назвать
логическим мимесисом, однако это лишь одна из форм
мышления среди многих. Стерильность аристотелевской формальной логики
неоднократно отмечалась. Философская мысль развива-
лась бок о бок и даже помимо этой логики. В своих
главных достижениях ни идеалистическое или материа-
листическое, ни рационалистическое или эмпирическое
направления, по-видимому, ничем ей не обязаны. По
самой своей структуре формальная логика была не-
способной к трансцендированию. Она канонизировала
и организовала мысль в неприкосновеннных границах
силлогизма — т.е. оставалась <аналитикой>. Логика про-
должала развиваться как специальная дисциплина бок
о бок с главным направлением развития философской
мысли, не претерпевая никаких существенных изме-
нений несмотря на новые понятия и новые содержания,
которыми это развитие отмечено. Действительно, ни схоласты, ни рационализм и эмпи-
ризм начала современного периода не имели никакого
основания возражать против того способа мышления, I CM. T.W. Adomo, Zw Metakriuk der Erkenntnisthewie, Stuttgart, 1956,
Кар. I, Kritik der logischen Absoiutismus. 183 II. Одномерное мышление основные формы которого были канонизированы в ари- стотелевской логике. По крайней мере, ее направлен-
ность соответствовала принципам научной значимости
и точности, а все остальное не препятствовало концеп-
туальной разработке нового опыта и новых фактов. Современная математическая и символическая логи-
ка, безусловно, весьма отличается от своей классической
предшественницы, однако они едины в своей радикаль-
ной оппозиции диалектической логике. С точки зрения
этой оппозиции и старая, и новая формальная логики
суть выражение одного и того же способа мышления,
уже очищенного от того <негативного>, которое выгля-
дело угрожающе в период становления логического и
философского мышления — т.е. очищенного опыта от-
рицающей, обманчивой, искажающей силы существу-
ющей действительности. С устранением этого опыта
концептуальное усилие сохранить напряжение между
<есть> и <должно быть> и ниспровергнуть существу-
ющий универсум дискурса во имя его собственной
истины также было полностью устранено из мышления,
которому полагалось быть объективным, точным и на-
учным. Ибо научное ниспровержение непосредственного
опыта, устанавливающее в противоположность истине
последнего научную истину, не способно развить поня-
тия, несущие в себе протест и отказ. Новая научная
истина, противостоящая принятой в данный момент,
не содержит в себе суждения, выносящего приговор
существующей действительности. Напротив, диалектическое мышление было и остается
ненаучным в той степени, в какой оно является сужде-
нием, предписанным диалектическому мышлению при- 184 Негативное мышление: побежденная логика протеста родой его объекта — его объективностью. Этот объ-
ект — действительность в ее подлинной конкретности;
диалектическая логика исключает всякую абстракцию,
которая забывает о конкретном содержании, оставляя
его непознанным. Гегель, открывая в современной ему
критической философии <страх перед объектом> (Angst
vor dem Objekt), требует от подлинно научного мыш-
ления преодоления этого состояния страха и пости-
жения <логического и чисто разумного> (das Logische,
das Rein-Vemunfrige) в самой конкретности его объек-
тов’. Диалектическая логика не может быть формаль-
ной, поскольку она определяется действительным, т.е.
конкретным. В свою очередь эта конкретность, нисколь-
ко не препятствуя системе общих законов и понятий,
требует именно такой системы логики, так как сама
подчиняется общим законам, способствующим рацио-
нальности действительного. Это рациональность про-
тиворечия, противоборства сил, тенденций, элементов,
которая определяет движение действительного, а, буду-
чи познанной, также и понятия действительного. Существуя как живое противоречие между сущно-
стью и видимостью, объекты мышления обладают той
<внутренней негативностью>^ которая является специ-
фическим качеством их понятия. Диалектическая дефи-
ниция определяет вещи как движущиеся от того, чем
они не являются, к тому, что они суть. Движение
противоречивых элементов, определяющее структуру
своего объекта, определяет также структуру диалекти-
ческого мышления. Объект диалектической логики — 1 Wissenschaft der Logic, red. Lasson (Leipzig, Meiner, 1923), Bd. I, S. 32. 2 lfnd., S. 38. 185 II. Одномерное мышление это не абстрактная, всеобщая форма объективности, не
абстрактная, всеобщая форма мышления — и даже не
данные непосредственного опыта. Диалектическая ло-
гика преодолевает абстракции формальной логики и
трансцендентальной философии, но так же, как и они,
отрицает конкретность непосредственного опыта. В той
мере, в какой этот опыт совпадает с вещами, какими
они кажутся в случайной действительности, он является
ограниченным и даже ложным. Истины же своей он
достигает тогда, когда освобождается от обманчивой
объективности, скрывающей за фактами их движущие
силы — то есть, когда он понимает свой мир как исто-
рический универсум, в котором существующие факты
произведены исторической практикой человека. Эта
практика (интеллектуальная и материальная) и есть
действительность, данная в опыте; именно эту дей-
ствительность постигает диалектическая логика. Когда историческое содержание входит в диалек-
тическое понятие и методологически определяет его
развитие и назначение, диалектическое мышление до-
стигает той конкретности, которая связывает структуру
мышления со структурой действительности. Логическая
истина становится исторической истиной, онтологичес-
кое напряжение между сущностью и видимостью, между
<есть> и <должно быть> — историческим напряжением.
Тогда <внутренняя негативность> мира-объекта понима-
ется как результат деятельности исторического субъ-
екта — человека, борющегося с природой и обществом.
Разум становится историческим Разумом. Он проти-
востоит существующему порядку людей и вещей в инте-
ресах существующих общественных сил, которые вскры- 186 Негативное мышление: побежденная логика протеста вают иррациональный характер этого порядка, посколь-
ку <рациональное> — это форма мышления и действия,
приводимая в движение с целью сокращения неведения,
деструкции, жестокости и угнетения. Трансформация онтологической диалектики в исто-
рическую сохраняет двухмерность философской мысли
как критического, негативного мышления. Но теперь
сущность и видимость, <есть> и <должно быть> проти-
востоят друг другу в конфликте между действитель-
ными силами и возможностями общества. И они проти-
востоят друг другу не как Разум и Неразумие, Правое
и Неправое — поскольку являясь неотъемлемой частью
одного и того же утвердившегося универсума, причас-
тны и тому и другому. Раб способен упразднить господ
и сотрудничать с ними, но и господа способны улучшить
жизнь раба и усовершенствовать его эксплуатацию. Идея
Разума относится к движению мысли и действия. Это
теоретическая и практическая необходимость. Если диалектическая логика понимает противоречие
как <необходимость>, принадлежащую самой <природе мышления> (zur Natur der Denkbestimmungen) ,. то это
потому, что противоречие принадлежит самой природе
объекта мышления, действительности, в которой Разум
по-прежнему связан с Неразумием, а иррациональное
с рациональным. И наоборот, вся существующая дей-
ствительность оказывает сопротивление логике проти-
воречий — она предпочитает способы мышления, под-
держивающие установленные формы жизни и формы
поведения, которые их воспроизводят и совершенст-
вуют. Данная действительность обладает собственной 187 II. Одномерное мышление логикой и собственной истиной; для их постижения
как таковых и их преодоления необходима иная логика,
иная противоречащая им истина. Будучи чуждыми опе-
рационализму и науки, и здравого смысла, они отно-
сятся к иным неоперациональным по самой своей струк-
туре способам мышления, и их историческая конкрет-
ность восстает против квантификации и математизации,
с одной стороны, и против позитивизма и эмпиризма,
с другой. Таким образом, эти способы мышления ка-
жутся остатком прошлого, как и вся ненаучная и не-
эмпирическая философия. Они постепенно отступают
перед более эффективной теорией и практикой Разума. От негативного мышления к позитивному:
технологическая рациональность
и логика господства. Несмотря на все исторические изменения, господство
человека над человеком в социальной действительности
по-прежнему есть то, что связывает дотехнологический
и технологический Разум в единый исторический кон-
тинуум. Однако общество, нацеленное на технологичес-
кую трансформацию природы и уже осуществляющее
ее, изменяет основу господства, постепенно замещая
личную зависимость (раба от господина, крепостного
от владельца поместья, а последнего от дарителя феода
и т.д.) зависимостью от <объективного порядка вещей>
(экономических законов, рынка и т. п.). Разумеется,
<объективный порядок вещей> сам является результа-
том господства, но тем не менее нельзя отрицать, что
теперь господство порождает более высокий тип раци-
ональности — рациональности общества, которое под-
держивает свою иерархическую структуру за счет все
более эффективной эксплуатации природных и интел-
лектуальных ресурсов и все более широкого распреде-
ления продуктов этой эксплуатации. Ограниченность
этой рациональности и ее зловещая сила проявляется
в прогрессирующем порабощении человека аппаратом
производства, который увековечивает борьбу за суще-
ствование и доводит ее до всеобщей международной 189 II. Одномерное мышление борьбы, разрушающей жизнь тех, кто возводит и исполь-
зует этот аппарат. На этом этапе становится ясно, что некий порок
присущ самой рациональности системы. Порочен спо-
соб организации общественного труда самими его уча-
стниками. В этом нельзя больше сомневаться в насто-
ящее время, когда, с одной стороны, крупные предпри-
ниматели сами готовы пожертвовать благом частного
предпринимательства и <свободной> конкуренции ради
благ государственных заказов и других форм государ-
ственного регулирования, в то время как, с другой
стороны, социалистическое строительство по-прежнему
происходит посредством прогрессирующего господства.
Однако этим нельзя ограничиться. Указание на пороч-
ность общественной организации необходимо дополни-
тельно пояснить, учитывая специфику ситуации разви-
того индустриального общества, в котором, по нашему
мнению, создается новая социальная структура путем
интеграции социальных сил, нацеленных в прошлом
на отрицание и трансцендирование, с установившейся
системой. Эта трансформация негативной оппозиции в пози-
тивную указывает проблему: <порочная> организация,
принимая по внутригосударственным причинам тотали-
тарную форму, ведет к разрушению альтернатив. Без-
условно, совершенно естественно и не требует глубокого
объяснения то, что по общему мнению осязаемые вы-
годы системы стоят того, чтобы их защищать — в осо-
бенности, если учесть отталкивающую историческую
альтернативу, которую являет собой современный ком-
мунизм. Но это естественно только для способа мыш- 190 От негативного мышления к позитивному ления и поведения, который не желает понимать, что
происходит и почему происходит, а, возможно, и не
способен к этому, способа мышления и поведения, не-
восприимчивого к любой другой рациональности, кроме
утвердившейся. В той степени, в какой они соответст-
вуют существующей действительности, мышление и по-
ведение выражают ложное сознание, отражающее пороч-
ный порядок вещей и способствующее его сохранению.
Это ложное сознание воплощено в господствующем
техническом аппарате, который в свою очередь его вос-
производит. Рациональность и производительность руководят на-
шей жизнью и смертью. Мы знаем, что разрушение —
это цена прогресса, так же как смерть — цена жизни,
что предпосылками удовлетворения и радости являются
отречение и тяжелый труд, что бизнес должен продол-
жаться во что бы то ни стало и что альтернативы
утопичны. Эта идеология принадлежит господствующе-
му общественному аппарату; она — необходимое усло-
вие продолжения его функционирования и часть его
рациональности. Однако аппарат препятствует достижению собствен-
ной цели, если только его цель состоит в том, чтобы
создать человеческие условия существования на основе
очеловеченной природы. А если это не так, то тем
больше недоверия вызывает его рациональность. Хотя
нельзя не признать также ее логичность, поскольку с
самого начала мы находим негативное в позитивном,
бесчеловечное — в самой гуманизации, порабощение —
в освобождении. Такова динамика действительности, а
не сознания, но такой действительности, где научное 191 II. Одномерное мышление сознание сыграло решающую роль в объединении тео-
ретического и практического разума. Самовоспроизводство общества происходило за счет
разрастания технического ансамбля вещей и отношений,
включая техническое использование людей — другими
словами, борьба за существование и эксплуатация чело-
века и природы становилась все более научной и ра-
циональной. В этом контексте как раз уместно двоякое
значение понятия <рационализация>. Научное управ-
ление и научное разделение труда в огромной степени
увеличили производительность экономического, поли-
тического и культурного предпринимательства. Резуль-
татом явился более высокий уровень жизни. В то же
самое время и на той же самой основе это рациональное
предпринимательство привело к созданию модели со-
знания и поведения, которые оправдывали и прощали
даже те черты этого предпринимательства, которые в
наибольшей степени способствуют разрушению и угне-
тению. Научно-техническая рациональность и манипу-
лирование слились в новую форму социального управ-
ления. Можно ли удовлетвориться предположением,
что этот ненаучный результат является результатом
специфического общественного применения науки? Я
думаю, что общее направление этого применения при-
суще чистой науке даже там, где она не преследует
никаких практических целей, и что вполне можно опре-
делить точку, в которой теоретический Разум превраща-
ется в социальную практику. Попытаюсь кратко напом-
нить методологические корни новой рациональности
путем сопоставления их с отличительными чертами 192 От негативного мышления к позитивному дотехнологической модели, рассмотренными в преды-
дущей главе. Квантификация природы, которая