам это говорит. Но мой двоюродный брат… Неужели правда? Ты меня пугаешь.].
– Fort possible qu’il aille mourir, s’il essaye d’être soldat dans les plaines[122 — – Очень может быть, что он умрет, если попытается стать солдатом на равнине.].
– Qu’il va mourir. La mort. Terrible mot, n’est-ce pas? Mais c’est étrange, il ne m’impressionne pas tellement aujourd’hui, ce mot. C’était une façon de parler bien conventionnelle, lorsque je disais «Tu m’effraies». L’idée de la mort ne m’effraie pas. Elle me laisse tranquille. Je n’ai pas pitié – ni de mon bon Joachim ni de moi-même, en entendant qu’il va peutêtre mourir. Si c’est vrai, son état ressemble beaucoup au mien et je ne le trouve pas particulièrement imposant. Il est moribond, et moi, je suis amoureux, eh bien! – Tu as parlé à mon cousin а l’atelier de photographie intime, dans l’antichambre, tu te souviens[123 — – Умрет? Смерть – грозное слово, правда? Но странно, теперь оно уже не производит на меня такого впечатления, это слово. Когда я ответил – «ты пугаешь меня», я просто сказал то, что принято говорить в таких случаях. Мысль о смерти не пугает меня. Я отношусь к ней спокойно. И мне не жалко ни моего добряка Иоахима, ни самого себя, когда мне говорят, что он может умереть. Если это так, то его состояние очень похоже на мое, и оно не кажется мне таким ужасным. Он – «морибундус», а я – влюбленный, что ж! Ты ведь говорила с моим кузеном в приемной, перед рентгеновским кабинетом, помнишь?].
– Je me souviens un peu[124 — – Что-то вспоминаю.].
– Donc ce jour-là Behrens a fait ton portrait transparent![125 — – Значит, Беренс в этот день тоже сделал твой снимок?]
– Mais oui[126 — – Ну разумеется.].
– Mon dieu. Et l’as-tu sur toi?[127 — – Боже мой! Он при тебе?]
– Non, je l’ai dans ma chambre[128 — – Нет, он у меня в комнате.].
– Ah, dans ta chambre. Quant au mien, je l’ai toujours dans mon portefeuille. Veux-tu que je te le fasse voir?[129 — – А, у тебя в комнате. Что касается моего, то я всегда ношу его в бумажнике – хочешь покажу?]
– Mille remerciements. Ma curiosité n’est pas invincible. Ce sera un aspect très innocent[130 — – Огромное спасибо. Я не сгораю от любопытства. Вероятно, что-нибудь очень невинное.].
– Moi, j’ai vu ton portrait extérieur. J’aimerais beaucoup mieux voir ton portrait intérieur qui est enfermé dans ta chambre… Laisse-moi demander autre chose! Parfois un monsieur russe qui loge en ville vient te voir. Qui est-ce? Dans quel but vient-il, cet homme?[131 — – Я видел твой внешний портрет. Но я бы предпочел увидеть внутренний, который заперт у тебя в комнате… Разреши мне задать тебе другой вопрос! Иногда у тебя бывает один русский господин, он живет в местечке. Кто это? С какой целью он ходит к тебе, этот человек?]
– Tu es joliment fort en espionnage, je l’avoue. Eh bien, je réponds. Oui, c’est un compatriote souffrant, un ami. J’ai fait sa connaissance à une autre station balnéaire, il y a quelques années déjà. Nos relations? Les voilà: nous prenons notre théensemble, nous fumons deux ou trois papiros, et nous bavardons, nous philosophons, nous parlons de l’homme, de Dieu, de la vie, de la morale, de mille choses. Voilà mon compte rendu. Es-tu satisfait?[132 — – Оказывается – ты мастер по части шпионажа. Ну что ж, я тебе отвечу. Да, это больной соотечественник, мой друг. Я познакомилась с ним на другой климатической станции, уже несколько лет назад. Наши отношения? Вот они: мы пьем вместе чай, выкуриваем две-три папиросы, болтаем, философствуем, говорим о человеке, о Боге, о жизни, о морали, да о тысяче вещей. Вот тебе полный отчет. Ты удовлетворен?]
– De
